Вторая единственная

Ой, моя ты хорошая, не надо так делать…

— Что я подумал? — хриплю.

— Я сама была не против с тобой, ну-у… ты понял, — отводит взгляд, убирает руку. — Сказала, что хочу тебя. И ты наверняка решил, что я не парюсь по поводу мужиков. Готова лечь с любым, если понравился.

— Глупости говоришь, — я в шоке с её логики. — Ничего такого я не думал.

Снова пауза. Но на этот раз молчание ощущается по-другому. Прям давит оно на меня.

— Давай сделаем это, — выдыхает лапа с волнением и убирает подушку с моего паха. — Сейчас. Здесь, — несмело кладёт ладошку мне на бедро.

Меня бросает в холодный пот. Я впервые в жизни собираюсь отказаться от секса с женщиной, которую хочу так, что зубы сводит. Потом буду вспоминать этот момент с улыбкой, а сейчас рыдать готов от бессилия. Нельзя поддаваться на провокацию. Тамара чётко сказала, чем всё может закончиться. Да я и сам знаю.

— Лап, нет… — меня потряхивает от напряжения — физического и нервного. — Не надо сейчас. И место так себе.

— Я потом передумаю, — заявляет Даря и смотрит на меня решительно.

И я на неё смотрю. А потом провожу подушечкой большого пальца по пухлым губкам, толкаю его в сладкий ротик. Девочка выдаёт такой стон, что у меня всё…

Ля-я-я! Не могу, на хрен!

Набрасываюсь на лапу с поцелуем. Вылизываю, трахаю её рот языком, жамкаю лапой аппетитную попку и трусь сдуревшим от желания каменным стояком об её животик. Даря пищит от моего напора, но отвечает. Смелая лапочка.

— Раж, подожди… Подожди, — шепчет, задыхаясь.

Только Луна знает, чего мне стоит остановиться. Чудо, не иначе.

— В чём дело? — хриплю, тяжело дыша.

— У меня… — в глазах Дарины стоят слёзы. — Ни с кем не было.

Солёные капли катятся по вискам и остаются мокрыми пятнышками на подушке.

Твою мать! У неё мужика ни разу не было!

До меня начинает доходить весь ужас ситуации, которая случилась тогда в прихожей. Лапа не просто сказала — хочу тебя, она сказала гораздо больше. Раж, я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. Примерно так. Чистая непорочная девочка доверилась мне, а я её облил грязью. Идиот!

Ситуацию можно исправить только одним способом — перестать вести себя как животное. Первый раз моей жены должен быть особенным, а не таким, как хочется мне. То, что произойдёт, вообще не про меня. Это про доверие Дари ко мне. Она не знает, как это — быть с мужчиной, и от этого меня штырит конкретно. О таком подарке я и мечтать не мог. Чтобы моя истинная — и девочка невинная!

Рву цепь, которая соединяет браслеты наручников. Собираю губами слёзы с висков лапы. Покрываю цепочкой поцелуев изящную шею. Даря вроде и отвечает жарко на ласку, но вздрагивает от каждогоприкосновения.

Надо расслабиться. Давай, девочка, попробуй. Хищник сегодня будет осторожным.

Я почти верю себе. Почти. У меня было достаточно женщин, но такая лапочка первая. И единственная. С ней и ощущения другие. Ни с кем такого не было. Один взглядна неё — и я возбуждён. Это безумие! Игра разума без правил.

Провожу лапами по стройным ножкам — поднимаю платье выше, изо всех своих волчьих сил пытаюсь быть нежным. Девочка помогает мне избавить себя от одежды. Боится меня и хочет. Но её страх пройдёт, а желание станет сильнее. Я научу Дарю всему. Она для меня. Идеально моя.

Зацеловываю желанное тело, не хочется попустить ни сантиметра — плечи, грудь, животик. Шёлковая светлая кожа покрывается мурашками, а я дурею от этого. Стоны лапы становятся смелее. Она запускает пальчики мне в волосы, выгибается в моих руках. Вздрагивает, но теперь не от страха. Это ток. Тот самый, который рождается на кончиках нервов между двух сгорающих от желания тел и прошивает насквозь, заставляя сходить с ума.

Я стараюсь не переборщить с силой. Целую, ласкаю языком отвердевшие идеальные розовые соски, по очереди забираю их губами, прикусываю. И получаю в ответ сладкие всхлипы моей девочки. Кайф! Вот он, сука, где живёт! Оказывается, бывает оргазм души. Мы с лапой ещё толком не начали, а я уже ментально кончил раз пять.

Уже и девочка осмелела — сама расстёгивает пуговицы на моей рубашке, на брюках. Тряпки летят на пол. Дарябольшими глазами смотрит на напрягшийся член и облизывает припухшие от моих поцелуев губки. Да, он у меня мальчик немаленький. Беру ладошку Дарины и показываю, как надо держать мужика.

Уменя точно чердак уедет. Не уедет, я смогу! Обойдусь без Тамариных таблеток.

Дарина нежная такая. Трогательная… Трогает меня, ага. А я смотрю, как она неумело, но старательно водит ручкой по напряжённому стволу, и, кажется, сейчас кончу не ментально, а очень даже физически. Сдуреть от неё можно! Что за чушь я нёс про породистых сук с ногами от ушей? Ни одна из них не сравнится с моей тоненькой девочкой-веточкой. Я просто не знал, каково это — чувствовать себя огромным дрессированным хищником рядом с нежной человечкой. Прикажет умереть — пойду и умру.

Развожу ножки девочки, и из моего горла рвётся довольный рык. Влажное пятнышко на её трусиках — лучшее подтверждение, что я делаю всё правильно. Дай волю, я бы эти трусы с неё сорвал зубами, но Раж сегодня паинька. Стягиваю бельё с Дари, накрываю плоский животик лапой и сжатым в кулаке членом провожу по влажным от сока складочкам. Она снова вздрагивает, стонет и ёрзает на простыне — не терпится первый раз попробовать меня. И мне тоже не терпится. Прости, милая, сейчас будет больно. Я постараюсь аккуратно, но…

Припечатываю головку к входу, даю лапе несколько секунд для глубокого вдоха и толкаюсь в неё. Крик Дари взрывает тишину ночи, а у меня в висках долбит молот и в башке стоит гул. Ля-я… Она узенькая там, как… девочка. На умные мысли я сейчас не способен.

— Тих-тих-тих… — наваливаюсь телом на пищащую от боли жену. — Всё пройдёт, лапа, — двигаюсь в ней осторожно и целую дрожащие губы. — Потерпи.

Я вошёл только наполовину, а может, и того меньше. Член ходит туго по горячей шёлковой плоти и от этого ощущения острее раз в сто. Хочется в неё на всю длину, до упора и как дать жару. Оттрахать Дарину как следует. Так, чтобы яйца по промежности шлёпали, а она стонала от удовольствия. Голову медленно, но верно затуманивает похоть.

Нельзя, твою мать! Не будет Даре кайфа от этого. А если я не сдержусь — вообще беда случится. От мысли о страшном трезвею. Слава Луне.

— Раж, ещё… пожалуйста, — в глазах недавно невинной супруги танцуют дьяволята.

И тут я охреневаю конкретно. Мне на ягодицы шлёпаются две тёплые ладошки и давят с претензией на конкретный грех. Остановись, девочка! Но она продолжает. Елозит подо мной, сама насаживается на член и стонет.

Всё, хана.

С этого чёртового момента я теряю связь с реальностью. В лакированном изголовье кровати отражаюсь не я — дикий зверь. И пофиг, что внешне он похож на человека. Им управляет похоть, желание иметь свою самку по-звериному жёстко. Рыча и капая слюной на постельное бельё. Он это делает. Я ору ему, чтобы остановился. Но зверь не слышит. Он двигается резко и яро, тяжёлой кувалдой вколачиваясь в стонущую девочку…