Вторая единственная

— Гуляла, — сообщает сестра и трясёт бутылкой вина. — Штопор мне найди.

Скинув с ног туфли на шпильке, она идёт в кухню. Я за ней.

Чую, всё даже хуже, чем я думала.

— Держи, — достаю штопор, кладу на стол. — Бокал сполоснуть?

— Сполосни, — Люба достаёт из сумки пачку сигарет.

У-у-у, совсем плохи дела. Любовь бросила курить, когда встречалась с Серёгой. И не сорвалась, когда они расстались. А тут…

— Рассказывай, — наливаю вино и ставлю на стол перед сестрой.

Люба глотает вино, словно это виноградный сок. Выпив всё до капли, закуривает, а в глазах у неё собирается влага.

— Козлина… — выдыхаетшёпотом с дымом и плачет.

Это я поняла. Нужны подробности. Я волнуюсь не меньше сестры, только не плачу:

— Что случилось-то?

— Оказывается, Серёженька женился! — «Серёженька» у Любы получается сказать с отвращением. — Со мной он съехаться не решался, а с какой-то козой в ЗАГС пошёл! — растирает слёзы вместе с тушью по лицу.

Значит, я была права — фотки Серёга, скорее всего, не видел. А вот Вика разглядела. И мотивы Любины поняла. Внимательная и проницательная девушка.

— Тебе его сестра рассказала? — вздыхаю.

— Рассказала и показала. Фотки с их свадьбы, — Люба злится. — Угрожала мне, корова толстая. Не смей, говорит, лезть в молодую семью, — кривляется, изображая Вику.

— Блин… ну, бывает, — пожимаю плечами. — Может, Серёга влюбился?

— Ага, влюбился он, как же! Просто девка ушлая попалась, — убавляет громкость. — Залетела по-быстрому, окольцевала и к нему переехала. Теперь у дамочки полный комплект — муж на привязи и хата в Старом городе, — наливает вина в бокал, а руки ходуном.

— Люб, забей, — пытаюсь утешить сестру. — Ребёнком мужика не привяжешь. Захочет — уйдёт. А квартира Серёгина тебе никогда не нравилась.

— Во-первых, ребёнок — это уже всё… прицеп с алиментами. Во-вторых, хата… — Люба снова пьёт вино крупными глотками. — Какая бы халупа у Серёги ни была, она денег стоит. Где я другого такого найду? — сверлит меня взглядом, ожидая ответа.

Понятия не имею, где обитают Серёги…

— Люб, а чего ты раньше сидела на попе ровно?

— Не сидела! — сестра хлопает ладошкой по столу. — Я выдерживала паузу. За всеми его соцсетями следила… — замолкает.

Мужчины имеют свойство не афишировать некоторые события своей жизни. Или вовсе их скрывают. Как раз чтобы бывшие девушки вроде Любы не влезли с ногами и всё не испортили.

— Тогда надо отпустить ситуацию, — предлагаю хлипкий вариант.

Люба открывает рот, чтобы возразить, но вместо этого выдаёт:

— О-о! — и смотрит мимо меня. — Чудище твоё ходить стало?

Оборачиваюсь. Волк пришёл в кухню водички попить. Я, пока посуду мыла, миску с водой ему тут поставила, а перенести её в комнату забыла.

Оборотню всё равно до меня и моей сестры. Налакавшись воды, он плетётся обратно в комнату.

— Полегче стало. Ходит немного, — внимательно слежу за реакцией Любы.

Одно дело — лежачий немощный пёс, и другое — пусть и с трудом, но передвигающийся по квартире здоровенный зверь.

— Может, его цепью к батарее прицепить? — размышляет сестра. — Не, не надо, — почти сразу отказывается от идеи. — Вырвет батарею с корнем, потоп устроит… Даря, — поднимает взгляд, — сбегай в магазин. Купи ещё вина.

— Ещё? — у меня глаза на лоб лезут. — У тебя эта бутылка не кончилась.

— И что? Мне мало.

— Люба, ночь на дворе, — не оставляю надежду отговорить сестру от пьянства. — Ты завтра на работу не встанешь.

— Не учи меня жизни, молодая, — выплёвывает мне в лицо и присасывается к бутылке, как заправская алкоголичка.

Не пойду я — пойдёт она. И точно найдёт приключений на хмельную задницу.

Приходится переодеваться. Зверь внимательно следит за процессом. Я его взгляд кожей чувствую. До мурашек! Даже трясет немного.

Прячусь за дверцу шкафа и быстро натягиваю джинсы. Ощущение, что на меня не посмотрели, а выдали хороший такой шлепок по попе. Булка горит. Я прям ощущаю на ней след от мужской лапы. М-да, ручищи у этого зверя в человеческой ипостаси просто огромные. И не только руки.

Хватит!

— Начинается опять… — ворчу тихо и выхожу в прихожую.

Волк плетётся за мной. Садится у порога, ждёт чего-то, пока я обуваюсь.

— У-ух.

Силы кончились, лёг.

— Я быстро. Любе за вином в магаз сгоняю и вернусь, — объясняю волку.

Открываю дверь, выхожу, а он за мной. Снова гулять? Может, и стоит вывести волка на ночь, но сначала мне надо сбегать в магазин. Через двадцать минут перестанут продавать алкоголь, а с раненым зверем я только туда час идти буду.

Но ему всё фиолетово. Он уже к лифту плетётся. Очень замечательно.

— Домой зайди, — изображаю строгую хозяйку. — Вернусь и выведу тебя, — показываю пальцем направление движения.

Двери лифта разъезжаются, и оборотень заходит в кабину. Навигатор из меня никакой.

* * *

Пока мы с волком едем в лифте, я придумываю многоходовочку. Ни в какой магазин с раненым зверем я, конечно, не пойду. Прогуляемся перед домом, а Любе скажу, что на кассе была очередь, в итоге мне алкоголь отказались продавать по времени. Наплету что-нибудь. И волки сыты, и овцы целы.

Бросаю короткий взгляд на оборотня, а свет в лифте гаснет. Кабинка дёргается и останавливается. Конечно, блин! По закону жанра ничего другого ждать и не стоило. Теперь вместо прогулки во дворе придётся куковать в лифте.

— Как ты там? — интересуюсь у зверя.

— Ух-х… — укладывается мне на ноги.

И в этот проклятый момент лифт продолжает движение вниз. Резко. И очень быстро! Растопырив руки, я пищу. А зверь возится у меня в ногах — встать пытается.

За пару мгновений в голове успевает пролететь вся жизнь. Не такой уж длинной она была. И собственный конец я представляла иначе. Хотелось бы отправиться на тот свет в окружении детей, внуков, а возможно ещё и правнуков. А не вот это всё!

Мощный удар кабины обо что-то твёрдое, звон панических мыслей в голове и…