Вторая Гаммы

Маран кивнул Дану на койку рядом с собой и, когда тот сел, позвал, не поворачивая головы:

— Поэт!

Тот молча вошел и устроился в изножье койки Артура. Дан отметил его бледность, впрочем, он и сам наверняка выглядел не лучше.

Маран обвел всю компанию взглядом и бросил:

— Рассказывайте.

Никто ему не ответил.

— Надеюсь, вы не будете отрицать, что видели сны? — спросил он. — Дурные сны, кошмары, неприятные, болезненные, неважно. Сны.

Возражать тоже никто не стал, и он продолжил:

— Я хочу, чтобы каждый пересказал свой сон. Дан!

— Я… н-не могу, — выдавил из себя Дан после длинной паузы. — Нет.

Маран повернулся к Миту, но тот покачал головой.

— Ладно. Я начну, — сказал Маран с усилием. — Он опустил голову и заговорил, глядя в пол. — Мне снилась Бакния. Война. Площадь Расти. В Бассейне слез выкипела вода, статуя оплыла и почернела. Дворцы лежали в развалинах, стены превратились в спекшуюся массу, все дымилось, горизонт был в пламени.

Он говорил монотонно, невыразительно, но Дан понимал, что страшная картина стоит перед его глазами, он и сам, хоть и не спал, но, казалось, мог в любой миг снова увидеть свой сон, рельефный, подробный: скомканные простыни, решетчатая тень от оконного переплета на паркете, развевавшиеся, словно белые флаги, занавески, силуэт женщины в лунном свете, то становившийся бесплотным, то прорисовывавшийся сквозь прозрачное одеяние во всех деталях — он ведь прекрасно знал это тело, грудь, бедра, ноги, хоть и видел его только в бикини — силуэт прелестной женщины, к которой он, будучи в здравом уме и не утратив памяти, не прикоснулся бы даже под страхом смерти…

— Вокруг метались люди, вопили, падали, на некоторых горела одежда… — Маран сделал длинную паузу, потом поднял глаза на напряженно слушавших товарищей. — Мит и Санта держали меня за руки, а Поэт размахивался и бил наотмашь по лицу, раз за разом, бил и кричал: «Сколько тебе за сведения о бомбе заплатили дерниты?» — Он умолк.

Дан шумно перевел дыхание. Такое было куда страшнее того, что приснилось ему. Он придвинулся поближе к Марану и положил ему руку на плечо, тот словно не заметил этого дружеского жеста, но голос его прозвучал спокойнее, когда он сказал:

— Все. Кто следующий?

Дан подождал, увидел, что желающих нет, и, глубоко вздохнув, предложил:

— Я расскажу.

Его выслушали в той же гробовой тишине, потом Маран посмотрел на Поэта.

— Я тоже видел Бакнию, — начал тот нехотя. — Но… другую. Лита садилась за далекие купола дворцов Расти, только закат был не торенский, не розово-лиловый, а багровый, земной. У стен Крепости расстреливали. По одному, длинная очередь вилась по склону холма, конец терялся в Поле Ночных Теней. Я стоял где-то в шестом десятке и смотрел. Передо мной были Ина с Венитой, позади я заметил Дора, Дае, Илу Леса и многих других. Я видел, как к стенке поставили Дину, как ее бедное хрупкое тело задергалось под пулями и сползло наземь. — Он сделал паузу, посмотрел на Марана. — Расстрелом командовал Мит, — сказал он хрипло. — А ты стоял наверху у ворот, окруженный охранниками, и на губах у тебя играла пренебрежительная усмешка. Венита крикнул Миту: «Пойди скажи ему, пусть пожалеет хотя бы женщин», но тот только пожал плечами и буркнул: «Женщины не менее опасны, чем мужчины. Он имел случай в этом убедиться». — Он вздохнул и добавил: — Ты разбудил меня, когда в очереди передо мной оставались четверо.

— Патрик…

— То, что видел я, было не столь… объемно, — сказал тот, — но, может, не менее драматично. Ты, я и шеф втроем работали над каким-то проектом. Собственно, не над каким-то, а связанным с Эдурой, я все прекрасно помню. У него дома почему-то, во дворе, под тентом из виноградных лоз, я еще отметил про себя, что ягоды совсем зеленые. Было лето, жарко, душно, в какой-то момент он взялся за сердце, застонал и уронил голову на стол, я понял, что случился очередной инфаркт, схватился за VF, и тут ты вывернул мне руку, сдернул с нее браслет с видеофоном и зашвырнул его далеко в сад. Потом небрежно кинул: «Хватит с него. Пора дать дорогу другим». Я бросился на тебя, мы сцепились, упали на землю, стали кататься по каменным плитам… Ей-богу, у меня до сих пор ребра болят, кажется, что тут сплошные синяки… — Он потер бок.

— А дальше что? — спросил Дан.

— Дальше? Ничего. Проснулся. То есть вы разбудили.

— Артур! — сказал Маран.

Но тот неожиданно побагровел и замотал головой.

— Не буду! Ни за что!

— Почему?

— Потому что… Нет, невозможно. Во всяком случае… Не тебе.

Маран некоторое время смотрел на него и вдруг спросил:

— Ты видел во сне Наи?

Артур вздрогнул, но не ответил.

Маран помолчал, потом задал еще один вопрос:

— И кто… был зачинщиком? Ты или она?

— Она. Она сказал, что… что ты… — Артур замялся… — Что ты неспособен ее удовлетворить, — пробормотал он наконец.

Маран криво усмехнулся.

— Ну что же… Остался ты, Мит.

— Я, по идее, оказался в одном с Поэтом сне, — сообщил тот. — Видно, у этих ублюдков истощилась фантазия. Правда, расстрел в мой сон не попал, и вообще было менее людно, я и ты вдвоем, больше никого. Дело было в кабинете Изия… кабинет Изия, подумать только! И ты встаешь из-за его стола, подходишь ко мне и говоришь: «Я слышал, Навер стал болтать лишнее. Позаботься, чтобы он помалкивал. Отныне и впредь». «Ты что, — спрашиваю, — на своих руку поднимаешь?» «А ты, — говоришь, — заткнись и выполняй приказ. Не то на тебя самого руку подниму.» Тут меня злость взяла, убью, думаю, и выдергиваю из кармана пистолет… — Он сокрушенно покачал головой.

— Выстрелил? — спросил Патрик нетерпеливо.

— Нет. Швырнул на пол и вышел. Нет на свете силы, которая меня заставит в Марана стрелять!

— Не зарекайся, — пробормотал Патрик.

— Что?!

— Погоди, не горячись. — Патрик посмотрел на Марана, но тот молчал, и он продолжил нарочито деловым тоном. — Давайте подытожим. Пока вы тут… излагали, мне припомнилась одна история, был такой роман, ты, Дан, наверняка его читал, ты же все на свете прочел. Про разумный океан, помнишь?

— Я-то помню, — усмехнулся Дан. — Вот уж не думал, что ты читаешь фантастику.

— Как раз фантастику я и читаю. Полезно. Попадаются всякие параллели. Как сейчас, например.

— Океан создавал фантомы, — сказал Дан. — То есть почти настоящих людей, внешне неотличимых от реальных, но на основе нейтринных полей, если я правильно помню.

— Нейтринные люди бывают только в романах. Дело не в них. Однако гипноз и даже телепатия встречаются и в действительности. Не забудьте о ментальном излучении, с которым мы столкнулись на Эдуре.

— Что за роман? — спросил Мит.

— Этот океан проникал в мозг людей… там ведь тоже была орбитальная станция? — Дан кивнул, и Патрик продолжил. — В мозг людей, работавших на орбитальной станции, извлекал из их памяти воспоминания…

— Особого рода, — уточнил Дан.

— Неважно. Извлекал и создавал на их основе эти самые фантомы. Что тоже неважно. Словом, ясно. Здешние ублюдки, как точно выразился Мит, проникли в наше сознание и, как следует, в нем покопались, это, я думаю, очевидно. Однако, в отличие от придуманного океана, они раскопками не ограничились. Океан ведь не пытался внушать определенные действия. А теперь резюме. Первое: они нацелились на Марана. Сделали из него отрицательного героя всех сконструированных ими сновидений. Так? Есть возражения? — Возражений не было, и Патрик заключил: — Второе и главное: здесь мы столкнулись с превосходящим противником. Я имею в виду не телепатию, это естественное свойство и ни о чем не говорит, телепат может быть хоть дебилом. Но всего за несколько часов они проанализировали содержимое наших голов, разобрались с нашей системой ценностей, определили, кто у нас главный, и создали продуманные во всех деталях… да просто маленькие киношедевры!