Вторая любовь

Молодая женщина встала с кушетки, расправила плечи и с излишней осторожностью пьяного человека прошла на кухню. Здесь по-прежнему хороший бар, отметила она с мрачным удовлетворением. Глория убедилась в этом, когда сняла апартаменты в отеле «Хантингтон» на Ноб-хилле. Она плеснула себе в стакан еще водки, бросила лед и исключительно ради пожилого адвоката разбавила содержимое капелькой тоника.

— Вы уверены, что ничего не хотите выпить, мистер Манкевич? — спросила Глория, изо всех сил размешивая свой коктейль. Потом отпила маленький глоточек. Как и большинство алкоголиков, миссис Уинслоу снова начала обманывать окружающих и саму себя, не соглашаясь признать, сколько она уже выпила.

— Нет, благодарю вас, миссис Уинслоу, — ответил адвокат своим густым тягучим голосом. Он взглянул на нее поверх своих очков «бен франклин» в черной оправе. В свое время Манкевич немало повозился с такими женщинами, как она. Молодыми, красивыми, богатыми, испорченными, скучающими и очень часто принимающими таблетки и алкоголь, а иногда и то и другое. Порой рядом вертелась парочка мужчин, обслуживающих этих дам. Не слишком хорошее сочетание при самом лучшем стечении обстоятельств, подвел итог адвокат. Но добавьте сюда еще сумасшествие, и вы получите практически смертельную комбинацию.

И Глория Уинслоу не стала исключением из правила, думал он. С его точки зрения, ей следовало брать деньги и бежать. Заняться собственной жизнью. Именно это он и пытался ей втолковать сейчас.

Глория вернулась к кушетке и села, потягивая напиток. Она взглянула на Рауля Манкевича. Хитрый старый адвокат как всегда был одет с иголочки — сшитый на заказ костюм в полоску и ботинки ручной работы. Его побагровевшая лысина и очки сверкали на солнце. Глория спрашивала себя, почему эта старая рептилия прилетела из Лос-Анджелеса с проклятыми бумагами о разводе именно сегодня? «Я не готова разбираться с этим дерьмом, — подумала она. — Я просто не в силах сейчас справиться с этим».

Рауль Манкевич откашлялся.

— Я настоятельно советую вам, миссис Уинслоу, подписать это соглашение. Я считаю, что это в ваших же интересах.

— Я никак не возьму в толк, — раздраженно ответила Глория. — При таких деньгах они ждут — и вы тоже, — что я возьму эти жалкие десять миллионов гребаных баксов.

«О-хо-хо, — она начала ругаться. — Плохой признак. Мне лучше поторопиться, потому что она и в самом деле здорово навеселе».

Адвокат взглянул на нее с нейтральной улыбкой.

— Это весьма солидное предложение, миссис Уинслоу, — терпеливо подчеркнул Манкевич. — Вы не должны забывать о пентхаусе на Монтгомери-стрит. Он стоит порядка двух миллионов долларов. Плюс все ваши драгоценности. Это еще пара миллионов.

— Неужели? — процедила Глория. — Что ж, это все семечки для всемогущих Уинслоу, вы и сами это знаете. — Она отпила еще глоток водки и откинулась на спинку кушетки. «Господи ты Боже мой, — подумала она, — я становлюсь настоящей занудой».

— Вам следует помнить, что практически все состояние семьи записано на имя Алтеи Уинслоу. — Адвокат помолчал, еще раз откашлялся. — У вашего мужа фактически ничего нет, не считая его зарплаты. Даже дом, в котором вы жили, не записан на его имя.

— Да знаю я все это дерьмо, — примирительно отозвалась Глория.

— Если вы обратитесь в суд, — продолжал старый адвокат, — дело может кончиться тем, что вы получите еще меньше. И к тому же ваши счета адвокату достигнут астрономических сумм.

Глория понимала, что Манкевич совершенно прав, но честно говоря, она совершенно не представляла, как ей поступить. Подписывать или нет?

«Господи, — думала она, — если бы только Кристос был здесь и мог помочь мне. Он бы знал, что делать».

Но Кристоса не было с ней рядом и никогда больше не будет. И Глории казалось, что это она сама подписала ему смертный приговор. И сейчас женщина чувствовала себя совершенно не в своей тарелке и не знала, что ей делать. Оставалось только вернуться к бутылке.

Только спиртное справляется с болью. И с чувством вины, и с одиночеством.

О чем это там вещает старый лис? Молодая, красивая и богатая? Разобраться с собственной жизнью? «С какой жизнью?» — с горечью подумала Глория.

Но прежде, чем Глория успела спросить Манкевича, о чем он говорит, зазвенел телефон. Глория взяла трубку аппарата, стоявшего ближе всего к ней на столике.

— В чем дело? — нетерпеливо спросила она.

— Миссис Уинслоу, — в трубке зазвучал голос менеджера, — здесь внизу два полицейских детектива. Они хотят видеть вас.

Несмотря на алкогольный дурман, Глорию пронизала холодная дрожь. Она постаралась сохранить хладнокровие.

— Пусть поднимутся, — сказала Глория, резко бросила трубку и посмотрела на старого адвоката.

— Ну и веселый же у меня сегодня выдался денек, мать их, — объявила миссис Уинслоу. Она ядовито хмыкнула. — Не окажете ли мне честь, мистер Манкевич? — Глория протянула ему бокал, чтобы он налил его снова.

Теперь Глория явно опьянела, язык начал немного заплетаться, но Раулю Манкевичу совершенно не хотелось спорить с ней именно сейчас. Нет. Лучше пойти ей навстречу. Он встал, взял ее стакан и сделал ей слабый коктейль — водку с тоником.

— Прошу, — адвокат протянул напиток Глории. — Не волнуйтесь из-за полицейских, миссис Уинслоу. Я смогу с этим справиться.

Глория подняла на него глаза и взяла коктейль.

— Надеюсь, не так, как вы справились с соглашением о разводе, — капризно заявила она.

Адвокат проигнорировал шпильку и снова сел.

Практически сразу же в дверь позвонили. Манкевич пошел открывать. Глория увидела, что вернулся адвокат с мужчиной и женщиной, той самой парочкой, что допрашивала ее раньше.

Рауль Манкевич представил их как Джейни Йи — тоненькую, хорошенькую, но явно тренированную азиатку, — и Стэнли Кона, некогда красивого и атлетически сложенного, но теперь начавшего заплывать жирком. Детективы из отдела по расследованию убийств.

— Они только хотели задать вам несколько вопросов, — пояснил Манкевич.

Глория посмотрела на посетителей.

— Мы уже встречались, — воинственно заявила она. — Я по-прежнему ничего не знаю, черт побери. — Глория отпила из стакана.