Вторая мировая война. Ад на земле

В ноябре Макартур высадил на побережье два американских полка с задачей захватить Буну. Зеленые новобранцы, не имевшие ни малейшего представления об условиях, в которых приходилось сражаться на Папуа, показали себя не с лучшей стороны. Австралийцы же выложились до последнего предела на Кокодском тракте. По обе стороны фронта тысячи солдат тряслись в приступах малярии. И все же к началу января 1943 г. Буна пала, а три недели спустя остров был полностью очищен от остатков вражеских войск. Японцы потеряли почти две трети от первоначального контингента в 20 000 человек, австралийцы похоронили 2165 своих товарищей, американцы – 930. Генерал-лейтенант Роберт Эйчелбергер, командовавший американской дивизией, писал: «Странное, коварное сражение, ничего похожего на массированные, громыхающие операции в Европе, где танковые батальоны шли против танковых батальонов и армии численностью с население иного города величественно перемещались и маневрировали. На Новой Гвинее в сезон дождей раненые тонули в грязи прежде, чем до них добирались санитары с носилками. Такое случалось неоднократно. Не бывает хороших войн, и смерть не ограничивает себя тем или иным ландшафтом. Но мы все – и я, и мои солдаты – пребывали в уверенности, что в умеренном климате и погибать приятнее»⁵⁹.

Операция на Папуа существенно осложнялась разногласиями между союзниками и грубым вмешательством Макартура. Взаимное презрение и претензии австралийцев и американцев порождали ожесточенность, и запоздалый успех под Буной уже никому не доставил радости. Тяжелые бои продолжались и в 1943 г., передовая постепенно смещалась на север по огромному острову. После поражения на Гуадалканале японцы с тем большим ожесточением цеплялись за Новую Гвинею и перебрасывали сюда подкрепления. Но в марте в битве на море Бисмарка им был нанесен сокрушительный удар. Пятая авиаэскадрилья Джорджа Кенни, вовремя предупрежденная Ultra, предприняла ряд налетов на японский конвой, потопив восемь транспортных судов и четыре эсминца на пути из Рабаула, уничтожив таким образом большую часть спешившего на Папуа – Новую Гвинея подкрепления.

После многих месяцев сухопутных боев с переменным успехом произошел решающий прорыв, когда Кенни сумел втайне построить авиаполосу, с которой его истребители долетали до основных вражеских авиабаз в Веваке. В августе 1943 г. они совершили мощный налет и практически уничтожили воздушные войска Японии в этом регионе. После этого перешли в широкомасштабное наступление и сухопутные силы, состоявшие к тому времени из одной американской дивизии и пяти австралийских. К сентябрю 1943 г. в руки союзников перешли основные плацдармы противника, а 8000 уцелевших японцев начали отступать на север. К декабрю удалось очистить от врага полуостров Хуонг, и превосходство союзников в этой кампании сделалось очевидным. Ultra установила местоположение еще остававшихся на острове японцев, что позволило Макартуру провести ставшую знаменитой операцию: обойдя вражеские войска и высадившись 22 апреля 1944 г. в Холландии (Нидерландская Новая Гвинея), союзники отрезали японцам путь к отступлению. Сражения на острове продолжались до конца войны, основные силы союзников здесь составляли австралийцы. В августе 1945 г. из джунглей вышли и сдались 13 500 еще остававшихся на Папуа японцев.

Кампания на Новой Гвинее до сих пор остается предметом оживленных споров. Страдания всех участников этих событий были ужасны, и в необходимости таких действий, особенно на последних этапах войны, возникали сомнения. В течение нескольких недель перед сражениями в Коралловом море и у Мидуэя имелись опасения, что Папуа может стать для японцев трамплином для прыжка на Австралию, но к июню 1942 г. об этом уже не было и речи. В некотором смысле с того времени эта кампания превратилась в тихоокеанского двойника британских операций 1942–1943 гг. в Северной Африке и Бирме. Как только американскому морскому флоту и ВВС США удалось захватить стратегическое превосходство, японцы столкнулись с непреодолимыми трудностями: как снабжать свои войска и посылать им подкрепления на столь большие расстояния по морю? С точки зрения союзников, стратегический смысл этой кампании заключался главным образом в том, что на этом театре войны боевые действия велись в не слишком широком масштабе: сухопутные силы англичан и американцев сковывали противника, но были в ту пору слишком слабы, чтобы нанести решающий удар.

Основные операции против Японии оставались уделом американского флота, который постепенно овладевал центральной частью Тихого океана. Месяц за месяцем на этом раскинувшемся на тысячи квадратных километров поле боя американские самолеты, корабли и субмарины уничтожали морские силы Японии, без которых становилось немыслимым поддержание растянутых цепочек снабжения. В 1942–1943 гг. союзникам требовались аэродромы на Папуа – Новой Гвинее, они вступили в битву за эти аэродромы и победили. Но в 1943–1944 гг. едва ли имелась необходимость проводить дорогостоящие операции с целью изгнать японцев с северного побережья, ведь к тому времени их воздушные и атакующие силы были уничтожены. Однако кампания на Папуа – Новой Гвинее, как и многие другие, набрала темп и подчинялась уже собственной логике. Когда десятки тысяч солдат брошены в сражения, понесены потери, поставлены на карту репутации полководцев, становится все труднее смириться с любым исходом, кроме победы. В итоге единственным командиром высокого ранга, укрепившим свою репутацию в ходе кампании на Папуа – Новой Гвинее, оказался Кенни, один из действительно выдающихся офицеров воздушного флота.

Через год после Пёрл-Харбора продвижение японцев в Азии и на Тихом океане было остановлено и началось отступление. Участь Токио была решена, хотя и после того, как надежды Японии на молниеносную победу рухнули и стало совершенно ясно, до какой степени американцы нацелены на победу, народ Хирохито продолжал сражаться с тем же слепым упорством. Японская стратегия проистекала главным образом из уверенности в торжестве немцев на Западе, но под конец 1942 г. эта уверенность уже никак не подкреплялась реальностью. С этого момента, казалось бы, Токио следовало предпочесть мир на любых условиях и даже безоговорочную капитуляцию неизбежной каре от рук американцев. Но в Японии, как и в Германии, не появилось ни одной партии, которая проявила бы готовность и способность увести свой народ с погибельного пути. «Сиката га най» – «Ничего не изменишь». Жалкая отговорка для тех, кто посылал миллионы на смерть, уже не надеясь получить в результате никакой выгоды для своей страны. Но это исторический закон: народ, развязавший войну, обычно не находит в себе мужества положить ей конец.

11. Королевский флот

1. Атлантический океан

Роль английской армии в борьбе против нацизма оказалась намного меньше роли России. Так же невелик будет и вклад сухопутных сил США. После поражения 1940 г. основная стратегическая задача Великобритании, сверх ее значения символа, олицетворяющего упорное сопротивление Гитлеру, сводилась к роли морской базы – по сути дела, вся страна превратилась в гигантский авианосец, с которого взлетали устремлявшиеся на Континент бомбардировщики. Основная же борьба в 1940–1943 гг. выпала на долю Королевского флота: он охранял морские пути в колонии, обеспечивал снабжение островов, доставлял солдат к заморским полям сражений и пробивался с боеприпасами и провиантом в Россию. Морская мощь не в состоянии была нанести решающее поражение Германии, не сумела даже защитить восточную часть Британской империи от японцев. В этом и заключалась фундаментальная для обоих западных cоюзников проблема: морские державы не могли разгромить сильную сухопутную армию, это бремя ложилось в первую очередь на плечи России. Но если бы старания немцев перерезать морские коммуникации увенчались успехом, народ Черчилля умер бы с голоду: 23 млн тонн припасов – половина довоенного импорта – доставлялись ежегодно через Атлантический океан. В море эти корабли перехватывали вражеские рейдеры, под водой таились субмарины.

Оборонять этот поток транспорта было трудным и опасным делом. ВМФ Великобритании пострадал от разоружения в межвоенную эпоху не меньше, чем другие виды войск. На строительство большого корабля уходят годы, и даже на строительство небольшого конвойного суда – месяцы. Британские верфи дурно управлялись, трудились на них несгибаемые члены профсоюзов, которые начали всерьез работать лишь тогда, когда Советский Союз перешел на сторону союзников и коммунисты стали поддерживать борьбу против немцев. Строительство и ремонт судов в Британии затягивались намного дольше, чем в США, хотя и обходились существенно дешевле. За американской скоростью производства англичане никак не могли угнаться. Более всего в первые годы войны ВМФ недоставало конвойных судов.

Непросто было и сосредоточить превосходящие силы против крупных боевых кораблей врага: пусть этих кораблей было и немного, но каждый из них представлял собой грозную силу, а находились они в море на расстоянии сотен километров друг от друга. В первые годы войны немецкие рейдеры причиняли британскому флоту не меньше проблем, чем подводные лодки: конвоям приходилось делать большой крюк, обходя наиболее опасные зоны; нес потери и торговый флот Великобритании. В период с 1939 по 1943 г. немецкие вылазки не раз завершались драмой, приковывавшей внимание всего мира: так, карманный линкор Graf Spee потопил девять торговых кораблей, прежде чем столкнулся с тремя британскими крейсерами и вынужден был удирать по реке Ла-Плате навстречу своей гибели. Пятидесятишеститонный Bismarck успел уничтожить крейсер Hood, прежде чем довольно неуклюже организованная охота нескольких британских эскадр 17 мая 1941 г. увенчалась гибелью немецкого судна. Народ Черчилля вознегодовал, когда Scharnhorst и Gneisenau прорвались в Вильгельмсхафен из Бреста через Ла-Манш 21–22 февраля 1942 г., получив лишь незначительный ущерб от мин, а все попытки флота и ВВС перехватить эти линкоры оказались тщетными. Присутствие Tirpitz во фьордах Северной Норвегии сковывало прохождение арктических конвоев и вплоть до 1944 г. влияло на размещение кораблей Флота Метрополии [15] . А еще море бороздили многочисленные итальянские корабли, когда же в войну вступила Япония, Королевский флот понес немалые потери и от этого противника.

15

Флот Метрополии – самостоятельное подразделение Королевского флота, охраняющее побережье Великобритании. – Прим. ред.

Большинство английских кораблей были старыми, неповоротливыми, на них не удавалось разместить тяжелое современное оборудование для управления огнем. Лучшей системой наведения в ту пору считалась стабилизированная по трем осям установка Hazemeyer – новинка голландского флота была принята на вооружение Королевским флотом в 1940 г. Однако эта система тоже оказалась хрупкой и ненадежной, собственная же британская версия поступила в массовое производство только в 1945 г., а до тех пор системы артиллерийского и зенитного огня оставались малоэффективными. Вплоть до 1943 г. в составе британского флота имелось больше авианосцев, чем у США, но и их не хватало: они требовались одновременно в разных местах, к тому же они не могли доставлять к месту назначения крупные эскадрильи. Пилоты морской авиации отличались отвагой, но особого успеха не добились ни в воздушных схватках, ни в операциях против морского флота, а ВВС, педантично выполнявшие поставленную перед ними задачу – бомбить города на Континенте, – отказывались отвлекать ресурсы для поддержки морских операций. Всю войну Королевский флот демонстрировал высочайший уровень смелости, верности долгу и профессионализма, но вплоть до 1943 г. ему приходилось выполнять слишком много задач недостаточным числом кораблей, подвергавшихся опасности воздушных налетов.

Полномасштабная военная кампания, развернутая по настоянию Черчилля в Северной Африке, вынудила флот проводить операции в Средиземном море с минимальным прикрытием с воздуха, притом что эскадрильи оси взлетали с аэродромов в Италии, на Сицилии, в Ливии, на Родосе, в Греции и на Крите. Матрос первого ранга Чарльз Хатчинсон описал воздушный налет на крейсер Carlisle в мае 1941 г.:

«Бомбардировщики пикировали на нас волна за волной. Они словно бы наметили наше судно, выделив его среди всех, и предприняли массированную атаку – и вертикальную, и с разных углов. Здоровенная бомба взорвалась в воде поблизости от нашей пушки. Тонны воды обрушились на нас, утащили прочь от пушки, разметали как солому. Я подумал, что нас смоет за борт. Одна мысль мелькнула в мозгу: “Господи, это конец”. Так протекла вечность, а потом мы кое-как пришли в себя, надули спасательные жилеты и сбросили обувь, готовясь покинуть судно. Однако нам тут же пришлось снова стрелять, потому что воздушный налет не закончился. Повсюду валялись большие осколки шрапнели. Над центральной палубой поднимался широкий столб дыма, второе орудие было уничтожено прямым попаданием – уже не орудие, а кусок спекшегося металла… Погиб почти весь орудийный расчет, парней задавила опрокинувшаяся пушка. Жуткое зрелище. Полтора года мы жили как одна семья, спали рядом, смеялись, ссорились, шутили, вместе сходили на берег, обсуждали личную жизнь… Бедняга Боб Силви так и остался лежать под пушкой. Я его видел, но вытащить его не мог»¹.