Вторая мировая война. Ад на земле

Мальта, единственный морской плацдарм в центральном Средиземноморье, с которого удавалось перехватывать снабжение войск оси в Северной Африке, выдержала три года осады. Из-за постоянных воздушных налетов с соседней Сицилии остров порой «выходил из строя» и не мог служить приютом для подводных лодок и кораблей, но здесь до конца проявилась упорная воля Британии сопротивляться и не капитулировать. Гитлера раззадорило неудачное покушение на Мальту в 1941 г., и с тех пор он не жалел усилий и жертв, пытаясь все же овладеть островом. В период с июня 1940 г. до начала 1943 г. западные союзники были практически лишены торговых путей через Средиземноморье, однако Черчилль настаивал на заметном военном присутствии в регионе, и английский флот использовал любую возможность, чтобы потрепать врага, в особенности итальянцев. Эти сапфировые воды сделались местом самых ожесточенных сражений и могилой многих британских кораблей. Державам оси все труднее было сохранять морскую связь с Северной Африкой, но все же путь с юга Италии до Триполи недалек, и только к середине 1942 г. потери кораблей и недостаток топлива начали сказываться на положении армии Роммеля.

Основным полем морских сражений стал Атлантический океан, всегда славившийся свирепостью. Сигнальщик Ричард Батлер описывал обычный для этих широт шторм: «Ничего не видно за вращающейся водяной воронкой. Ветер воет, сотрясая надстройку. Мы словно по кипящей воде плывем, ветер срывает с волн пену, и она летит горизонтально, белая, дымящаяся, прямо в лицо и в глаза. Иногда удается разглядеть какой-нибудь из больших торговых кораблей: они перекатываются на высоких валах и то взметнутся к покрытому тучами небу, то рухнут»². Эсминец Батлера Matchless пытался подойти к гражданскому судну, у которого волной была расколота верхняя палуба, расползалась щель шириной в четыре метра. Одного из матросов с эсминца смыло за борт. Капитан принял отважное и глупое решение – развернуться и попытаться обнаружить несчастного. Батлер думал: «Капитан свихнулся, он рискует жизнями двухсот человек ради придурка, не сообразившего вовремя уйти с верхней палубы». Через несколько минут бесполезные поиски прекратились. Позднее выяснилось, что погибший был товарищем Батлера, ел с ним за одним столом: «Я был огорчен и потрясен, глубоко сожалел о своих эгоистических помыслах… “Снежка” все любили и посмеивались, такой он был обжора. Больше мы не услышим, как он жизнерадостно осведомляется за обедом: ‘Какая-нибудь фигня осталась?”»

На корветах, этих рабочих лошадках конвоя, условия существования были намного хуже – «чистый и беспощадный ад»³, по словам служившего там моряка. «Даже доставить горячую еду из камбуза на боковую надстройку – тяжелейшая проблема. Столовая палуба, как правило, вся завалена, а уж как мы уставали, физически и морально. Но мы были молоды и крепки, в каком-то смысле мы гордились своими испытаниями и переносили их легко. Никому и в голову не приходило спросить, сильно ли все это помогает победе над Гитлером. Достаточно проснуться утром живыми и уповать, что в порту нас ждет жратва и возможность проветриться».

И не приходилось забывать о существовании врага. Немецкие линкоры контролировали основные маршруты и наносили некоторый ущерб конвоям, но гораздо бльшую угрозу представляли собой подводные лодки и самолеты оси. Они были укомплектованы опытными и храбрыми бойцами. В самом начале прославились подводные лодки, потопившие в Скапа-Флоу старое боевое судно Royal Oak и распугавшие беззащитные торговые суда. Черчилль еще в должности первого лорда Адмиралтейства подсчитал, что в 1939 г. импорт в метрополию упал на 30 % именно из-за необходимости снаряжать конвои. Торговые суда неделями дожидались, пока соберется очередной конвой. Через океан они продвигались мучительно медленно, по прибытии их дополнительно задерживали британские докеры, работавшие неторопливо, подчас умышленно саботировавшие погрузку и разгрузку. Многие корабли, в мирное время перевозившие товары, теперь были мобилизованы, и на них кружным путем, чтобы избежать скоплений вражеских самолетов и субмарин, переправляли войска, технику и оружие. Так, весь груз, предназначавшийся Египту, совершал путешествие вокруг мыса Доброй надежды. Путешествие до Суэцкого пролива вместо прежних 5000 км растянулось на 23 000 км, а до Бомбея суда преодолевали уже не 10 000 км, как в предвоенное время, а 19 000 км.

Вплоть до 1943 г. Королевскому флоту заметно недоставало конвойных судов и эффективных технологий для охоты на подводные лодки. Англичане потопили 12 подводных лодок в 1940 г., с сентября того же года по март 1941 г. – всего три: разведка и грамотное распределение маршрутов сыграли в борьбе против адмирала Дёница куда большую роль, чем специализированный конвой. Командование флота долго не желало видеть, какой опасности подвергаются торговые суда на подходе к Африке: в 1941–1942 гг. хватило всего лишь двух подводных лодок дальнего действия (тип IX), чтобы нанести торговому флоту существенный ущерб. Этому способствовал и строго соблюдаемый субмаринами режим радиомолчания, а также недостаток ресурсов для обороны у англичан, в особенности их угнетало отсутствие поддержки с воздуха. Береговой команде ВВС не хватало самолетов, экипажи гидросамолетов дальнего радиуса Sunderland не отличались ни навигационными навыками, ни умением бросать глубинные бомбы, и это в совокупности с техническими проблемами означало, что в 1941 г. на один самолет приходилось в среднем не более двух боевых вылетов в месяц. Также и многие эсминцы Королевского флота вплоть до 1942 г. были заняты охраной береговой линии Великобритании.

Потери союзного флота в целом за войну распределяются следующим образом: 6,1 % от вражеских кораблей, 6,5 % от мин, 13,4 % от воздушных налетов, и более 70 % от подводных лодок. Первые серьезные потери англичане понесли осенью 1940 г., когда медленно продвигавшийся на восток атлантический конвой SC7 лишился 21 корабля из 30, а более проворный HX79 – двенадцати из 49 судов. С этого момента темп подводной войны неуклонно возрастает: за 1941 г. британский флот потерял суда общим водоизмещением 3,6 млн тонн, почти две трети (2,1 млн тонн) этого ущерба Королевскому ВМФ нанесли субмарины. Черчилль всерьез обеспокоился, и его послевоенное заявление, что подводные лодки вызывали у него бльшую тревогу, чем любые другие угрозы, существенно повлияло на историографов этих событий. Опасения премьер-министра вполне понятны, ведь вплоть до мая 1943 г. он каждую неделю получал отчет о потерях, свидетельствовавший о продолжающемся истощении транспортного потенциала Великобритании.

Но и подводный флот Дёница был не так уж силен. Довоенный план развития Германии предусматривал достижение максимального состава флота лишь к 1944 г. В cудостроении полностью сосредоточились на больших кораблях: из металла, пошедшего на Bismarck, можно было склепать сотню подводных лодок. Накануне войны адмирал Эрих Редер, главнокомандующий морскими силами Германии, писал: «Мы не готовы играть существенную роль в войне против британского коммерческого флота». До июня 1940 г. Дёниц не помышлял о крупномасштабных действиях в Атлантическом океане, поскольку не располагал ресурсами для этого: основу его подводного флота составляли небольшие лодки ближнего радиуса действия (тип VII), которые предназначались для действий с баз, расположенных на территории Германии. Даже когда стратегическая ситуация радикально изменилась, после того как Гитлер захватил атлантические порты Норвегии и Франции, немецкие судостроители продолжали выпускать подлодки типа VII. Из-за недостатка стали и квалифицированных рабочих, позднее также из-за бомбардировок производительность немецких верфей отставала от английских. С технической точки зрения немецкие подводные лодки оставались примитивными. Инновации – к примеру, внедрявшаяся в 1944–1945 гг. система РДП (для подачи воздуха при перископном положении) – не успевали проверять на надежность, а революционная подводная лодка типа XXI впервые заступила на боевое дежурство 30 апреля 1945 г.

Одним словом, флоту Дёница недоставало и численности, и качества, и радиуса действия. Подобно тому как люфтваффе в 1940–1941 гг. пыталось отправить Британию в нокаут, не располагая для этого ресурсами, так и подводный флот никак не справился бы с задачей перерубить атлантические коммуникации союзников. Чтобы превратить свой подводный флот в оружие победы, Германии следовало строить намного больше субмарин. Согласно подсчетам самого Дёница, для решительной победы нужно было ежемесячно топить английские суда общим водоизмещением 600 000 тонн, а для этого ему требовалось 300 подводных лодок, чтобы треть этого количества постоянно держать в регионах боевых операций. Однако в боевых операциях в августе 1940 г. участвовало всего 13 субмарин, к январю 1941 г. их число сократилось до восьми, а в следующем месяце увеличилось до 21. Этот маленький отряд натворил немало бед: с июня 1940 г. по март 1941 г. на дно отправились британские суда общим водоизмещением 2 млн тонн. Но за это время были построены всего 72 новые подводные лодки, намного меньше заказанного Дёницем количества. Максимальной эффективности (измеряемой тоннажем затопленных судов на субмарину) они достигли в октябре 1940 г., а с тех пор, несмотря на то что в море выходило все большее число подводных лодок, их достижения в пересчете на лодку снижались.

В ходе войны союзный флот набирался опыта и профессионализма, а качественный состав и решимость экипажей германских подводных лодок шли на убыль. Один за другим асы Дёница погибали или попадали в плен, а на смену им приходили моряки не столь крупного калибра. Пусковые торпедные аппараты были почти так же плохи, как американские в 1942–1943 гг. Руководство операциями нарушалось из-за частой смены стратегии и импульсивных вмешательств Гитлера. Немецкая морская разведка хромала, знания о стратегии, тактике и технологии противника были недостаточными.

Статистика говорит сама за себя: 99 % кораблей, отплывших во время войны от берегов США, благополучно прибыли в Англию. Даже в тяжелые дни апреля 1941 г. из 307 торговых судов, собиравшихся в конвои, было потоплено только 16, также погибло 11 кораблей, шедших без эскорта. В июне того же года 383 корабля пересекли Атлантику; немецкие подводные лодки атаковали только один конвой и потопили шесть кораблей и еще 22 торговых корабля, шедших в одиночку. В 1942 г., в самый напряженный период войны с подлодками, в северной части Атлантического океана погибло 609 кораблей общим водоизмещением 6 млн тонн. Однако производственная мощь американских верфей была так велика, что за тот же период союзники спустили на воду суда общим тоннажем 7,1 млн, увеличив размеры своего флота до 30 млн тонн.

Но, как это свойственно людям, основные проблемы союзники причиняли себе сами. Историки могут подтвердить, что в 1942 г. ущерб от подводных лодок достиг пика, и с того момента они начали проигрывать войну против конвоев, но Черчилль и Рузвельт видели ту же картину иначе: постоянно нарастающие потери, которые, если не положить им конец, всерьез скажутся на усилиях добиться победы. В 1942 г. импорт в Англию сократился на 5 млн тонн, возник дефицит продуктов и топлива (запасы топлива сократились на 15 %, и государство вынуждено было расстаться с частью своих стратегических резервов, правда, изрядных). Основной причиной этого затруднения был, однако, не Дёниц: 200 кораблей сняли с атлантических маршрутов, чтобы наладить арктический конвой в Россию. Однако независимо от причины сокращение поставок обеспокоило народ, который и без того видел, как его войско теснят на многих театрах войны и не только на земле, но и в воде, и в воздухе.