Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая

— Кстати, мы маму давненько не навещали. Давай думай, когда к ней поедем.

— Оль, да я сейчас по работе так загружен…

— Серёжа, ты всегда загружен, — в голосе Ольги Леонидовны прорезались строгие нотки.

— Ладно, ладно, может быть, на следующий выходной попрошу Колю свозить нас в твоё Бескудниково. Хотя по работе ещё всякое может случиться.

— Если что, могу предложить свои услуги, — встрял я в их диалог. — Машина у меня есть, в выходные я свободен.

— Мам, пап, ну что вы при госте наши семейные дела обсуждаете? — не выдержала Рита. — Как будто ему интересно, как давно мы были у бабушки.

Взгляды родителей скрестились на дочке. Сергей Михайлович крякнул, потом с укоризной глянул на свою вторую половинку:

— И правда, Оля, чего это мы…

— Да уж, — смутилась та. — А может, расскажете, Арсений, как вы в Москве оказались? Дочка говорила, вы из Пензы, а я Пензу почему-то всё время с Пермью путаю.

И захихикала, а я вежливо улыбнулся. После чего рассказал, как меня пригласили в аспирантуру с возможностью подготовить кандидатскую. Поинтересовались, кто мои родители, в общих чертах рассказал, что отце погиб, был врачом на «скорой», рассказал, кем мама работает… Про её личную жизнь не стал ничего говорить, это именно что личное. На вопрос, как я езжу по Москве, по существу не зная города, сказал, что пока выручает «Атлас дорог». Спросили про увлечения.

— Да, собственно, ничего особенного. Книги, кино, театр… Марки не коллекционирую, макеты кораблей и самолётов не мастерю. Разве что на гитаре поигрываю.

Не сказал, что и гитары-то у меня нет, надо будет для правдоподобия прикупить, что ли, в каком-нибудь магазине музыкальных инструментов. А то придут люди в гости к композитору, а у него ни пианино, ни гитары…

— А Риточка у нас на фортепиано играет, — оживилась Ольга Леонидовна. — Она закончила музыкальную школу, но иногда продолжает играть. Это развивает мелкую моторику. Хотите, она сыграет что-нибудь? Ну вот, скажем, недавно она выучила «Карнавал животных» Сен-Санса. Очень трудная вещь, но дочь с ней справилась. Солнце, сыграешь нам?

— Ма-а-ам, — сделала брови домиком девушка.

— Ну не хочет она, стесняется, — встал на сторону дочери отец.

Ольга Леонидовна смешалась, посмотрела на меня, я улыбнулся и пожал плечами, мол, и правда, пожалуй, не стоит насиловать девушку просьбой сыграть на фортепиано. Тогда мама Риты предложила посмотреть семейный альбом. Вскоре, сидя на диване между Ритой и Ольгой Леонидовной, я уже рассматривал семейные фотографии Лебедевых.

— Вот это я закончила 10 класс в своей школе в посёлке Бескудниково, сейчас это уже Москва, север столицы.

Ольга Леонидовна ткнула наманикюренным ноготком в чёрно-белую, с пожелтевшими краями фотографию. На ней была изображена голенастая девушка в тёмном платье чуть выше колен и белом переднике а-ля горничная. На ногах белые гольфы и чёрные туфли на низком каблучке. Слева красуется чуть различимый комсомольский значок. Волосы заплетены в две косички с белыми бантами.

— А это вот мы с Сергеем в московском роддоме, я держу на руках Андрюшу. Муж тогда уже был старшим преподавателем кафедры службы войск Военного института МВД имени Дзержинского. А так он родом из Могилёвской области. Мы в Москве через одного общего друга познакомились, я тогда после политеха только устроилась по распределению в проектный институт.

Она перевернула ещё одну страницу.

— А это тот же роддом, уже с Риточкой выписываюсь, а Андрюша рядом вот стоит, папу за руку держит. Тут Сергей Михайлович уже старший преподаватель и заместитель начальника научно-издательского отдела Военного института КГБ при Совете Министров СССР. А вот на этой фотографии муж уже генерал-лейтенант внутренней службы, начальник Штаба МВД СССР. Сейчас он возглавляет Академию МВД СССР, которую сам и создавал, и где наш старший учится. Он и в кино успел поработать, консультантом фильма «И снова Анискин». Смотрели же? — не без гордости спросила Ольга Леонидовна.

— Смотрел, — механически кивнул я, разглядывая фото Лебедева в генеральской форме, причём с боевыми орденами.

— Оля, ну это нашему гостю совершенно ни к чему, — поморщился Лебедев.

А в моей голове что-то щёлкнуло и тут же пазл сложился. Сергей Михайлович Лебедев[2], тот самый, которого Цвигун по поручению Брежнева отправил реформировать МВД. Очень деятельный, даже чересчур, что многим не нравилось. Невзлюбил его почему-то и Чурбанов, который устраивал в Академии проверки, пытаясь найти на Лебедева компромат. В апреле 79-го Чурбанов заставил Лебедева написать заявлении об увольнении по собственному желанию. Лебедев вернулся в Академию и застрелился в собственном кабинете. Оставил предсмертную записку, в которой в общих чертах писал о том, что он себя не жалел, а его гнобили власть имущие. Что-то там про мир холуёв, рабов и карьеристов. А ещё Лебедев дружил со многими деятелями культуры. Точно помню увиденное на каком-то сайте фото, где он стоит рядом с Высоцким.

Да-а… Я посмотрел на Сергея Михайловича другими глазами. Какая же трагедия разыграется меньше чем через год! И он ещё ничего не знает, живёт своей Академией, пестует её… Ну я так предполагаю. Как же и супругу жалко, и детей, прежде всего Риту. Андрей-то ладно, он живёт своей жизнью, с девушкой вон встречается, хотя, конечно, потеря отца и для него станет ударом. Опять же вся эта история с самоубийством и предсмертной запиской может как-то негативно отразиться на его будущей карьере.

Тут мама моей студентки решила переключиться на мои музыкальные способности.

— А может вы, Арсений, нам что-нибудь сыграете? Вы же ведь композитор!

— Да я на фортепиано и не играл толком никогда. Всё больше народный инструмент – гитара.

— А у нас есть! Риточка, принеси, пожалуйста, нам гитару. У нас папа иногда под неё романсы поёт, — сообщила женщина с заговорщицким видом, снова заставив Сергея Михайловича поморщиться.

Гитару девушка принесла из соседней комнаты, и был инструмент, к счастью, шестиструнным. А то с семиструнной гитарой пришлось бы помучиться, настраивая под привычную шестиструнную, был у меня такой опыт. Эту, правда, тоже пришлось подстраивать, хорошо хоть на ней не было слоя пыли. Значит, и правда глава семьи романсы периодически исполняет.

— Что же вам сыграть? — спросил я, закончив с настройкой.

— А можно «Букет»? — тут же оживилась Рита.

— Можно и «Букет». Только сначала минералочки выпью, с вашего позволения, промочу горло…

Ну а дальше спел. Старался, женщинам точно понравилось, Сергей Михайлович благосклонно кивал. А затем Ольга Леонидовна поинтересовалась, сколько у меня всего песен и не собираюсь ли я написать ещё что-нибудь такое, что мы услышим по радио и увидим по телевидению? Вот этот вопрос для меня всегда как триггер, спусковой крючок, заставляющий пускаться во все тяжкие, и я нагло заявил, что да, парочка песен практически готова, нужно только написать ноты, разложить на инструменты и сделать аранжировку.

— А под гитару можете исполнить? Ну пожалуйста!

Ольга Леонидовна молитвенно сложила руки, я вздохнул и обречённо кивнул.

— Только это, так сказать, черновик, так что уж сделайте снисхождение…

— Ничего, ничего, мы придираться не будем, мы всё понимаем, — заверил хозяйка.

Я тем временем мысленно перебирал песни из моего будущего, те, что появятся не раньше, чем лет через пять, а лучше десять. И чтобы при этом не были пошлыми, голимой попсой, к которой я питал стойкое отвращение.