Пролог

«Снова сон, — подумала я, открывая глаза. Во сне я вскакивала с кровати и бежала в больницу, глаза мои видели всё даже без очков, ноги переставлялись быстро, руки были твёрдыми.»

Но реальность была безжалостна, на самом деле я уже «старая развалина». Спасибо всевышним силам, итак, прожила столько, что некоторым и не снилось и работать перестала только год назад, когда уже даже через лупу не смогла разглядеть глазки своего маленького пациента.

Сегодня у меня очередной сто четвёртый день рождения. Сколько всего сделано. Есть чем гордиться. Но сколько всего ещё можно было сделать, столько малышей ещё нуждаются в моей помощи. Так жалко, что уже нет сил…

Сухая старушка, которую все в мире знали под именем доктор Лейла, вздохнула, и словно бы обращаясь к кому-то прошептала: «Вот бы ещё…»

И в этом мире это были её последние слова и последний вздох.

Глава 1

Снова сон, — подумала я, открывая глаза и не узнавая собственную комнату.

В моей комнате было большое окно и всегда было светло. На потолке висела большая люстра, сделанная из разноцветного стекла. А здесь темно, какой-то серый потолок, на котором висит лампа на проводе, испуская тусклый свет.

Я решила встать и неожиданно мне это удалось очень легко, как будто бы все мои мышцы снова стали сильными и упругими. С удивлением посмотрела на свои ноги, обтянутые длинной серой рубашкой. Вот ещё странность, давно такой грубой ткани рубашки не носила, может только в юности.

Приподняла рубашку, ноги под ней были гладкие, с молодой кожей, а не дряблые, с синими следами вен.

Посмотрела на руки. Руки тоже были не мои. Нет, управляла ими совершенно точно я, но откуда у меня, у древней старушенции старше века, такая молодая и упругая кожа. Пощупала лицо. Это совершенно точно не я.

Накатила паника. «А вдруг я утратила разум и теперь мне кажется, что я молоденькая девушка». Это был мой самый большой страх, лишиться ума. Сколько моих подружек, переставали узнавать своих родных, начиная жить в каком-то своём мире.

Вдруг за дверью раздались шаги.

Дверь без стука отворилась, и я легла, притворившись, что сплю. Судя по шагам, вошла женщина. Подошла к кровати и склонилась надо мной. Я слегка приоткрыла глаза, надеясь, что в полумраке комнаты это будет незаметно.

Женщина положила мне руку на лоб. И я решилась. Открыла глаза и в упор на неё посмотрела. Женщина от неожиданности отпрянула, но быстро пришла в себя и спросила:

— Лейла, как ты себя чувствуешь?

Я попыталась ответить, но горло было словно бы склеенное. Мой врачебный мозг сразу начал «исследовать» симптомы: «Такое впечатление, что был отёк гортани, аллергическая реакция»

В конце-концов откашлявшись, мне удалось прохрипеть:

— Не очень, а что произошло? Я не помню, что было вчера.

Женщина всё таким же участливо-фальшивым голосом произнесла:

— Ну как же, Лейла, сегодня тебе исполняется восемнадцать лет и теперь ты уже не можешь оставаться в приюте. Тебе придётся уйти. Но ты же помнишь, что вчера приходила мадам Лестар и предлагала тебе работу.

«Что-то мне всё это не нравится, — подумала я. Приют, судя по всему сиротский, какая-то мадам Лестар, и работа»

А вслух спросила:

— А что за работа?

— Ну как же, работа в её доме. Там и платья тебе пошьют красивые и жильём обеспечат, скоро зима, на учёбу в санитарки уже не принимают, только весной сможешь пойти. А до весны же надо ещё дожить, — продолжала расписывать мои плачевные перспективы женщина.

Мне показалось, что она не уйдёт пока я не соглашусь.

— Я подумаю, мадам, дайте мне немного времени я соберусь.

Лицо женщины из сочувственного стало жёстким, и она уже совсем другим тоном произнесла:

— Ну-ну, думай, думаешь мадам Лестар каждой такое предложение делает? Как бы не так! Вон Стелла слишком много себе позволяла, и её мадам Лестар к себе не взяла, как бы та ни просила. В общем, Лейла, собирайся, после обеда тебя здесь уже не должно быть.

Мадам вышла, оставив меня одну. И почти сразу же дверь снова приоткрылась, но на сей раз словно бы пришедший старался очень осторожно «просочиться» так, чтобы его или её не заметили.

Это была худенькая девушка. Увидев, что я не сплю, а сижу на кровати, свесив ноги, она быстро дошагала до меня и запрыгнула рядом, обнимая.

— Ах, Лейла, ну почему мне только семнадцать, я хотела бы уйти отсюда вместе с тобой. Поклянись, что через год ты заберёшь меня.

Потом девушка взглянула на меня и испуганно спросила:

— Ты чего Лейла? Что сказала тебе эта старая жаба, мадам Вонючка

Я улыбнулась, настолько непосредственной и милой была эта девочка:

— Почему мадам Вонючка?

— Ну вот, опять ты всех защищаешь, Лейла! Нельзя быть такой доброй! А не то все вонючки будут на тебе «ездить», — тоже улыбнулась девочка, потом посерьёзнела и уже совсем другим тоном спросила:

— Лейла, с тобой что-то не так и голос хрипит, ты не заболела?

Я подумала, что было бы неплохо расспросить девочку, а то мне пока много непонятно и вслух сказала:

— Я не пойму, что со мной, еле проснулась, ничего толком не помню, что вчера было, мадам…, — здесь у меня был только один вариант, — Вонючка говорит, что вчера я разговаривала с какой-то мадам Лестар, а я вообще не помню, мысли путаются и голова какая-то тяжёлая

Девочка испуганно на меня посмотрела, глаза её наполнились слезами она снова меня обняла и зашептала:

— Лейлочка, только не иди к мадам Лестар, помнишь, мы же мечтали, что ты станешь доктором, заберешь меня и мы вместе будем работать в больнице, накопим денег, купим себе дом. Ты же обещала, что Лейла и Тина, мы навсегда как сёстры, пусть даже и не родные.

Она посмотрела на меня и с отчаянием в голосе произнесла:

— Ты же ничего не подписала вчера?

Мне стало не по себе, но по крайней мере теперь я знала имя «своей» подруги:

— Я не помню, Тина

— Я уверена, — сказала Тина, — что мадам Вонючка тебе что-то подлила. Так уже было с Настой, помнишь? Мы с тобой ещё удивились, почему она вдруг поменяла решение и вместо того, чтобы пойти вышивальщицей в Модный дом, где её уже ждали, подписала контракт с мадам Лестар.

Вдруг Тина подпрыгнула и почти вскричала, но вовремя прикрыла рот ладонями:

— У…ра!

Я с удивлением посмотрела на неё

— Ты не могла ничего подписать! — заявила Тина, пританцовывая от переполняющих её эмоций.