Вторая жизнь майора. Цикл

— Тебе придется с этим согласиться, Угрыз, из всех вас позвали только его. Стало быть, он — старший, — подвел итог учитель.

Орк махнул рукой и ушел. Глядя ему вслед, Луминьян покачал головой:

— Сейчас сама дама пожалует, берегись. Или опять за сиську прятаться будешь? — он заразительно засмеялся.

— Вальгум, вылезай, — скомандовал я.

Из сумки с дымком выплыл бывший Искореняющий. Увидев на столе вино, он оживился.

— Привет, Лума, — сказал он, не отрывая взгляда от вожделенной бутылки.

— Налейте себе, магистр, — предложил я. Но Вальгум посмотрел на меня как на недотепу и попросил: — Мой юный друг, вы пригласили меня за свой стол, так будьте добры поухаживать за гостем.

— Вот так всегда и бывает, — проворчал я, — пригласи свинью за стол, она и ноги на стол. — Но вина налил и подвинул бокал узнику моей сумки.

— А вот и дама! — радостно произнес мой учитель и уселся поудобнее.

Шаманка шла очень спокойная, без гнева в душе и выражения злости на лице. Тихо уселась на предложенный стул, от вина отказалась, но решительно спросила:

— Малыш, ты кто?

Я откусил пирожок, устремил взор в глубину степи и задумчиво ответил:

— Я тоже хочу знать, кто я. В род вступил, с ханом переговоры провел, был признан достойным и приглашен на пир. Я считаю себя старшим рода в походе. А тут приходишь ты и спрашиваешь: "Малыш, ты кто?"

Я посмотрел на нее и сунул остатки пирожка в рот, теперь у меня был веский повод помолчать и послушать шаманку.

Ленея поморщилась, и только.

— Ты ведешь себя как глупец. Но при этом еще жив. Действительно, вошел в орочий род, говорил с вождем и сумел понравиться ему, даже на пир был приглашен, где тебя, вполне возможно, отравят или убьют. Заступил дорогу нашим кровникам, и братья живы. Внешне все твои поступки выглядят полнейшей дуростью, но я понимаю, что, раз ты до сих пор жив, это не удача, за этим стоит выверенный до мелочей расчет. Так кто ты? И зачем ты находишься в составе посольства?

Я медленно жевал пирог и обдумывал ее интерес. Что-то в нем было странным и непонятным, она кого-то искала в составе посольства, это мне стало понятно. Вот кого? Резидента орков? Я проглотил кусок и спросил:

— Сама ты кто? Кого ищешь?

Шаманка буравила меня взглядом.

— Вот видишь, есть вопросы, на которые нет ответа, — продемонстрировав ей свою мудрость, я снова сунул пирожок в рот и стал давиться. А что делать? Разговор пошел скользкий, меня, по-видимому, опять стали принимать за другого, и нужно было понять, за кого и чем мне это грозит.

— Пойдем к нам, — с улыбкой людоедки мягко сказала шаманка, но глаза ее смотрели холодно, как у змеи.

"Рострум, переходи в невидимость и следуй за нами, — мысленно приказал я духу, — будешь контролировать ситуацию".

"Есть, мой командир", — так же мысленно ответила иллюзия и исчезла.

— Пошли, — проглотив застрявший в горле кусок, согласился я. — Учитель, я быстро, порешаю с родичами ряд вопросов и вернусь.

Тот величаво качнул головой и принялся есть, не обращая больше на нас внимания.

У палаток было тихо, горели костры, и орки, рассевшись вокруг них, созерцали пламя. Медитируют, что ли, подумал я, или степь прослушивают, как "большой ух"? Мы забрались в палатку. Ленея уселась на шкуре, скрестив ноги, и выжидающе посмотрела на меня. Я тоже сел и сложил ноги, как йог, закинув ступни на бедра. Девушка удивленно уставилась на мою позу, мне этого и надо было — сбить ее настрой.

— Я представитель первого помощника великого хана, — представилась она, — можно сказать, я представляю интересы самого великого хана. — Ленея выжидающе уставилась на меня.

— Я старший похода рода Гремучих Змей и, можно сказать, главный помощник магистра Луминьяна, — так же торжественно представился я.

Шаманка замерла, потом выставила клыки и, зарычав: "С меня хватит!" — бросилась на меня, пытаясь ухватить руками за горло. Она была в бешенстве, и это затмило ей разум. Я вошел в ускоренный режим, откатился, дождался, когда она рухнет на шкуру, и упал сверху на нее. Вышел из режима и обнял орчанку, ухватив рукой ее оголенную грудь, не знаю почему, но мне хотелось ее потрогать. Как только я прижал твердую, налитую выпуклость, Ленея обмякла, распластавшись на шкуре. Она не сопротивлялась, а просто лежала, глубоко дыша. Я еще немного поласкал грудь и отпустил ее.

— Уходи! — прохрипела она, не поднимая головы.

Я погладил ее по волосам, шлепнул по попке, отчего она вздрогнула, и ушел.

Ленея лежала и пыталась привести мысли и чувства в порядок. И те, и другие ее не слушались. Если бы хуман продолжал ласкать ее грудь, она бы сама на него набросилась и постаралась отдаться. Какой стыд и позор! Мысли ее метались, а чувства млели и делали ватным тело. Нет, он колдун, иначе чем объяснить ее бессилие перед ним. И хотя духи говорили, что хуман гораздо старше и опытнее своего возраста, ей было трудно поверить в это. Она долго лежала, приходя в себя.

На пир к муразе поехало десять человек, в том числе и я. Увидев мой наряд, граф сильно изумился, а потом поморщился. Подъехав ко мне, он тихо прошипел:

— Запомни, соглядатай, увижу, что следишь за мной, убью, — и отъехал.

Вот это новость! Так граф считает меня шпионом, приставленным следить за ним?! Меня все принимали за кого угодно, но только не за самого себя. Я отстал от основной группы и поехал последним, чтобы не маячить у посольских перед глазами. Так в стойбище и въехали. Не успели мы достичь шатра вождя, как меня выбросило в боевой режим. Два шамана с двух сторон попытались меня атаковать духами.

— Рострум, на выход, — приказал я. — Видишь духов? Что с ними можно сделать?

— Если вы их пустите в сумку, я с ними переговорю, — ответил мой дух в костяшках.

— Давай веди переговоры, у меня там еще жезл шамана лежит. Может, их в жезл?

— Ни в коем случае! — воскликнул Рострум. — Духи там испытывают огромные муки, оттого очень обозленные.

Он улетел, а я задумался, как он может работать на одной со мной скорости? Но ответа не нашел.

Пока магистр разбирался с духами, я разобрался с шаманами. Прыжок телепортом, и я оказался рядом с одним, отобрал жезл, потом перепрыгнул ко второму, тоже выдернул жезл из рук и, не удержавшись, дал пинка, но без подкачки энергии. Снова вернулся в седло и увидел, как три духа скрылись в сумке. Пора выходить из ускорения. Спокойно еду дальше, не оборачиваясь, а за спиной яростный вопль двух глоток. Представляю, что случилось с шаманами, которые вдруг обнаружили, что остались без своего оружия.

Орочий пир — это площадка перед шатром, застланная шкурами, и невысокие столы, как наши азиатские дастарханы, отдельный стол для вождя и приближенных. Недолго думая я пошел следом за магистром и на шипящий вопрос одного из орков: "Куда прешься?" — просто двинул его в морду так, что он улетел метров на пять и упал без чувств. А второму ответил: "Меня лично доблестный мураза пригласил", — и, отодвинув его плечом, уселся рядом с учителем. Что интересно, вождь все это видел и не вмешивался, а когда я сел, сказал: "Уметь выбить себе место — это путь к вершинам для настоящего мужчины". Он переломил лепешку и, подозвав женщину, кивнул на меня, та взяла половину и отнесла мне. Я встал и с поклоном взял свой кусок, потом снова сел, удобно скрестив ноги, как орки. Посольские, кряхтя, пытались половчей устроиться за низкими столами, такая поза им была непривычна. "Осторожно ешь, — предупредил меня магистр, — такое расположение вождя часто приводит к отравлениям". Но мне не надо было беспокоиться по поводу отравы, Шиза могла распознать и нейтрализовать все существующие на планете яды.