Вторая жизнь майора. Цикл

Тот шмыгнул носом.

— А что говорить? Я пришел в подвал убирать дерьмо. Там началась драка самцов, а в меня полетело это самое дерьмо. Я выбежал и столкнулся с чапаем.

— Бурвидус, — сказал я, — чапая в замке нет и не было.

— А я разве спорю, милорд? Пусть будет чапая. Кто их знает, чапаёв… она это или он. Это только Рабэ может определить. — Он бросил быстрый взгляд на демоницу, у которой наливался огромный синяк на глазу. — Пусть она и рассказывает…

— Милорд, чапай был, и это был самец! — горячо заговорила демоница. — Я сама проверила. И у него был такой…

— Стоп! — закричал я. Все это время боковым зрением я наблюдал Лиана и Шизу. Парочка, как в театре, уселась на бережку и следила за представлением.

— Я уверен, дочка, — говорил дракон, — умрем мы не от старости, а от смеха. Кем он только не был! Яйцом бессмертным был. Худжгархом был. Антрекотом был. Теперь вот чапаем стал.

"Сволочи! — подумал я. — Развлекаются!"

— Рабэ, остановись и не выдумывай. Не было никакого чапая, тебе показалось.

— Да что вы говорите такое, хозяин. Я сама его нащупала, он вот такой. — Она раздвинула ладони сантиметров на двадцать, подумала и развела руки почти на полметра. У всех глаза мгновенно скачком стали как блюдца. — Нет, примерно вот такой, — сообщила она нам. — Как четыре у Бурвидуса.

Лия зашипела, как разозленная гадюка, и потянулась за арбалетом.

— Остановись, Лианора! — приказал я. — В схватке чего только не привидится.

— Конечно, привиделось, милорд, — согласилась Рабэ. — Только это привидение меня в глаз ударило.

— Это, наверное, Бурвидус, — неуверенно сказал я. — Ну точно, Бурвидус! — воскликнул я, обрадовавшись, что можно все свалить на другого. — Бурвидус, это ты ее ударил?

Я посмотрел на дворфа, тот посмотрел на Лию.

— Наверное, милорд, — неохотно ответил он. — Там такое было! Я держу нечапая, Рабэ держит меня, тут мой цветочек с арбалетом выходит. Нечапай орет: не чапай…

— Бурвидус, ты что мелешь? — возмутилась дворфа. — Какой еще нечапай?

— Как какой? Если милорд сказал, чапая не было, значит, был нечапай. Я его держал, он орал и ударил Рабэ в глаз.

Ну что ты будешь делать с этим говорливым дворфом!

— Хватит с этими чапаями! — приказал я. — Лия, открывай дверь, иначе тут сейчас магию применять будут, и пошли к троллям, посмотрим, что они устроили.

В камере шла битва самок и самца. Причем самки побеждали. Теперь самца били все самки. Я грозно рыкнул, и битва гигантов прекратилась. Потрепанный самец посмотрел на меня налитыми кровью глазами.

— Я вожак! — передал он мне. — Мои самки. Бой!

Я пригляделся. Две самки готовы к спариванию, и покрыть их должен самый главный. Вот в чем дело.

Самец направился ко мне.

— Это он чего? — спросил Бурвидус, прячась за мою спину. Лия взяла на изготовку арбалет. Рабэ из-под юбки достала стилет.

— Не трогайте его. Самки готовы к спариванию, а этот считает себя главным. Сейчас я ему покажу, кто главный.

Я двинулся в сторону самца и первым нанес удар в живот ногой. Лиан, молодец, помог. Туша тролля улетела в угол и затихла. Я с видом победителя повернулся к дверям. Там кроме Рабэ, Бурвидуса и Лианоры стояла Ганга.

— Это что здесь происходит? — спросила она.

И Бурвидус выдал:

— Выясняют, кто в стае главный самец, хозяйка, и кто будет самок покрывать. Там две уже готовы к спариванию.

От такой интерпретации событий у всех отвалилась челюсть. Ганга опомнилась первой.

— Если ты, вонючий сквоч, — обратилась она ко мне, — позволишь себе такое, я тут же заберу Чернушку, и мы уедем в степь.

— Да не слушай ты этого болтуна, девочка. — Лианора подошла и отвесила подзатыльник дворфу. — Хозяин просто утихомиривает разбушевавшегося самца.

— Просто утихомиривает? — не поверила Ганга. — А почему тогда эти твари приползли к его ногам и лижут ему сапоги?

— Так это из благодарности, тана. Да-а! Милорд их от избиения спас, — пошел на попятную Бурвидус.

Я рыкнул и прогнал самок. Те жалобно заскулили, но отошли.

"Надо что-то с ними делать", — подумал я.

— Бурвидус, — повернулся я к говорливому дворфу, — может, тебя старшим у них назначить?

Тот побледнел как снежный эльфар. Бухнулся на колени.

— Не погубите, милорд!

— Хорошо, Бурвидус, не буду, но, я смотрю, у тебя слишком много свободного времени. Язык твой не знает устали. Ты слыхал поговорку "язык мой — враг мой"?

— Нет, милорд.

— Так знай, твой язык — твой враг. Будешь поводырем троллей, пока они здесь. Будешь убирать за ними и кормить их. Лианора, проверишь! Будет грязно, отдам его в стаю.

Больше не обращая внимания на застывшего в немом изумлении дворфа, пошел к троллям. Подошел к лежащему самцу и осмотрел его. У того было внутреннее кровотечение, и скоро он должен был отойти на тролльи небеса. Я полечил его и влил в пасть эликсир. Когда тот смог меня слышать и воспринимать, сообщил всей стае новые правила, рыком и ментально:

— Этот тролль — вожак стаи. Вон тот коротышка — ваш поводырь, он будет за вами убирать и вас кормить. Не трогайте его и вреда не причиняйте.

Тролли, впечатленные победой над самым сильным троллем, согласно рыкали в ответ. Но для острастки болтуна я произнес вслух:

— Нет, есть поводыря нельзя.

Бурвидус вздрогнул, а Лия прижала к себе стоявшего на коленях дворфа.

— Чего стоим? — задал я вопрос. — Делать нечего? Так тут дел полно.

Я обвел рукой камеру. Мгновение, и мы с Бурвидусом остались вдвоем. Я посмотрел на присмиревшего дворфа и, ничего не говоря, вышел следом за остальными.

По дороге я забрал Мию.

— Значит, так, мы будем сейчас делать сложные заготовки для необычных магоконструкторов, — сообщил я ей свою задумку. — Магоконструктор будет тройного действия — как накопитель, как амулет ошеломления и как амулет-молния. Только не сильный, чтобы не убить. Работать они будут в следующем порядке. Я его привяжу к последней линии, что поставила Ганга. При прорыве в замок телепортом ему поступит сигнал, и на проникшего обрушится "ошеломление", а следом "молния". Удар будет виден и слышен часовым. Нарушителя задержат. Вот такая задумка. На тебе, Мия, заготовки. — Я выложил пред ней камни, медные заготовки и украшения. — Дерзай. А я посплю.

Лег на диван и задремал. Проспал я недолго. В комнату заглянула Ганга и с возмущением прошипела:

— Это что, он все тебе подарил?

Я открыл один глаз и посмотрел на Мию. Та нацепила побрякушки на себя и любовалась в зеркало.

— Ганга, остынь, — лениво отозвался я. — А ты, Мия, собирай заготовки. — И снова закрыл глаза.

Проспал около часа, проснулся бодрым и свежим. Рядом слышалось многоголосое бормотание, я чуть приоткрыл глаза.

— Девочки, смотрите, какие сережки! Они очень подходят к глазам Торы.