Второе пришествие

Введенский увидел рядом с собой несколько человек в белых халатах.

– Где я?
– слабым голосом спросил он.

– Ты в больнице, - ответил ему знакомый голос.

– В больнице?
– Почему-то это обстоятельство вызвало у него удивление.

– Да, в больнице, - подтвердил тот же голос.

Введенский запрокинул на подушке голову, чтобы лучше рассмотреть, кто с ним говорит.

– Вера, - узнал он.

– Наконец-то ты пришел в себя, - радостно произнесла она.

– А что я был без сознания?

– Три месяца.

– Три месяца?
– поразился он.

– Да, три месяца, - подтвердила Вера.
– Все это время ты был в коме. Я сейчас уйду, приду позже. А тобой займутся врачи. До свидания, милый.

Введенский почувствовал прикосновение мягких и теплых губ к своему лбу.

Но встретились они только на следующий день. Введенский был еще слаб, но чувствовал себя вполне нормально. А главное память восстановилась полностью, он все помнил до того самого момента, когда потерял сознание.

– Как себя чувствуешь?
– начала разговор Вера.

– Хорошо. Только такое ощущение, что я вернулся с того света.

– Так оно и есть, после ранения в голову ты впал в кому. И врачи не были уверенны, что выйдешь из нее. Могу тебе сейчас сказать: твое состояние было критическим. Все дежурили у твоей кровати.

– Кто все?

– Твой отец, твоя сестра, я. Врачи говорили, что когда рядом находится близкий и любящий человек это усиливает стремление к жизни.

– Вот как! Никогда не думал об этом.

– Мы о многом не думаем, - заметила Вера.

Введенский не мог ни признать правоту ее слов.

– Расскажи, что происходит вокруг. Чем завершилась наша эпопея?

– Боже, ведь ты ничего не знаешь! - воскликнула Вера.
– Когда тебя ранили в голову, то это был очень кровавый день. Погибло около ста наших ребят. Они стреляли отовсюду, в том числе с крыш. Такого зверства никто от них не ожидал. Город поднялся в возмущении, и диктатор был свергнут буквально за пять-шесть часов. Его власть, которая казалась такой непоколебимой, оказалась совсем не прочной. Нужно было только, как следует надавить на нее. Все приспешники его предали.

– Что же у нас сейчас?

– Новый временный президент, новое правительство. Твой друг Бурцев в нем вице-премьер.

– Дима вице-премьер! Вот это да. Ты с ним виделась после того.

– Нет, конечно, он очень занят. Диктатор оставил дела в стране в плачевном состоянии. В общем, так.

– А где Иисус и его апостолы?

Вера мгновенно посерьезнела.

– Они все исчезли. Только что были, мы разговаривали с ними. Потом вышли на обед. А когда вернулись, никого уже не было. Все очень изумлялись: как они могли так незаметно уйти.

– И ничего не сказали, ничего не оставили, - недоверчиво покачал головой Введенский.

– Не совсем, - после короткой паузы произнесла Вера.
– Когда я разговаривали незадолго до их исчезновения с Марией Магдалиной, в конце беседы она вручила мне конверт. Она сказала, что ее муж написал для меня послание, и просила передать его тебе, когда ты придешь в себя.

– Где это послание?
– взволнованно спросил Введенский.

– Вот оно, - достала Вера из сумки запечатанный конверт.

Введенский взял конверт, поспешно распечатал его и развернул письмо. К его изумлению оно было написано от руки по-арамейски.

"Дорогой, Марк! Вот и завершилось мое второе пришествие. Ухожу с грустным чувством. Да, именно так, мир не меняется, и это наша вина. Те семена, которые мы когда-то посеяли, увы, дали не те всходы. Я окончательно убедился, что предстоит очень долгая и многотрудная работа. В геноме человека чересчур сильно преобладают консервативные начала, ему не хватает легкости и стремления к свободе. В первое свое появление я пытался внедрить эти качества в сознание, но, как показала жизнь, выбрал неверные методы. Выступив против консервативных мировоззрений, я надеялся, что на развалинах того мира появится принципиально иной. Но не учел того обстоятельства, что и мои идеи претерпят туже трансформацию, законсервируют в той же мере. Бессмысленно обновлять идеи, не обновив и не подготовив под них сознание. Любая революция с какого-то момента превращается в контрреволюцию - таков непреложный закон. И ничего с этим невозможно поделать.

И все же, дорогой Марк, отчаяние и неверие в свои силы - это смертный грех. Я ухожу с надеждой и оптимизмом, что все будет меняться. Я встретил людей, которые понимают, что веру нельзя ставить, как картину в рамку, и молиться на нее. Богу вовсе не нужны эти монотонные, без конца повторяющиеся речитативы. Открою тайну: почти все они не достигают цели, лишь единицы доходит до Нас. Молитва становится молитвою, когда одухотворена подлинным религиозным рвением, а оно всегда связано со стремлением к совершенству, подлинной, а не притворной любви к миру. Вера в Бога - это самый распространенный среди людей самообман. Ходить в церковь, соблюдать обряды, посты, знать наизусть молитвы - все это не имеет никакого отношения к ней. Верить в Бога - это относиться ко всему с любовью и милосердием, это попытаться понять божественный замысел, а не слепо воспринимать писание или слова священника.

Если у человека есть совесть, ему не нужны ни церковь, ни религия, ни даже Бог, потому что совесть - это и есть голос Бога в нем. Если же он не слышен, то ни церковь, ни религия, ни даже Бог ничего в человеке не изменят, все это напрасно. Бог должен входить в человеческую душу, и с ней он должен беседовать, как с Господом. Эти беседы и есть подлинные молитвы, которые доносятся до Бога. Это тот самый важный диалог, который должен вести человек с самим собой всю жизнь, потому что на самом деле - это и есть общение с Богом.

И еще хочу сказать об одном: верить в Бога - это значит познавать его замысел, а это невозможно без учебы. Познавать новое является одним из главных предназначений человека. Только в этом случае он приближается к Богу, другого способа нет. Поэтому я так радовался вашим попыткам понять, в чем заключается смысл божественного.

Дорогой, Марк! На земле мы уже больше никогда не увидимся, а про небо я говорить не стану. Я долго колебался, но все решил раскрыть одну тайну. Наше знакомство произошло не случайно; когда я снова оказался в вашем мире, то среди моих планов была и встреча с вами. Все дело в том, что ваш род является единственно оставшимся на земле прямым моим потомком. И на сегодня вы, Марк, самый младший из них. Поэтому я так боялся за вас, как мог, оберегал на баррикадах. Но мои возможности были на тот момент ограничены. Впрочем, что-то мне все же удалось, иначе та пуля могла быть смертельной...

Но не будем об этом. Марк, считайте это моим вам подарком. Очень надеюсь, что вы поженитесь с Верой, она замечательный человек. У вас будут дети - мои потомки. Благословляю вас и их. Для меня важно, чтобы мой род продолжался на земле. Прощайте. Иисус".

Введенский сложил письмо и посмотрел на Веру.

– Он сообщил мне, что я являюсь его прямым потомком, - сказал он.

– Правда?
– воскликнула Вера. Ее лицо стало серьезным.
– Это же большая ответственность.

– Да, - согласился Введенский.
– А еще он благословляет наш брак. И хочет, чтобы у нас были бы дети. Как ты смотришь на такую перспективу?