Второгодка. Книга 2. Око за око

— Ты думал, твои синие братки годятся на что-то, кроме как чепуху молоть? — усмехнулся он. — Мы же всё про тебя знаем.

— Ну, допустим, не всё, — покачал я головой, стараясь говорить спокойно и не проявлять особой озабоченности.

— Всё что нужно мы узнали, — самодовольно усмехнулся этот козел. — А остальное ты сам расскажешь.

— Алёша, что за дела? — хмуро спросил я. — Ты зачем меня похищаешь? Меня человек серьёзный ждёт, а ты мне голову морочишь своим всезнайством. Босса твоего отпустили что ли?

— Его и не брали, чтобы отпускать, — самодовольно ответил он.

— Вот как? Значит, вчера на очной ставке был человек очень на него похожий. С руками, скованными за спиной.

— Чего? — протянул Алёша.

— Значит, его прямо вчера и выпустили… — вслух размышлял я. — А это, в свою очередь означает, что либо он согласился сотрудничать с полицией, либо его выдернул кто-то сильный и могущественный, либо он просто сбежал. Да вот только как сбежать от нескольких мордоворотов? А? Да ещё и от мордоворотов с серьёзной подготовкой. Нет, я лично в побег при таких обстоятельствах не верю.

Про свой собственный побег из бомжатника я дипломатично промолчал и продолжил думать вслух:

— Выходит, снюхался ваш Харитон с ментами, так? Сдал, наверное, кого-то. Но тебя нет, конечно, ты же нормальный чел, правильно?

— Да нам пофиг, с кем он там сделки совершает, — немного напряжённо ответил Алёша, продолжая гнуть свою линию. — Это у вас, блатных, всё умное западлом считается. А мы плюём на ваши понятия и поэтому делаем вас на раз-два.

Он нервно засмеялся и похлопал ладонью по сложенному кулаку, демонстрируя, как именно происходит это раз-два. Впрочем, я скорее догадался, чем увидел, потому что в этой части двора было, хоть глаз коли.

— Он у вас прямо Трамп, — одобрительно подметил я. — Сделки заключает. Со следствием.

Но, с другой стороны, зачем бы Раждайкину перекладывать на вьетнамца работу, которую он мог сделать сам? У него был Усы с командой. Опять же, все ресурсы МВД тоже находились в его распоряжении, учитывая, что он был у меня на обыске. Ну, то есть можно было предположить, что он расколол вьетнамца и решил взять меня его руками. Но это выглядело несколько рискованно. К тому же, доверять Харитону он не мог.

Я просто рассуждал, что сделал бы сам на месте Раждайкина. Я бы Харитону точно не поверил, даже если бы имел на него что-то железобетонное, типа подтверждённого обвинения в убийстве, похищении людей и торговле наркотиками. И в баню я бы людей не посылал. Зачем бы мне это было нужно? Тем более, Алёшины пацанчики очень сильно уступали Усам. Понтов много, а толку мало.

А вот если бы меня нужно было после завершения мероприятий отправить в мир иной, тогда да, дурочка лучше этого Алёши и представить трудно. Он — меня, а потом кто-то — его самого при попытке оказать сопротивление. Только не слишком ли круто даже и для Никитоса устранять обычного, хоть и не в меру любопытного школьника?

Кто этого школьника вообще слушать будет, даже если у того на руках окажутся все на свете секреты, заверенные печатями планы рептилоидов и формулы содержащихся в химтрейлах веществ? Также и с компрой на начальника облУВД. А значит…

— Где он есть-то? — недовольно пробормотал Алёша и начал крутить головой.

— Так ему объезжать далеко… — отозвался чувак справа от меня и полез в карман, расслабился. — Сейчас наберу…

Он ослабил хватку, наклонился ко мне, потянулся за мобилой. Тот что стоял слева не шевельнулся, стоял, как столб, и как он себя повёл бы в случае чего, я спрогнозировать не мог. Но совершенно очевидными были две вещи.

Попадать в лапы вьетконговца Харитона было крайне нежелательно, независимо от того вырвался он от Раждайкина сам или тот его завербовал. Это была первая вещь. И была ещё одна. Вторая. Лучшего момента для того, чтобы попытаться уйти можно было не дождаться.

Мысль работала быстро, спасибо Серёжиным молодым мозгам. Пока один из злодеев озирался, другой лез в карман, а третий стоял, как истукан, я уже просчитал все движения, последовательность и количество. А также риски. Риски были высокими, но и шансы имелись немалые.

Поэтому…

Весть летит во все концы

Вы поверьте нам, отцы

Будут новые победы

Встанут новые бойцы!

Поэтому я расслабился и совершенно неожиданно для конвоиров дёрнулся вперёд, гибко и очень быстро выскальзывая из их рук. Правый чувак дёрнулся, роняя телефон, левый попытался сжать ускользающую змею, а Алёша… На то он и Алёша, что он ничего и заметить не успел в этой тьме.

Я выстрелил, как пушечное ядро, толкнулся, прибавляя себе веса и вкладывая в этот толчок все силы и ярость. Ярость в некоторых случаях весит не меньше силы. Я обрушил удар своего костяного лба на твёрдую тьму перед собой. По хрусту, всхлипу и оторопелой реакции я понял что удар получился хорошим.

Набрав инерцию, я подмял под себя Алёшу и проскочил справа от обмякшего и начавшего заваливаться врага, умудрившись не запнуться. Тропинку видно не было и поэтому я просто влетел в кусты, проламывая себе путь, как раненый марал.

Преследователи же мои, рванув за мной, налетели на Алёшу и запутались в конечностях и бесконечностях этого вечера. Ну а я, преодолев полосу насаждений вдарил, что было мочи. Бой я выиграл, но итог битвы в целом оставался открытым, и счёт на текущий момент был равным, один-один.

Я побежал не к арке. Чтобы мчать туда, нужно было заложить дугу, так что преследователи могли бы меня перехватить. Пришлось лететь вокруг дома по кратчайшему расстоянию и в сторону, противоположную той, откуда должна была подъехать тачка моих преследователей.

Ни волнения, ни страха, ни сомнений я не чувствовал — только удары пульса в ушах, глухие шаги, и счёт. Раз-два-три — на вдох. Четыре — на выдох. Мышцы горели, а ноги, казалось, тащились так медленно, будто в страшном сне. Наступали и вязли, вязли… Вязли в необходимости бежать скорее, ещё и ещё скорее.

Не оглядываясь, не глядя в стороны, я выскочил из тёмного двора и попал в другой тёмный двор. Преследователей не было, но успокаиваться не следовало. И я не успокаивался, заставляя рваться мышцы и лёгкие, никогда в жизни не испытывавшие такого напора.