Второгодка. Книга 2. Око за око

— Ну всё, нам пора начинать, — сказал Вите модельер. — Договорим позже.

Он тут же отвернулся от блогера и подозвал к себе помощника. Но я не хотел, чтобы Петрушка скучал и тут же его окликнул.

— Виктор! — воскликнул я и широко улыбнулся. — Виктор, привет!

Я оставил Алису и сделал шаг к нему.

— Какая приятная встреча, не правда ли?

— Что? — растерянно посмотрел на меня он и вдруг кто-то поймал меня за руку.

Не грубо, а мягко, по-детски.

— Не ожидала… — произнёс знакомый голос. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

Я обернулся. Это была Настя.

— Позвольте вам представить, Виктор. Восходящая звезда подиума Анастасия…

— Чего тебе надо! — нервно прохрипел он, а Настя вырвала руку и зашагала к выходу

16. Зови меня так

Вот же девушки… Что она вообще нашла в этом дурачке Красе, который из-за дочки депутатской наелся таблетосов? Бред же. Как можно было влюбиться в такого слизняка? Вот хоть тысячу лет проживи, а девичье сердце обязательно сумеет удивить и преподнести сюрприз.

Если нет любви в твоих пpоводах

Если холоден голос в твоем телефоне

Я могу понять и могу пpостить

Я звоню в никуда я забыл даже номеp…

Ладно, с Настей разберусь потом. А сейчас этот бродяга, смертный прыщ Петрушка занимал первое место в списке важности.

— Витя! — воскликнул я и сердечно его обнял. — Какая радостная и неожиданная встреча.

— Что тебе надо! — нервно отреагировал он и попытался вырваться из моих крепких объятий.

Морда лица у него моментально покраснела, на выдающихся скулах заиграли желваки и появились красные пятна, а глазки забегали, стали колючими, холодными. Всё масло, в котором он катался, обихаживая модельера, вмиг впиталось, и стал он сухим и шершавым.

— Витя, такое чувство, что ты не рад.

— Не рад, — с затаённой обидой подтвердил он мою догадку и, толкнув меня в грудь, вырвался на свободу.

Девочки в неглиже с интересом за нами наблюдали. Не все, разумеется, а только те, кто стоял рядом.

— Вообще ко мне близко не подходи, ты понял? Скажи спасибо, что я на тебя с твоим дружком заявление не написал.

— Заявление? — удивился я и обернулся в поисках поддержки, мол глядите, люди добрые, на меня заявление! Это что ж такое делается-то?

— Заявление твоё, знаешь как правильно называть? Явка с повинной. И, в принципе, стоит об этом подумать. Потому что если ты осуществишь свой план на ближайшие публикации, то заявление напишу я и Елена Владимировна. Знаешь такую девушку?

— Что ты сказал?! — вспыхнул он.

— Заявление в ЗАГС? — захохотала Алиса.

— Не сразу, — улыбнулся я, оценив её чувство юмора.

Витя же от этой шутки и от моего ответа аж на месте подскочил. Будто на ежа сел.

— Ты думаешь, своими угрозами добьёшься хоть чего-нибудь?! — повысил он голос и к удивлению окружающих перескочил на ломкий фальцет.

— Я не угрожаю, — улыбнулся я. — Что ты, Витя! Я смиренно прошу не делать того, что ты задумал и за что даже получил оплату. Получил? Ну, скажи, получил? За дорого хоть продал девушку свою?

— Ты под наркотой что ли? — взвизгнул Петрушка.

— Нет, конечно, я же спортсмен и, в отличие от тебя дурь вообще не употребляю.

— Оно и видно!

— А тебя вот при всех хочу предупредить, если ты свои наркоманские штуки не бросишь, придётся стукануть в органы. Пускай они тобой займутся.

— Ты что несёшь! — начал терять он контроль над гневом.

— Да ладно, не надо, — с понимающим видом усмехнулся я. — У всех свои слабости.

— Что?!

У него глаза на лоб полезли.

— Да, перестань, пожалуйста. Все ведь всё понимают. Спалился, так хотя бы помолчи просто, не позорься. Испанский стыд, Витя.

— Кринж, — подсказала Алиса.

— Вот именно, — кивнул я. — Кринж, Витя.

Ему бы промолчать, взять свой зад и нести в зрительный зал, но его понесло по волнам злости, праведного гнева и желания поставить обидчика на место. Как, собственно, я и ожидал. Ладно бы его полоскал кто-то из сильных мира сего. А то ведь какой-то второгодник, чучело-мяучело.

— Ты чё несёшь?! — загорелся он. — Ты чё мелешь? Ты хочешь чтобы я сейчас полицию вызвал?

— Думаю, надо сразу в Росгвардию звонить, — усмехнулся я. — Звони. А я пока в наркоконтроль позвоню. У тебя явно наркотическое опьянение, брателло. Как там, у вас торчков это называется? Раскумарился или как? Я терминологией не владею.

Наступила тишина. Те, кто стоял вокруг нас, притихли — слишком уж странными и вроде бы беспочвенными выглядели мои обвинения. К тому же сам обвиняемый вращал глазами, как полоумный и хлопал губами, как карпик, выуженный из пруда.

— Чего ты губами шевелишь, — усмехнулся я. — Глупый маленький мышонок. Разевает щука рот, а не слышно, что поёт. Мы все видели, как ты пакетик с дурью в карман сунул. Да от тебя ганжой за километр несёт. Палево конкретное, гражданин журналист.

Ему бы отмахнуться, да пойти своё дело делать. Да куда уж там, закусил удила. Я таких знаю. Много таких артистов повидал, поэтому сейчас стоял и наблюдал за ним, как за лабораторной крысой.

Петрушка непроизвольно, не отдавая отчёта в собственных действиях сунул руку в карман пиджака и вытянул на всеобщее обозрение маленький пластиковый пакетик с травой. На глазах у изумлённой публики.

Ну, он, конечно, заорал, заголосил, а я только головой покачал, повернулся и пошёл в зал. И уже, когда выходил, Алиса меня догнала и хлопнула по плечу.

— Алиса, блин! — шуточно возмутился я. — плечо больное, ты что творишь!

— Да ладно, не маленький, Красик, — усмехнулась она. — Хотела сказать, что ты, конечно уже оправдал свой пригласительный, но, всё-таки, уговор дороже денег, да? Ты же помнишь, что обещал мне что-то рассказать?

— Когда я тебя обманывал? — усмехнулся я. — Я вообще по жизни человек-чистосердечность, а уж по отношению к тебе — и подавно. Выступай спокойно, ни о чём не волнуйся, я буду внимательно за тобой наблюдать.