Второгодка. Книга 3. Ученье свет

— Это ваш избранник, а не мой, — ответила она.

— Серьёзно? — усмехнулся Ширяй. — Но не я, не я к нему в постель прыгал. И даже не твой папаша.

— Дедушка!!! — с негодованием воскликнула Ангелина. — По-твоему, это я? Это я сама?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Ты мне расскажи.

— Отец уже всё рассказал, — буркнула она.

— А как ты, отец, так быстро узнал, что твоя дочь попалась в сети этого полового агрессора? — повернулся Ширяй к Нащокину.

— Как я узнал? — переспросил Нащокин. — Так мне охрана доложила…

— А что тебе доложила охрана? — прищурился старик. — Ладно, не рассказывай. Всё с вами ясно.

Он повернулся к Ангелине.

— А ты, внучка, будешь свой нрав показывать мужу, если найдётся такой, а не деду. Ясно? Дедушка старенький. Он такое на своём веку повидал, что тебе и за десять жизней не увидеть. И он вас всех насквозь видит.

Ширяй перевёл взгляд на меня.

— А ты, червяк, — кивнул он мне, — не наглей. А то я с тобой быстро разберусь. Наглец мне не нужен. Но то, что на неё не стал валить, молодец. Хвалю.

— Что? — воскликнул Нащокин. — Вы хотите сказать, что это она сама, что ли?

— Пусть сама скажет, — кивнул Ширяй. — Я создал эту семью, и я стою во главе этой семьи. И пока это так, я не потерплю, чтобы малолетняя дура выкидывала фортели только потому, что не может понять всей стратегии нашего клана. Делай, что говорят старшие, и точка.

— Дедушка… — начала было Ангелина.

— Что, дедушка? — оборвал её Ширяй. — Ты для чего мастер-ключ у Ларисы попросила? Для того чтобы тебя изнасиловать попытались, когда ты будешь мимо чужой двери проходить? Я не посмотрю, что у тебя день рождения, а положу поперёк лавки и высеку ремнём, если одних слов недостаточно.

Он обвёл всех злым, тяжёлым взглядом и сейчас в нём проявился тот самый Ширяй, которого я помнил.

— Что вы здесь устроили? — продолжил он, повышая голос. — Балаган! Приперли ко мне этого баклана полуголого, тыкают мне в рожу членом. Совсем, что ли, с ума сошли? Рехнулись?

Он нахмурился.

— Запомните все, как я сказал, так и будет, пока я живой. А как помру, даже не знаю, что с вами станет.

Он выждал несколько секунд, пытаясь успокоиться.

— Ты, Женя, не очень-то подходишь на роль главы семьи, — продолжил Ширяй. — И ты, Ангелина, как я вижу, на папочку своего стремишься быть похожей. Всё, идите с глаз. А ты, наглец, задержись на минуточку.

А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…

— Вот что я тебе скажу, парень, — заговорил Ширяй, когда мы остались одни. — Быть умным и шустрым это хорошо, но всё нужно в меру. И смехуёчки твои не по делу, и ирония, бесшабашность молодецкая, это ты блядушкам малолетним демонстрируй. Понял меня?

— В принципе да, Глеб Витальевич, — кивнул я. — Юмор просите попридержать.

— Я не прошу, а повелеваю, — отрезал старик. — И не юмор, а прыть неуёмную. А то смотри, как бы выше самого себя не прыгнул. Такое редко происходит, но заканчивается болезненно. Ты понял меня, джентльмен с торчащим членом?

— Ну как не понять, — пожал я плечами. — Всё кристально ясно.

— А то, что на Ангелину всё валить не стал, молодец, уважаю, — кивнул Ширяй.

Смотри-ка, уважает. Можно подумать, что он хоть когда-нибудь придерживался каких-то принципов. Главный принцип — это выгода во всём, не исключая и отношений внутри семьи.

— Ещё тебе скажу, на чужой каравай рот не разевай, — продолжил он. — По тебе решения у меня пока нет. Слишком дерзкий ты. Боюсь, дай тебе палец, попытаешься всю руку откусить. А это мне нахер не надо. С другой стороны…

Он задумался, нахмурился и, забывшись, по-старчески пожевал губы.

— А что ты мне скажешь про сынка Никитиного?

— Так вы же его лучше меня знаете, — ответил я.

— Хочу твоё мнение услышать, — проговорил Ширяй.

— Хороший мальчик, симпатичный, учится прилично, — пожал я плечами. — Но это все и так знают.

— Ты скажи, что ты лично о нём думаешь, а не то, что и так известно.

— За глаза не привык о людях говорить, — пожал я плечами, — но скажу то, что уже говорил ему, и смогу повторить в лицо. От своих слов не откажусь.

— Смотрите, какие мы правильные, понятия о жизни имеем, кодекс чести. Ну-ну, говори уже.

— Да подленький он. Слабых обижает, к сильным льнёт. Порядочным не могу его назвать. Сужу исключительно по личному опыту.

Собственно, все эти качества вполне соответствовали и самому Ширяю, так что в его глазах такая характеристика скорее была положительной рекомендацией, чем критикой.

— Понятно всё, — кивнул он. — Ладно, ступай. Всё мы порешали, больше вопросов не имею. В понедельник отдашь бумаги.

— Собственно, насколько я понимаю, ради этого вы меня и приглашали на вечеринку?

Он не ответил.

— Ну а раз все вопросы мы уже закрыли, и именинница не горит желанием видеть меня на своём празднике, я, пожалуй, откланяюсь.

— Может, так и лучше будет, — кивнул Ширяй. — Нечего гусей дразнить. Соображаешь. Ладно, ступай, Сергей Краснов. Подумаю, что с тобой делать.

* * *

Я кивнул и молча вышел. Прошагал по мягкому ковру, тянущемуся по коридору и дошёл до своей комнаты. Дверь оставалась приоткрытой. Если бы её захлопнули, вышло бы в точности как у Зощенко, потому что голому человеку ключ деть было совершенно некуда, да и некогда. Покидал я свой номер в спешке.

Я толкнул дверь, шагнул через порог и снова увидел Ангелину. Она стояла у окна, скрестив руки на груди. Я усмехнулся и сел в кресло, закинул ногу на ногу.

*Я ждал это время, и вот это время пришло*

*Те, кто молчал перестали молчать

Те, кому нечего ждать, садятся в седло

Их не догнать, уже не догнать*

Кажется, пришло время поговорить.

— Вид из окна мне тоже нравится, — сказал я.

— Что ты ко мне прицепился, пугало? — тихо проговорила она.

— Так вроде ты сама поощряла мои устремления и надежды, направленные на близость к тебе.

Она снова притопнула ножкой. Раньше я такого не видел.

— Какая близость, шут гороховый? — с досадой произнесла она и повернулась ко мне лицом. — Ты же ненормальный! Прилепился ко мне со своей дурацкой любовью. Как тебе вообще в голову могло прийти, что я, самая успешная, самая красивая девушка в школе, вдруг смогу клюнуть на такого дрыща, задрота и ботана, как ты? Это ж надо быть полным невменько, чтобы представить, что это возможно.

— Я вроде не навязывался, — пожал я плечами. — Разве не ты сама писала мне эти сообщения? И приглашала меня вроде ты тоже сама.