Второгодка. Книга 5. Презренный металл

Он уставился на меня и несколько раз моргнул.

— Отец, — кивнул я и выставил в окно портфель, — тебе бандероль.

Портфель легко шмякнулся на бетонную плиту.

— А ну-ка, парни, — прищурился Алёша. — Вытаскивайте этого заморыша из тачки. Я его знаю. Если здесь хоть на децел меньше, тебе кабзда, сынок.

2. Где этот Алеша — 2

Хорошая машина «Ларгус». У неё вместительный багажник, целых пятьсот шестьдесят литров, а при сложенных задних сиденьях — больше двух тысяч. Можно перевозить велосипед, детскую коляску, диван и даже двухметровый холодильник. А сколько портфелей Кашпировского можно в него забить, даже представить трудно. Что ещё? У «Ларгуса» надёжная подвеска. Ямы и неровности она проглатывает только так, дорожный просвет, опять же внушительный. Адекватный расход топлива, недорогое обслуживание и неплохое качество сборки, оцинкованный кузов и, что немаловажно, центральный замок.

Имеются и минусы, связанные с комфортом, но с ними, скажу прямо, мириться несложно, особенно нам, парням, привыкшим к суровой и мужской технике советских времён. К тому же, за центральный замок можно многое простить. Ибо, как выяснилось, случаи бывают разные.

Два бугая, подручные бояки Алёши кинулись к машине, а я просто нажал кнопочку на двери и все замки заблокировались. Разве не красота? Ещё и стекло поднял, прищемив руку одному из бугаёв, слишком прыткому, попытавшемуся схватить меня и выволочь из машины.

Он заорал, разжал кулак и моментально стал покладистым.

— Алёша, — бросил я через щель в окне. — Ты не кипишуй, раньше времени. Посчитай бабло сначала, а потом будешь расширяться. А то помнишь кента из бани, шустрого такого? Он каждый день о тебе спрашивает. Понравился, видать.

— Ты хлебальник свой прихлопни, — дерзко воскликнул Алёша. — Давайте, ломайте, бейте стёкла. Я вижу уже, что тут меньше, чем надо. Выковыривайте этого чепушилу, пусть Кашпировский его выкупает. Пока всё не отдаст, хер я его выпущу.

Попадать в неволю второй раз я не собирался. Это уж хрен, ребятки. Просто хрен.

Пойманный мной бугай зарычал, сжал кулак, и начал шуровать рукой вперёд-назад, пытаясь выломать стекло. Как зверь, угодивший в капкан и готовый отгрызть себе лапу. Я, не долго думая, достал из кармана свой инструмент, проверенный временем и, орудуя им, как молотком, начал долбить по кулаку пойманного хищника.

Он завыл, закричал благим матом и стоило мне чуть сдвинуть вниз стекло, тут же вырвал свою разбитую руку. Он закружился, замахал культяпкой, не прекращая орать и выть. Алёша и третий кент, не понимая, что происходит уставились на пострадавшего.

— Сука! — орал тот. — Сука!

А я тем временем достал глушак и аккуратно прикрутил к стволу.

— Давай, Даня, — скомандовал Алёша второй и пока ещё не пострадавшей торпеде. — Тащи этого козла сюда.

Первый побежал к котельной, вероятно, оказывать себе первую помощь, а второй бросился к машине. К моей машине. Алёша же, между тем, открыл портфель выхватил несколько пачек денег и подбросил над собой, будто конфетти в новогоднюю ночь.

— Ты чё, сучара, приколоться решил?! — довольно эмоционально воскликнул он.

Деньги, похожие на красочные фантики, разлетелись и начали падать красивым праздничным дождём.

— Да тут втрое меньше, чем надо! — крикнул Алёша. — Давай его сюда, Даня! Чё ты замер там?

Даня действительно замер, потому что увидел ствол моего пистолета, нацеленный ему прямо в рожу.

— Странные деньги, — кивнул я. — Не русские.

Они были и не американскими, и не немецкими, и даже не английскими.

— Узбекские… — процедил Даня.

— И что вы там закупаете?

Он не ответил, потому что его оттолкнул Алёша и тоже замер, встретившись взглядом с моей «Береттой».

— Плохо себя ведёшь, Алёша, — серьёзно сказал я. — Ты ведь не Харитон, а даже он так не вёл себя. Помнишь его?

Даня недоумённо нахмурился, а я не сводя с Алёши ствола, пересел на пассажирское сиденье.

— Давай, садись за руль, Алексей.

Он не пошевелился, глядя на пушку, как кролик на удава. Но мне надо было торопиться. Наверняка, стволы у них и свои имелись, так что устраивать здесь массовку в духе «Хорошего, Плохого и Злого» я не собирался.

— Стреляю я хорошо. Хочешь проверить?

— Хорош дурить, сынок, — чуть прищурившись улыбнулся Алёша. — Погорячились немного, с кем не бывает. Но твой Кашпировский реально обнаглел. Он процентов тридцать не додал. И это не первый раз уже. Понимаешь?

— Садись за руль, — сказал я, перекладывая пушку в левую руку. — Не заговаривай зубы. С Кашпировским сам рамси, я не при делах. Портфель взял, привёз, точка.

— Зря ты обостряешь, парень, не надо было так. На меня не стоит наезжать.

— Охренеть, — усмехнулся я. — Ну, прости, дяденька. Садись, я сказал.

Он осторожно открыл дверь и опасливо уселся за руль, а Даня шагнул в сторону.

— Скажи своему шнурку, чтобы стоял на месте. Если не хочешь отскребать свои мозги от стёкол.

Он кивнул, а сам бросил короткий взгляд мне за спину.

— Стой, Даня, — скомандовал он.

Даня послушно замер, а сам Алёша снова глянул в окно за моей спиной. Обернуться я не мог, слишком уж близко ко мне находился этот хрен, но ясно было, что там что-то происходило. Скорее всего, чувак, стоявший на воротах, бежал в нашу сторону. И он, вероятно, был вооружён.

Алёша захлопнул дверь и как бы ненароком сдвинул стекло в моей дверке вниз.

— Ой, я случайно… — извиняющимся тоном произнёс он и снова посмотрел за меня.

Типа на стекло. Момент, честно говоря, был волнительный… Сидеть спиной неизвестно к какой опасности было очень неприятно. По коже побежали мурашки.

— Закрыть, как было? — спросил он.

— Газуй, Алёша. Если заглохнешь, прострелю колено.

Он покачал головой, неуверенно взялся за баранку, поправил зеркало и обернулся ко мне.

— Куда ехать? — спросил он, снова глянул за меня и вдруг резко выкрикнул. — Стреляй!!!

В тот же миг, моя правая рука, лежавшая на рычаге, с силой дёрнула его вверх, и я резко надавил на спинку кресла. Надавил всей массой и буквально рухнул вниз. И одновременно с этим грохнул выстрел. Алёша дёрнулся и задрожал всем телом.

Я подобрал ноги, перекидывая их назад, практически в кувырке, перебрался на заднее сиденье, открыл дверь со стороны Дани и выскочил наружу. Даня, открыв рот, смотрел на дёргающегося в конвульсиях шефа.