Второгодка. Книга 5. Презренный металл

— Что за разводка? Кого вы разводили? Меня что ли? Или Кашпировского?

Глаза у него начали закатываться. Собака. Ну что за день!

— Алё, Даня! Кого вы разводили?

— Тебя! — прохрипел он. — Просто надо было, чтобы ты…

Он замолчал. Отрубился.

Картина рисовалась специфическая. Кашпировский, находясь в отпуске в Таиланде и обеспечив себе полную непричастность и алиби, отправил меня с чемоданом странных денег на встречу с Алёшей. Алёша устроил здесь комедию, типа ему денег не хватает. Хотел вытащить меня из машины, а в конце попытался просто грохнуть. Интересное получалось кино. Разводка, блин…

Стало быть, меня решили утилизировать. Но с этим не всё было понятно. Решили ли меня убрать местные ребята или они получили команду от Ширяя? Или от Никитоса. И тогда Ширяй мог быть не в курсе. Либо одно, либо другое. А, скорее всего, план был составлен ещё до ареста Раждайкина…

Послышался стук и шум со стороны здания, стоявшего чуть поодаль. Как будто кто-то долбил по деревянной двери. Неужели они опять здесь устроили бомжатник? Звякнуло разбитое стекло и донеслись голоса.

— Эй! Выпусти нас! Выпусти нас!

Охренеть! Я покачал головой и наклонился к Дане. Оставлять его в живых было нельзя, но и добивать раненых я не привык…

Я двинул на крики. В окно выглядывали лица бомжей, рабов. Но дверь была закрыта на ключ.

— У кого ключ? — спросил я через разбитое окно.

— У Дани в кармане куртки, — ответили мне.

Я вернулся к машине. Даня дышал отрывисто и с хрипами. Я обшарил его карманы, достал ключ, вернулся и открыл дверь.

В нос ударил смрад, напомнивший мне моё собственное приключение в подобном заведении.

— Рабы, — воскликнул я, — Спартак даёт вам свободу!

— Спасибо, Спартак, — загомонили они и бросились в разные стороны.

— Э-э, там! Машину мою не трогайте! — крикнул я и вдруг буквально остолбенел.

Прямо передо мной стоял Соломка.

— Здорово, дядя Лёня! — нахмурился я. — Кто ж тебя сюда определил, в этот лагерь пионерский?

— Всё те же и Гамлет, — сказал он, ставя ударение на последнее «е» и поморщился.

— Раждайкин, что ли?

Он опасливо посмотрел по сторонам и кивнул. Подслушивать нас было некому — все разбежались в разные стороны. Кто-то рванул к воротам, а некоторые пошли к месту побоища.

— Ладно, погнали, по дороге расскажешь, — кивнул я.

— Рассказывать-то нечего, — приволакивая ногу двинулся за мной Соломка. — Рассказывать.

— Рассказывай, что есть!

В этот момент тишину снова разорвали выстрелы, раздалась короткая очередь.

— Твою мать! — нахмурился я.

Это освобождённые узники добивали своих тюремщиков и сатрапов.

— Оставьте стволы на месте! — крикнул я.

— Поехали отсюда поскорее, — предложил Соломка. — Поскорее, пока менты не нагрянули. Грохот стоит на сто вёрст.

Появление Соломки поставило точку и собственно ответило на большинство вопросов. Естественно, встреча оказалась неслучайной. Не знаю Раждайкин или Никитос затеял эту операцию, но явно кто-то из них. Сначала они сбагрили сюда Соломку, а потом дали команду Кашпировскому отправить на строгач и меня. Набили портфель какой-то ботвой и послали меня на съедение. Роль Ширяя во всём этом, мне бы тоже хотелось знать.

Я высыпал деньги из портфеля и кинул его в машину.

— Садись, — кивнул Соломке.

Когда мы ехали, позвонила Вера.

— Ну ты где там пропал? — спросила она. — Тебя ждать или нет? А то я домой уже собираюсь.

— Шеф не звонил? — спросил я.

— Нет не звонил ещё.

— Ну если позвонит скажи, я всё порешал. Пускай не беспокоится. Больше проблем с валютой у него не будет. А меня не жди. Возникли дополнительные дела.

Соломка всю дорогу сидел понурив голову, не глядя ни налево ни направо. Эти пара дней должны были весьма сильно повлиять на него.

— Добрый ты — сказал он когда мы приехали. — По закону бы меня на перо поставить. На перо…

— Так-то по закону, — прищурился я. — А я живу по справедливости.

Он кивнул и открыл дверь.

— Давай дядя Лёня, счастливо. Теперь должен будешь

— Не спорю, — ответил он и мотнул головой. — Знаю, прозвучит неубедительно, но можешь на меня рассчитывать. Не из-за долга… долга, а чисто… по справедливости.

Я хмыкнул и пожал протянутую им руку. Выехал из двора, заскочил в супермаркет, а потом сделал кружок и подъехал к дому Альфы. Давненько что-то она со мной не вступала в контакт. Как-то по-тихому сошла с орбиты, как будто и не было ничего. Нет, обстоятельства, конечно, поменялись, это я понимал. Но не хотел терять контроль, потому что она была девушкой внушаемой, и мало ли там что с ней ещё могло случиться.

Я зашёл в подъезд, воспользовавшись своими ключами, поднялся на её этаж и по старой привычке позвонил в дверь. В подъезде было холодно и пахло кошками. Раздались шаги. Потом стихли. Альфа разглядывала меня в глазок. Щёлкнул замок.

— Серёжа… — удивлённо произнесла она, открыв дверь.

— Привет, — кивнул я, — от старых штиблет. Занята?

— Да, так, не особо, — пожала она плечами и отступила.

На ней был толстый свитер, явно не новый, свободные хлопковые штаны и шерстяные носки.

— У тебя холодно что ли?

— Не обращай внимания, мне всегда холодно.

— Понятно… Не замечал раньше… Я вот проведать тебя пришёл. Держи гостинцы.

Я протянул ей пакет, в котором лежали груши и четыре пачки пломбира.

— Мороженое, — протянула она, рассмотрев мои покупки. — Ну, заходи, тогда.

Она улыбнулась, но улыбка быстро сошла с губ. Исчезла.

— Ты чего грустная? — пристально посмотрел я на неё.

— Нормальная, — нахмурилась Альфа и двинулась на кухню. — Будешь что-нибудь?

— Буду, — сказал я. — Корми.

— У меня нет ничего.

— Как нет? У тебя же аппетит. Ты должна за двоих сейчас есть.

— Поэтому и нет ничего, — усмехнулась она. — Всё съела.

— Ну, давай тогда груши.

— Давай лучше мороженое поедим, — предложила она.

Она развернула блестящие брикеты и всунула белое, как снег, мороженое в большие кофейные кружки. Мы сели за стол друг напротив друга.

— Что с тобой творится? — спросил я. — Как жизнь вообще?

— Ай, — махнула она рукой. — Нормально, говорю же.