Второгодка. Книга 5. Презренный металл

— Какая-то ты безрадостная. На уроке вчера была хорошая такая, весёленькая. А сейчас что случилось? С отцом поругалась?

Она нахмурилась.

— От тебя вообще ничего не скроешь…

— А-а-а… — покачал я головой. — И что ему не нравится, чем ты не угодила?

— Сказала, что беременна, — пожала плечами.

— А он что?

— А он сказал, делай аборт…

— Че-е-е-го? — протянул я.

— Да… — кивнула она и отвернулась.

Она привалилась спиной к стене и обхватила себя за локти.

— Ты ешь мороженое, растает. Ты ему сказала, что за склонение к этому делу сейчас можно и огрести. Закон вроде какой-то там вышел.

— Да при чём здесь?

— Как это при чём?

— Он говорит, от урода урод родится.

— Ну, это знаешь… глупости, — пожал я плечами. — Может, у тебя вообще девочка будет, на тебя похожая, представляешь? И потом, у Петрушки же нет психического заболевания. И даже если бы было, далеко не все из них передаются по наследству. Так что выбрось это из головы. Ребёнок будет таким, каким ты его воспитаешь.

— Да я знаю это всё, — раздражённо ответила Альфа, — но ему же не докажешь.

— Ну, и не доказывай, зачем доказывать?

— Он кровь мою сейчас будет пить.

— Алена, успокойся, вот скажи мне, ты что сама хочешь? Хочешь этого ребёнка?

— Да, — ответила она и посмотрела мне в глаза.

— Но этот ребёнок от человека, который тебе неприятен.

— Да, — повторила она. — Но ребёнок-то не виноват. Ребёнок уже живёт внутри. Ты понимаешь это?

— Я-то понимаю. Папа твой не понимает. Вот ты ему так и скажи.

— Да что там ему скажешь? Ты думаешь, он будет меня слушать? Разорётся и всё. Вот они с Витей вообще, как Шерочка с Машерочкой.

— Ну и не парься. Пусть орёт. Он тебя наследства лишит или чего, батя твой?

— Да пусть лишает чего хочет.

— Вот, правильно, молодец. Ребёнок этот, прежде всего, от тебя, а остальное ерунда.

— Сказал, что помогать не будет… — вздохнула она.

— Мать будет помогать.

— Если он ей не запретит.

— Не запретит. Он сам увидит ляльку и растает. А будет запрещать я с ним поговорю.

— Ой! Говорун.

Она засмеялась.

— Ну вот видишь, улыбаешься. Молодец.

— Эх, Серёжка, хорошо что ты зашёл. Мне прям спокойней стало на душе. А то знаешь сидела прямо места себе не находила. Нет, ну что за человек? Вот обязательно нужно всё испортить.

— Алён, ты мне звони ты чего пропала-то совсем?

— Да чё я тебя буду грузить-то?

— Да грузи-грузи. Грузи, нормально всё. Вот тебе.

— Это что такое?

Я вытащил из кармана пачку пятитысячных и положил перед ней. Достукались. Ворованные бабки раздаю. Хотя, всё правильно. Он сам-то их как заработал? Вот именно. А я на благотворительность трачу. Не на ролексы.

— Это тебе премия и подъёмные. Кончатся, ещё раздобудем.

— Ты чё сдурел что ли? — округлила она глаза.

— Бери не морочь голову.

— Ты где это взял?!

— Украл. Какая разница?

— У кого?

— У бати твоего. Короче, возьми и забудь где взяла. Считай что нашла.

— Нет, я так не могу, — замотала она головой.

— Ты видела? — сменил я тему. — У Петрушки твоего статья вышла.

— Да, но это кто-то взломал его канал потому что сам-то он не мог.

— Правильно, — усмехнулся я. — Но статья-то хорошая?

— Ну да, говорят хорошая. Я не читала, если честно. А ты прочитал?

— Прочитал, — улыбнулся я. — И тебе советую. Про героя, между прочим, который был грозой преступников в нашем городе.

— Понятно, понятно, — слегка улыбнулась она. — Ты наверное в полицию пойдёшь работать после школы.

— Не знаю. Может быть своё агентство открою.

— Какое ещё агентство?

— Назову «Месть и Закон».

— Что-то знакомое — сказала она, потянулась ко мне через стол и взъерошила волосы. — Ну-ка, месть и закон, наклонись.

— Чего? — хмыкнул я.

— Наклонись, сказала.

Она перегнулась через стол притянула меня к себе и крепко поцеловала. Губы её были сладкими от мороженого, а дыхание свежим, девичьим.

Я улыбнулся.

— Эх, Ленка, Ленка! Мечта поэта.

— Это точно, — усмехнулась она. — С привеском только.

— Ну, знаешь ли, сейчас нравы свободные. Такую красотку и с привеском возьмут. Что там Петя кстати? Давно его не видел.

— Петя хороший парень. Я ему сказала.

— Что сказала? — нахмурился я.

— Что беременна, — всплеснула она руками.

— А он что?

— Он ничего не ответил. Кажется, взял время на раздумья.

— Зря, — подмигнул я. — Рано. Не успела его влюбить в себя как следует.

— Ты знаешь, он мне нравится. Хороший парень. И я решила его за нос не водить, поэтому сказала всё как есть.

— Хорошая ты девка, — усмехнулся я.

— Молокосос! — возмущённо ответила она. — Вот поставлю тебе трояк за четверть будешь знать, что я за девка.

— Как так-то? Я же отличник.

Мы засмеялись. Посидев с ней с полчасика я засобирался. Нужно было ехать к Кукуше и с Чердынцевым не мешало бы потолковать. А ещё…

Зазвонил телефон. Это была Жанна.

— Ладно, Алён, я побежал.

— Беги, — пожала она плечами. — Не завидую я твоей будущей жене. А, с другой стороны…

Она замолчала и мягко улыбнулась…

3. Точки над «и»

Пока я обулся, оделся и вышел от Альфы, Сучкова уже перестала звонить. Я быстренько спустился вниз, набрал её, и она тут же ответила:

— Чего трубку не берёшь? — вместо приветствия воскликнула она.

— Не успел. Привет.

— На горшке сидел?

— Ну типа того, — усмехнулся я.

— Надо утром или вечером эти дела делать. Чтобы успевать днём трубку брать.

— Понял, немедленно займусь перестройкой своих биоритмов, — пообещал я. — Рассказывай.

— Чё тебе рассказывать?

— Всё, как есть, что было, что будет, чем сердце успокоится.

— Я бы тебя лучше послушала, — ответила она. — Так что давай вечером сегодня встретимся и всё обсудим.