Второгодка. Книга 5. Презренный металл

— Я привёз портфель по указанному адресу. Получатель Алёша открыл его и возмутился, что ему всегда узбекских денег дают меньше, чем надо.

— Каких узбекских денег? Вы там обдолбались все что ли?!

Ширяй вскипел и было чувство, что его сейчас кондратий хватит.

— Сумы. В Узбекистане сумы, Глеб Витальевич. Портфель был набит сумами. Полная сумка сум, пардон за каламбур.

— Ты там белены объелся?

— Нет, я не употребляю.

— Дальше!

— А дальше каким-то странным образом атмосфера сгустилась и стала максимально недружественной. Но они ещё и между собой там имели какой-то разлад в трудовом коллективе. И всё это очень быстро закрутилось. Короче говоря они остались решать свои вопросы, а я отправился обратно.

— Так ты их действительно всех урезонил там?

— Ну, как я один четверых урезоню? — усмехнулся я.

— Твою мать! — прорычал Ширяй. — То есть, они на тебя напали?

— Можно, наверное, и так сказать.

— А как ещё можно сказать?

— По-разному. Можно сказать, что они ждали меня и имели злые умыслы.

Он замолчал. Савося сидел и смотрел на меня вытаращенными глазами.

— Так, Савося, — окликнул его Ширяй.

— Да Глеб Витальевич? — моментально отозвался тот.

— Что это вообще за задание было?

— Мне надо уточнить у помощника, это он организовывал. Я же не могу все мелкие вопросы подчинённых контролировать.

Ширяй выругался.

— Так, Краснов, иди, свободен пока. С тобой свяжутся. Савося не отключайся. Когда он выйдет, я тебе ещё скажу пару ласковых.

— Пользуясь случаем, — ответил я, — хочу передать привет всем телезрителям. И уточнить, будет ли выплачен гонорар за выполненную работу? За последнее задание я бы ожидал прямо приличной надбавки. Всё-таки теперь Максима Фёдоровича Руднёва никто не будет называть плохими словами и предъявлять финансовые претензии.

— Не наглей! — рявкнул Ширяй. — Я тебе уж говорил вроде. Шибко наглым, могут и крылышки подрезать. Получишь своё, когда время придёт. Иди. А ты, Савося, первым самолётом дуй сюда и сам объясняй большим дядям, что у тебя творится. В тайге, сука, на заимке.

В подтверждение своей правоты Ширяй выдал пару искромётных фраз, и я вышел из кабинета. Заглянул для проформы в приёмную Руднёва, но Веры там уже не было. Тогда я просто вышел из здания, сел в свою тачку и поехал к Кукуше.

* * *

— Заждался тебя уже, — покачал Кукуша головой, когда я зашёл в его бар. — Ну, рассказывай, пока Любы нет.

— Сейчас расскажу — кивнул я. — Матвеич этого урода принял?

— Да, принял, всё, говорит, путём сейчас придёт сам у него спросишь.

— Ну, хорошо, — кивнул я.

— Так что, ты правда что ли код отгадал?

— Отгадал! Хотя, и не с первого раза. Думал что отгадаю с первого, но нет. Только с третьего.

— Ну ты даёшь! — усмехнулся Кукуша и налил себе пивка. — Гипнотизёр, в натуре. Квасу хочешь?

— Давай.

— И что это за код был, что ты его смог угадать?

— Врать не хочу, но если скажу тебе не понравится, боюсь.

— Как это мне могут цифры не понравиться? — изумился Кукуша. — Ты чё, племяш! Ты там на этом коде кукухой не поехал?

Я засмеялся:

— Кукухой?

— Кукухой, кукухой! — усмехнулся он.

— Не поехал, дядя Слава.

— Ну говори. Чё за код? Уже прямо интересно стало.

— Интересно? Пятнадцать, ноль три, девяносто пять.

— И чё в этом такого обидного для меня не понял?

— Обидного ничего нет. Наоборот дата памятная.

Он нахмурился. Видать точную дату смерти Бешеного не знал.

— Капитана Бешметова убили в этот день, — сказал я.

Он замер.

— Есть версии, кто? — спросил я.

— Поклянись что точно этот код был! — тихо произнёс он.

— Ну блин, фигасе! — покачал головой. — А просто слова моего недостаточно?

— Поклянись! — повторил он.

— Бля буду, — ответил я и щёлкнул ногтем большого пальца по верхнему резцу, а потом провёл этим же большим пальем себе по шее. — Так больше веришь, что ли?

— Нет, — покачал головой Кукуша. — Просто ты меня огорошил. То есть ты думаешь, что это он?

— Думаю, что он.

— И почему ты его там не заколбасил прям на месте?

— Потому что думаю, это было бы для него слишком легко. Представляешь сколько людей он отправил на тот свет и сколько обобрал? Вот тебе кстати.

Я подмигнул и выложил перед ним пару пачек с красненькими.

— Это ещё нафига? — нахмурился Кукуши. — Я не за бабки вообще.

— И я не за бабки. Но дело молодое, жена всё такое. Бабки нужны. Да держи, держи. Это наша маленькая месть. Представляй, что каждый потраченный тобой рубль из этой пачки заставляет корчиться и извиваться Никитоса.

Он усмехнулся и сгрёб деньги со стойки.

— Рассказывай давай всё по порядку. Как и что?

Я рассказал. Рассказал всё как было. Ничего не утаил. Ну, только про фотографию не стал говорить.

— Интересно было бы узнать, — покачал головой Кукуша, — какое это впечатление произвело на ментов.

— У ментов, думаю, впечатление было охрененное, когда они увидели босса с пробитой башкой в луже вина и собственной крови. А рядом с его бывшей женой валяется труп без штанов.

— Да, это пожалуй единственное слабое место, — покачал головой Кукуша.

— Какое?

— Ну, что такие чуваки как этот Перебитый нос и Золотуха смогли спланировать такую операцию.

— Ну как бы операция была не особо блистательной.

— А как их не заметили охранники? Ведь если речь пойдёт о том, что изображение с камер было закольцовано, то это явно скажет, что с этими парнями был кто-то третий.

— Думаю, ЧОП по своей инициативе не станет сообщать, что их взломали.

Распахнулась дверь и на пороге появился Матвеич.

— Привет честной компании, — воскликнул он. — Слушай, Славик, я понять не могу, как твоё заведение вообще выживает? Я как не приду тут никого нет. Ни одного человека. Как ты бабки-то зарабатываешь?

— А что мы не найдём где бабок заработать? — усмехнулся я пожимая его руку.

— А-а-а, вон ты какой, — улыбнулся он и хлопнул меня по плечу. — Дело говоришь, дело.

После обычных шуточек да прибауточек Кукуша не вытерпел.

— Ладно, Матвеич — кивнул он. — Рассказывай уже.

— Я бы рад, да горло пересохло, — ухмыльнулся Матвеич. — Слова выдавить не могу.

Кукуша поставил перед ним кружку пива.

— Короче, пацаны, — сделав несколько глотков, заявил Матвеич. — За такое дело, что я сделал, надо было с вас раза в три больше просить.