Второй Беличий Песок

– Надо разбрыльнуть.

– Ты же слышишь, что в данном случае разбрыливать некуда.

– Тогда по конкретике, - цокнул Макузь, - На стройку погрызища поедем?

– Сто пухов!
– цокнула, как отгрызла, грызуниха.

– Тогда есть резон разбрыльнуть не вообще, а над тем, как сделать так, чтобы было более в пух... Ну конечно, бумаги да красок с карандашами возьмём...

Ситрик расхохоталась, потряхивая серо-фиолетово-чёрными ушками - от предвкушения.

– Да. Ну если так подумать, - подумал так Макузь, - Мне вот в пух, что на стройке будут Ратыш с Рекой, а Река соответственно с Ратышем, итого уже трое, бггг... кхм! В пух, потому что йа давно их знаю, а знаю давно, потому что грызи хорошие, вспушённые как следует. А как твоя Чейни?

– Да тоже не лысая. Если пригласить её туда, то это вряд ли, она вертится ещё больше меня.

– Да ладно!

– Представь. Она к тому же взялась учить групп грызунят рисованию, так что совершенно негоже было бы бросить или даже отложить.

– Тут поперёк не цокнешь, - кивнул Макузь, - А ты вроде тоже хотела?

– Расхотела, когда подумала, что не смогу никуда вальнуть из цокалища, - пожала плечами Ситрик, - Чейн она вообще та ещё плюшка, пух куда дальше реки вытащишь.

– Знаешь что, Ситти?
– цокнул Макузь, обнимая её, - Ты для меня самая лучшая грызуниха на свете!

– Не могу цокнуть того же, - рассмеялась она, - Йа для себя не лучшая грызуниха на свете. Но вот лучший грызь во всём Лесу для меня - это ты.

– Двойное попадание в пух!
– констатировал грызь.

– Парное, - подтвердила грызуниха.

– ПЯСОооОК!!
– в очередной раз раздалось из-за стенки...

Ше(р)строе ведро песку, которое пятое, потому что йа начал с нулевого.

В отличии от всех прошлых разов, теперь шишморская топь подверглась основательному вторжению пушнины: стоило только слегка зацокнуться о теме, как в одном только дворе учгнезда набралось выше ушей грызей, готовых трясти. Тем более если учесть, что Щенковский цокСовет и учгнездо выделяли единицы бобра для оплаты тряски, так что можно было совместить приятное с ещё более приятным.

Что касается Макузя, Ситрик, Ратыша и Речки, так они мордозрели Керовку, уже утопавшую в летней зелени, и кроме того, в воздухе имелась жара и насекомые. На песчаном же пустыре, на берегу пруда, возвышались кучи стройматериала и оборудование, притащенное мышами в зимнюю пору. Этот пустырь был единственным местом на острове, где не колосилась трава и не росли деревья; Макузь быстро дошёл до причины, ковырнув песок - на глубине в пол-ладони там лежал слой почти настоящего мазута, что не способствует вегетации, сухо цокая.

– Послушай-ка, - показала в ямку Речка, - Тут и в песке погрызени допущища! Вот бы, а?

– В нулевых сначала Ы, потом Ъ. Во-первых же, йа думаю, что когда упадёт уровень тара в воде, эта погрызень тоже постепенно отфильтруется.

– Послушаем, - кивнула грызуниха, но при этом провела по шее лапкой, потому как Жаба придушивала.

Пока же они не то чтобы слушали, а начали городить. Платформе предстояло стоять на восьми сваях по двадцать шагов длины, скреплённых из нескольких брёвен каждая. Вдобавок, к нижней части сваи приходилосиха крепить большие ящики и набивать их песком, чтобы опора утонула, а не всплывала. Воткнувшись в эту возню, грызи вскоре обнаружили очевидное - а именно то, что в одной керовской избе не хватает места не все хвосты, каковых намордствовало уже около двух десятков. Набиться чисто сурка ради было возможно, но приготовить корм или сделать что-то ещё - уже никак.

Собравшись кругом и потряся ушами, белки изобрели не особо хитрый план - на время бросить всё и нарыть норупел для размещения строителей. Как известно, норупло, или нора-дупло, представляло из себя землянку верхнего залегания. На остов из брёвен и жердей наваливалась грунтовая насыпь, создававшая стены и потолок; эта немудрёная техника позволяла дёшево получить вполне пригодное жильё, особенно если цоканье о тёплом времени года. Собственно, большое количество грызей и не заморачивались на постройку изб из дерева, а обитали именно в таких постройках, так что норуплом тут можно было испугать никого.

Ранее нарыть на острове норупел было сложно из-за дальности до источника дерева, но теперь через болота пролегала новенькая прочная гать, так что только успевай таскать. Грызи с двух и четырёхколёсными тележками постоянно таскались туда-сюда, подвозя материал, в то время как другие рыли песок. Рытьё осложнялосиха тем, что на глубине в пол-шага стояла болотная вода, которую никуда не денешь. Вслуху этого рыли, вычерпывая песок ведром со дна ямы, и вываливали жижу сохнуть, потому как нельзя сделать насыпь из жижи. Тем не менее, это никого не могло остановить, и за десять дней на острове в разных местах появились восемь отдельных норупел рассчётной вместимостью до полусотни хвостов, что было признано попавшим в пух.

Макузю и Ситрик пришлось устраивать себе отдельное норупло, потому как грызуниха размещала там пучки сохнущих трав и зарисовки на бумаге, натянутой на рамки из реек, а грызь раскладывал схемы площадью с огород - для этого нужно место и отсутствие помех. Грызи гнездились по острову неравномерно, потому как ставили норпула только там, где находилсь пустырьки, дабы не пилить ни единого дерева и не топтать кустов. Сдесь это чувствовалось особенно остро, потому как деревьев было не как всегда - море, а вполне небольшое ограниченное количество, ибо остров. Чего было море, так это болота вокруг.

Макузь основательно втыкался в работу, так что зачастую не замечал, как пролетал день, и сетовал на то, что удалосиха так мало наворотить. Что уж там цокать, если каждый столб устанавливали несколько дней, а потом поверх этих столбов ещё и платформу... на самом деле именно опоры больше всего тормозили возню, потом поехало пошустрее, так как освободился простор для присоединения к делу практически всех пушей. Стук топоров и молотков стоял над прудом с раннего утра и до заката, а ночью не стоял только потому, чтобы не мешать сурковать - некоторые возились и по ночам, естественно при этом компенсируя это дневным сном.

Вслуху того, что Макузь был воткнут, как вилы в сено, трёпке часто стали подвергаться ушки Ситрик, в плане того, как оно, почём перья и всё такое. Речка например, хоть и была грызуниха на сто пухов, терпеть не могла таких вещей и сразу цокала "на! пух!", а Ситрик без труда отвечала, прочищала и уточняла. От этого она сама не заметила, как именно у неё оказалась папка со списками всех трясущих, кто сколько натряс и тому подобное; белка сама удивилась, как так получилось, но особо не возмущалась.

– Йа не особо возмущаюсь, - цокнула она, качая ухом, - Это вон Речи орехами не корми а дай бревно обтесать, а йа всё как-то больше по теме пуха.

– Что крайне в пух!
– вполне честно цокнул Макузь, - Если бы не ты, мне бы предмозжие вынесли начисто. Только если будут слишком уж грузить - сразу цокни, ладно?

– Нет впух, буду молчать, - покатилась со смеху Ситрик, представив это, - Ну и раз ко мне попали хузяйственные книги, то цокну - почему лежит без дела паровой насос, которым накачивали воду на зимник? Может, что-нибудь того?