Второй шанс для генерала драконов

Первым делом иду на кухню и, поболтав с кухаркой, ненароком упоминаю свой возросший аппетит. Та мгновенно накладывает мне в промасленную бумагу кучу еды: хлеба, яблок, сыра. «Кушайте хорошенько, миледи! Ни в чем себе не отказывайте! Как съешьте — приходите еще!» Такое чувство, что в ее счастливых голубых глазах отражаюсь я с девятимесячным пузиком.

Ни о чем не спорю, благодарю и ухожу, прижимая к груди сверток с едой. Минус одна забота. Голодать мы с Луизой в дороге не будем!

Теперь надо подготовить одежду. Иду в спальню. Быстро собираю в сумку свои вещи.

Готовлю темный дорожный плащ и вместе с голубым платьем, что высохло за день, складываю в шкаф, на самое дно. Одену их с утра для поездки.

Теперь остается продумать сам побег.

И это самое сложное.

Будет странно, если Драгос увидит меня на рассвете выходящей из комнаты с вещами, одетую в дорожный плащ. Какие бы оправдания я не пыталась придумать, они не пройдут. Генерал не глуп. Он сразу поймет, что к чему.

Усыпить его энергетически тоже не получится.

Ресурсы немного накопились за пол дня, но с его звериным чутьем он почувствует мои манипуляции задолго до их начала.

Значит, мой единственный шанс — опоить генерала настоем сребролиста, того, что сделает его внушаемым и заставит спать без задних ног. Самой придется заранее выпить черного чая с корнем бежота.

И сребролист, и бежот я уже видела у целителя. Спуститься к нему и стянуть эти два ингредиента оказывается не сложно. Арвис настолько устал за последние двое суток, что лежит, отрубившись, на одной из опустевших коек. Даже не замечает моего присутствия.

А вот солдаты меня замечают. Мое появление ради того, чтобы забрать лечебные травы, выглядело бы подозрительно. Поэтому для вида прохожусь деловито мимо коек, спрашиваю тех, кто не спит, не желают ли они воды.

Когда заканчиваю поить драконов, возвращаюсь на кухню, где хозяйничают две помощницы кухарки. Они уже не раз видели меня здесь и заметили, с каким почтением относится ко мне кухарка. Поэтому без всяких препятствий с их стороны завариваю чай себе и мужу. Выпиваю свой антидот, красиво сервирую поднос и несу его наверх в спальню.

Дойдя до комнаты, сердце начинает колотиться быстрее. Заставляю себя сделать несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Собираюсь поставить поднос на пол и открыть дверь, как вдруг она распахивается без моего участия, заставляя вздрогнуть.

В проеме появляется Драгос.

Он в неформальном виде: в серых, домашних штанах и тонкой, белоснежной сорочке, но его стать, высокая и крепкая, меня подавляет своей мощью. Мысли набегают не слишком радужные. Дурочка, против кого ты идешь?! Он же скала. Глыба несокрушимая.

Раздавит и не заметит.

Я, мотнув головой, стараюсь прогнать трусливые мысли. Натянуто улыбаюсь дракону:

— Спасибо, что открыли дверь.

Тот невозмутимо отступает в сторону, пропуская меня внутрь с подносом. Идет за мной следом, заставляя еще сильнее нервничать. Стоит мне поставить сервиз на стол, он с задумчивым видом втягивает в себя ароматы. Кусаю губы, как на экзамене. Какое счастье, что я не забыла добавить мяту!

— М-м. Пахнет мятой. И… сюрпризом.

По голосу не понять, что он имеет в виду.

Это не радость, точно. И не благодарность. Но и не подозрение вроде. Его реакция заставляет меня ощутить себя на грани провала и помогает собраться с силами, чтобы лучше играть свою роль.

Через силу улыбаюсь ему:

— В моей семье была такая традиция. Мы собирались по вечерам и пили чай. У каждого был свой любимый. У Ларочки это был черный с бежотом. У Кирии — из вишневых листьев…. А у вас, Драгос, есть любимый чай?

— Предпочитаю кофе, — отвечает предельно серьезно.

— Боюсь, кофе на ночь помешало бы нам заснуть.

— А разве нам надо заснуть?

Что? Вскидываю на него взгляд. Он смеется? Или что-то подозревает?

На лице лишь внимательный интерес.

— Ну… — стараюсь не дрожать слишком очевидно. — Люди же ночью спят. И драконы, насколько я знаю, тоже.

Составляю с подноса белые, керамические чашки на письменный стол. Разливаю в них бронзовую жидкость. Подхватив одну чашку с блюдечком, протягиваю ее Драгосу:

— Надеюсь, вы оцените мои старания.

— Несомненно, — поддакивает он, но отпить из чашки не торопится.

Я пью свой чай и одновременно вглядываюсь в его невозмутимое лицо. Атмосфера между нами такая напряженная и густая, что хоть ножом режь, как масло!

Он что, меня раскусил? Понял, что хочу от него сбежать?

Или нет?

Боже, что сейчас происходит?

Глава 31

— Зачем ты искала меня у приемного зала? — вдруг спрашивает дракон.

Всматриваюсь в его лицо и вдруг понимаю. Он знает, что я видела Шаиду! Видимо, когда она открыла дверь, я оказалась в поле его зрения.

Поэтому и ведет себя настороженно. Прощупывает, каким будет мой следующий ход. По той же причине и чай не пьет. Слишком подозрительная цепочка.

Я застукала мужа с любовницей. И тут же приготовила ему чай. Ага, исключительно из чувства заботы!

Мой побег с каждым шагом набирает уровни сложности. Не умею врать. Особенно, генералу в лицо… Чего только стоит этот его взгляд чуть прищуренный, проницательный, будто с фильтром на малейшую ложь!

Вздохнув, признаюсь:

— Я хотела с вами поговорить.

— О чем? — вопросы коротки, сухие, как на допросе.

— Точнее будет «о ком». О нас.

Он отставляет чашку на письменный стол и садится в кресло. Упершись локтями в подлокотники, складывает пальцы в замок и заявляет:

— Я тебя слушаю.

— Вообще-то это вас хотелось бы послушать! — бурчу, зажатая в угол его пристальным прищуром.

— На какую тему?

— О нашем совместном будущем.

— А что не так с нашим совместным будущим?

— Вы собираетесь мне изменять. Я не потерплю ваших измен. Какое у нас вообще может быть совместное будущее?

— Светлое. Как безоблачное небо. Еще вопросы?

Замолкаю и перевожу взгляд с живого дракона на бронзового. Что-то неуловимо изменилось с утра. Генерал закрыт и воспринимает меня настороженно. Отвечает колко, в себя вообще не пускает.

В таком случае чаем его напоить не удастся, а значит, и усыпить тоже. Мой побег, похоже, откладывается на неопределенное будущее. Допиваю свою чашку в молчании и начинаю переставлять чайный сервиз обратно на поднос. Самая сложная часть плана оказалась проваленной.