Второй шанс для генерала драконов

Желание ею обладать настолько велико, что скрутило в рог и не отпускает. Я сто раз мог бы ее взять силой, но это ведь ни о чем. Одного тела мне мало. Хочу ее всю. Хочу взаимности, ответных искр. Чтобы в глазах ее горел пожар, чтоб она охотно подавалась мне навстречу, а не шарахалась вечно испуганной ланью.

Когда нет в ее глазах желания, то рука не поднимается ее принудить.

Ее же сломать легко.

Как стебелек розы.

С ней нельзя по привычке, напором.

Надо бережно. Шаг за шагом. Поливать день за днем — и тогда она расцветет. Откроется мне навстречу, отзовется…

Размышления прерывает стук в дверь.

На сухое «войдите!» в зал заходит Скар.

Слуга прикрывает за спиной дверь и негромко рапортует:

— Мой генерал, вы приказали найти и доставить к вам Шаиду Фронн. Мы нашли ее на чердаке. Пряталась в шкафу. Как вы предупреждали, по дороге попыталась удрать.

— Когда она зайдет, оставь нас. Я хочу говорить с ней наедине.

— Да, мой генерал!

Через несколько секунд в зал вталкивают рыжую тварь в ярко-красном платье, что посмела поднять руку на мою жену. Волосы разметались по бледному лицу.

В глазах — испуг, который она старается спрятать под неестественной томностью. Движения выглядят пародией на соблазн. Сейчас эта женщина выглядит побитой шавкой, выдающей себя за породистую, дорогую самку.

— Подойди! — резко приказываю.

Она подходит. Медленно. Жалко виляя бедрами. Будто имеет дело с безголовым самцом, которому сносит крышу при виде любой хорошенькой особи. Смотрит снизу вверх, с опаской. Дышит быстро, как перед прыжком в пропасть.

Боится. И правильно делает.

Наконец, приблизившись, опускается на колени и шепчет:

— Я принадлежу вам душой и телом, мой генерал. Моя жизнь — в ваших руках. Что бы вам про меня не наговорили, взываю к вашему милосердию!

Хмурюсь. Милосердие по отношению к ней?

Еще бы просила пожалеть лиургов!

Скрещиваю руки на груди и напоминаю:

— Однажды я пощадил твой лживый язык. В благодарность ты вырубила магические светильники и разлила масло олейника на лестницу, откуда упала моя жена.

— Это не я, мой господин… Это… Другие… Я не маг. Не умею вырубать светильники. Вы же знаете!

— Разумеется, не умеешь. Поэтому ты легла под мага дознавателя, а взамен попросила его оказать небольшую услугу. Выключить светильники в определенное время в определенном месте. Сказала, что хочешь подшутить над одной заносчивой служанкой.

— Я не просила…

— На что ты надеялась, глупая женщина? Что маг не признается в том, что сделал, побоявшись наказания? Он не трус и не дурак. Все рассказал без утайки.

— Он врет! Он просто валит вину на меня, мой генерал! Он все сам! Я не при чем! Клянусь вам! Потому что я самая легкая цель… поэтому все меня обижают.

Жестом заставляю ее замолчать.

Склонившись, стягиваю с ее среднего пальца кольцо, опускаю его в карман.

На ее лице быстро гаснет надежда убедить меня в своей невиновности. Наконец, до лгуньи дошло, что врать бесполезно. Это конец ее лжи. И конец для нее самой.

Начинаю неторопливо:

— Сначала я собирался забрать твою никчемную жизнь. Но мои солдаты изголодались по женскому телу…

На этих словах замолкаю, наблюдаю, как страх в ее глазах превращается в дикий, животный ужас, и она, как безумная начинает мотать головой.

— Сегодня ты пойдешь по рукам тех солдат, кто не побрезгует тобой воспользоваться. Если выживешь, значит, такова судьба. Тебя подлечат, а после этого я прикажу тебя выкинуть из замка де Треви. Навсегда. Будешь жить и помнить, как побывала солдатской подстилкой.

— Ох, нет, нет, нет! Прошу вас! — она умоляюще складывает руки, в глазах — слезы. — Я не хочу… Я погибну… Вы не можете, я же люблю вас!

— Ты совершила ошибку. Во второй раз посягнула на мою жену...

— Я больше не буду! Умоляю, не надо! Я просто… Вы мне очень дороги, генерал! Пощадите!

— Такие, как ты, не ценят милосердия. Какой смысл тебя щадить? Смотри мне в глаза! — приказываю жестко.

Она отводит взгляд, будто предчувствуя, что сейчас последует.

— Смотри. Мне. В глаза, — подключив силу темного мага, вынуждаю ее встретиться со мной взглядом, а затем продолжаю грубое, жесткое внушение:

— Ты сейчас же пойдешь в казарму к солдатам и предложишь им себя. Будешь предлагать себя до тех пор, пока не закончатся желающие тобой воспользоваться.

Она кивает, хотя в глазах целая буря эмоций. Все понимает, ее сознание здесь, но подчинено моей силе. И ничего с этим не может поделать.

— Если после этого будешь в состоянии двигаться, ты отправишься к целителю Арвису и попросишь его о помощи. Все понятно?

Она кивает, безобразно гримасничая. Пытается вырваться из омута моей воли, но куда ей тягаться с потомственным магом! Когда жалкие потуги прекращаются, кивком указываю ей на дверь:

— Вон пошла!

Тварь выходит прочь, но в дверях застывает. Вижу за ней мою девочку. Асмина? Зачем она здесь? Так не вовремя. Смотрит на Шаиду с ужасом, будто увидела призрака.

Хотя…

Как еще ей реагировать? Моя бывшая выходит из приемного зала, где мы были наедине. Вполне понятно, какие выводы могла сделать жена.

Пожалуй, сегодня вернусь в спальню чуть раньше.

Проведу время с Асминой.

Цветочку без полива никак. Завянет.

Следующие несколько часов протекают на удивление быстро. Предвкушение вечера и ночи с женой греет душу, да и тело заводит не на шутку.

Закончив с основными делами, иду на кухню, чтобы справиться о продуктах. Вчера еды на ужин хватило с натяжкой. К такому нашествию раненых драконов в замке явно были не готовы. Чтобы этого больше не повторилось, теперь приходится каждодневно общаться с кухаркой. Держать руку на пульсе.

— Поздравляю вас сердечно! — подмигивает мне круглолицая пампушка, когда разговор о продуктах подходит к концу.

— С чем?

— Ну… Я вроде как знаю, — застенчиво мнется она.

— О чем?

— С наследничком вас!— она понижает голос и хитро подмигивает.

— с наследником? — все еще не понимаю.

Какой наследник, когда мы с Асминой даже не приступили к процессу?!

— Ну так… Пришла недавно ваша супруженица многоуважаемая на кухню. Попросила, значится, еды. Сказала, аппетит вырос. Я сразу все и поняла. Накормила и с собой дала еды побольше! Но вы не волнуйтесь! Никому не скажу, что ваша истинная в положении.