Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала?

— Сносно. Жить буду. А вот ходьба под большим вопросом.

Ян скептически изогнул бровь, на что Стася пояснила:

— Ну… если только в раскорячку. И боком. Как крабик.

Очевидно, представив эту картину, Ян громко загоготал.

А потом, запечатлев на ее губах быстрый поцелуй, заявил:

— В таком случае, я буду носить тебя на руках!

Подтверждая свои намерения, он поднялся с дивана и шустро подхватил Стасю на руки. После чего отнес ее в ванную комнату. На этот раз в душе они просто мылись. Тщательно. Долго. До скрипа надраивая друг друга мочалками и болтая о всякой ерунде. Как в старые-добрые времена.

До всей этой… разрушительной боли. Но каждый был предельно осторожен и выбирал слова, дабы ненароком не пошатнуть эту хрупкую идиллию.

Затем они направились на кухню и принялись вместе готовить завтрак.

Тогда-то Ян и активировал бомбу замедленного действия.

По сути, ничего сверхъестественного он не сделал.

Просто спросил:

— Так, о чем ты хотела со мной поговорить?

— М-м-м? — Стася чуть не поперхнулась от неожиданности.

— Вчера, — настаивал Ян. — Ты твердила, что это очень важно.

— Да, — отложив столовые приборы, она промокнула рот салфеткой. — Только дай мне минуту, собраться с мыслями, хорошо?

Ян кивнул, а Стася, ощущая себя струной, натянутой до предела, медленно поднялась из-за стола. Дрожащими руками схватила тарелку с недоеденным завтраком и поставила ее в раковину, забыв даже смахнуть остатки пищи в мусорное ведро. Заметив ее состояние, завтракать закончил и Ян. Настороженно нахмурившись, он приблизился к ней на расстояние вытянутой руки. Прожигая до безумия странным взглядом, глухо велел:

— Говори. Я слушаю.

В голове грохотало:

«Давай, же! Это так просто! Скажи ему, что он… отец Насти!»

Но неисправимая трусиха в ней легких путей не искала

Скрестив руки на груди, Стася начала издалека:

— Вчера ты сказал, что я задолжала тебе кое-что. И это правда. Я задолжала тебе… как минимум, извинения. Не смотри на меня так, как будто впервые увидел! Я серьезно, Ян! Та наша ссора перед командировкой… те слова, которые я тебе сказала — это было очень жестоко с моей стороны. Теперь, более зрелым и взрослым умом я это понимаю. Но тогда… я была юной, глупой и эгоистичной. Да, я любила тебя больше жизни, но… понятия не имела, как отношения строить. Семью. Мы пытались, но опыта не хватало. Действовали наугад, как котята слепые. Мне казалось раньше, что главное в семье — это дети. Они — продолжение рода. Без них семья — не семья. Так… жалкое подобие. И когда у нас возникли сложности с зачатием, я жутко испугалась. Ведь если я в молодом возрасте забеременеть не могу, то что же будет, когда я стану старше? Врач, которого я так тщательно выбирала по отзывам в интернете… всецело поддерживала меня в этом вопросе. Твердила: не затягивай, торопись, время тикает даже у молодых, с каждым годом шансов остается все меньше, мужья уходят от пустышек, останешься одна. И я всецело доверилась ей. Не тебе… а ей! И проклинаю себя за это! Сейчас мне сложно запудрить мозги, но тогда… Я не замечала, как сильно она манипулировала мной, создавая видимость наших дружеских отношений. И те слова, которые я в отчаянии сказала тебе — были ее словами. Не моими! Я так не чувствовала. Я так… не хотела. Да, я повторила их! Но я… никогда не сделала бы ничего подобного. Тем более, без твоего согласия! Я не предала бы тебя! Не поступила бы так подло! Прости меня… если сможешь!

— Стася, прекра…

— Ш-ш-ш! — она прижала дрожащие пальцы к его губам, вынуждая замолчать. — Это еще не все. Не самое страшное. Я… я украла у тебя кое-что очень-очень важное. Время. Мгновения. Моменты, которые никогда уже не наверстать. До недавнего времени я была уверена, что поступаю правильно. Что ты это заслужил. Но… я ошибалась. И ты должен узнать правду, даже если потом… возненавидишь меня всем сердцем. Я пойму. Честно, пойму.

— А вот я уже ни черта не понимаю! — настороженно протянул Ян.

Тяжело вздохнув, Стася отошла в другой конец кухни. Развернулась.

Собравшись с духом, игнорируя свой дико ревущий пульс, произнесла:

— Ты несколько раз спрашивал меня, почему я назвала свою дочь именно Настей. Я объясню. Когда ребенок рожается в полной семье, имя ему чаще всего выбирает мать. И это правильно, ведь от отца ему автоматически достается фамилия и отчество. Но у моей малышки… получилось все, наоборот. Фамилию и отчество она унаследовала от меня. Но имя… имя ей дал ее отец! И выбрал он его задолго до… ее рождения!

Ян застыл с каменным лицом. Заторможенный и растерянный.

Он не двигался. Не моргал. И кажется, даже не дышал.

А у Стаси окончательно сдали нервы. Ее затрясло, как в сильнейшей лихорадке. По щекам потекли предательские слезы. Губы задрожали.

Но она продолжила. Заикаясь. Робким надломившимся голосом.

— Наш последний раз перед твоей командировкой. Помнишь? Тогда ты выбросил мои таблетки в унитаз. И это решение стало… определяющим. Через некоторое время я узнала, что они действовали, как противозачаточные. Мне говорили, что они нейтрализуют нашу с тобой несовместимость, а по факту врачи делали все, чтобы беременность у меня не наступала. Отличная отлаженная схема по выкачиванию денег из пациентов. Тогда я была слишком глупа, чтобы предположить подобное. Но ты заподозрил неладное, и я благодарна тебе за это. В тот вечер, когда ты собирался отвезти меня в ресторан, чтобы отпраздновать твое возвращение из командировки, но в итоге сам… по известным теперь причинам уехал к Илоне, я собиралась… сообщить тебе! Я собиралась сказать! Но произошло непоправимое. Мой мир рухнул. А я… сбежала, нося под сердцем нашего ребенка. Настя — твоя дочь, Ян! Дочь, которую я у тебя украла!

Последнюю фразу она практически выкрикнула. А после, спрятав лицо в ладонях, тихонько зарыдала. И сжалась, мысленно готовясь ко всему.

К крикам. К оскорблениям и упрекам. К лютой неприкрытой ненависти.

Но звенящая тишина, повисшая в воздухе, была куда страшнее.

Затем Стася услышала шаги и вскинула голову, встречаясь взглядами с Яном. И внутри что-то надломилось от представшей взору картины.

На суровом лице Яна застыло выражение полнейшей беспомощности и шока. А в глазах, бездонных и черных как сама ночь, стояли слезы.

— Это… правда? — прохрипел Ян чужим металлическим голосом.

— Да, — судорожно всхлипнула Стася. — Я специально наврала тебе о своих похождениях. Чтобы ты не подумал, что Настя может оказаться твоей. А на самом деле… не было у меня никого. И не хотелось. Других проблем хватало. И стресса. И переживаний. И трудностей. Но ты можешь сделать тест-ДНК, если не веришь. Я не возражаю. И не надеюсь, что ты простишь меня. Но наша дочь… молю, не отталкивай ее! Она так тянется к тебе! С первой секунды! Будто сердцем чувствует! Будто правду знает!

Ян крепко-крепко зажмурился (отчего по его щетинистым щекам побежали прозрачные ручейки) и тихо-тихо произнес:

— Так вот чего ты боялась. Все. Это. Время.

— Да. Я боялась не тебя. Я боялась, что ты догадаешься.

Издав душераздирающий звук — не то стон, не то рев, Ян вдруг рухнул на колени и уткнулся лицом в живот Стаси. Она же истошно завопила:

— Прости меня! Если сможешь, прости! А хочешь — ненавидь! Я все стерплю. Пусть только… эта ненависть нашей малышки не коснется! Она ни в чем не виновата!

Но судя по действиям, ненавидеть ее Ян не собирался. Мертвой хваткой вцепившись в талию Стаси, он оголил ее живот и принялся покрывать его жаркими порывистыми поцелуями. При этом бессвязно бормоча:

— Девочка моя… безумная… любимая… родная! Если бы я знал… если бы я только знал! Я бы ползком за вами приполз. В ногах бы у тебя валялся. Правду бы рассказал и в лепешку бы разбился, лишь бы ты мне поверила. Лишь бы простила меня. Лишь бы второй шанс мне дала и вернулась!

— В глубине души я мечтала об этом, — призналась Стася, тоже опускаясь на колени. — Я по ночам белугой выла, представляя тебя с Илоной… в нашем доме. На нашей постели. А потом думала о малышке в своем животе и находила в себе силы жить дальше. Беременность сложно протекала. А роды были еще сложнее. Мне так не хватало тебя в тот момент, Ян. Я бредила. Кричала. Тебя на всю больницу звала! А потом вспоминала… и затихала.