Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала?
Шрифт:
Посмотрев на женщину, Стася затравленно кивнула.
А потом, спрятав лицо в ладонях, сокрушенно покачала головой.
— Не знаю! — проскулила еле слышно. — Не уверена. Временами мне кажется, что я… совсем запуталась. Ульяна Семеновна, мне очень нужен ваш совет!
— Так идем, милая! — женщина приобняла ее за плечи и направила в сторону кухни. — Почаевничаем с тобой. Посекретничаем. Идем-идем!
Стася не сопротивлялась и за парой чашек ароматного горячего чая, поведала ей самое сокровенное. Все, о чем узнала за эти дни. Про их дом, который Ян втихаря оформил на нее. Про могилу ее матери, за которой
А потом, пребывая в полнейшем раздрае и растерянности, спросила:
— Что же мне делать, Ульяна Семеновна? Что мне теперь со всем этим делать?
Она ответила не сразу. Сперва крепко призадумалась над чем-то.
После чего решительно встала из-за стола.
— Идем, — грустно улыбнулась. — Я покажу.
Ведомая любопытством, Стася послушно поковыляла за ней.
И недоуменно уставилась на женщину, когда они остановились в прихожей.
Ничего толком не объясняя, Ульяна Семеновна впихнула ей в руки пуховик.
А следом сумочку, телефон и ключи.
— Что вы делаете? — растерялась Стася.
— А на что похоже? — невозмутимо фыркнула женщина, схватив с полки флакончик духов и щедро опрыскав ее ими. — Собираю тебя в путь-дорогу!
— В какую еще… апчхи!
— Поезжай! — строго перебила ее Ульяна Семеновна. — Поезжай к нему немедленно! Он открылся, и ты ему всю правду расскажи! Сколько можно мучиться и страдать? Жизнь коротка! Поговорите по-человечески, наконец!
— Поговорю. Но завтра. На ночь глядя такие дела не делаются!
— Еще как делаются! — отмахнулась женщина, подталкивая ее к обуви. — Как раз ночами и делаются!
— Нет. Я так не могу. А Настюша…
— Все! — прикрикнула на нее Ульяна Семеновна. — Ничего с твоей Настюшей не случится. В тепле. В безопасности. Под присмотром. Накормлена. Напоена. Спит крепким сном и до утра не проснется. Ты лучше о себе подумай. И о мужике своем, которого ты до сих пор любишь до безумия! И не надо убеждать меня в обратном — глаза не врут! Ни твои, ни его! Поэтому… ступай, милая! Ступай! И чтобы я тебя… раньше обеда не видела!
— Ульяна Семеновна, да вы с ума сошли?
— Сошла-сошла! — поддакивала она, вытесняя ее в подъезд. После чего трижды перекрестила Стасю и захлопнула дверь прямо у нее перед носом.
Глава 49
«Неужели, я собираюсь сделать это? Неужели, прямо сейчас?»
Верилось с трудом. Даже стоя под дверью квартиры, в которой теперь проживал Ян… Стася все еще не верила в реальность своих намерений.
И никак не решалась нажать на этот чертов дверной звонок. Прекрасно понимала, что ее признание станет началом конца. Что пути назад уже не будет. О, она в красках представляла реакцию Яна на правду о Настюше.
«Он жутко разозлится. Как пить дать! Будет кричать, бросаться в меня обвинениями. Возможно, он даже… возненавидит меня! Ведь я… ничем не лучше него. И пусть причины у нас разные, итог один — оба мы лгали!»
Говорят, перед смертью не надышишься. Но Стася пыталась. До последнего оттягивала момент истины, замерев напротив его двери безжизненной статуей. Взволнованная. Напряженная. Раздираемая сомнениями и противоречиями. Ее сердце оглушающим набатом тарахтело в груди.
Пальцы рук заледенели. Но несмотря на это Стасю кидало в жар. Нервная дрожь сотрясала все ее тело. И чем дольше она мялась в нерешительности, тем прочнее застревала в этом состоянии. Тем сильнее злилась на саму себя. Тем яростнее проклинала собственную трусость. Да, признавать ошибки прошлого оказалось непросто. А пытаться исправить их — еще сложнее. Но сделать его — этот шаг к примирению… самый первый, самый робкий… все же было необходимо. А потому, превозмогая себя Стася медленно потянулась к дверному звонку. И внутри все сжалось, когда по ту сторону двери раздалась знакомая трель. Стася притаилась, набрав воздуха в грудь:
«Ну, вот и все! Первый шаг сделан. Теперь остается только ждать…»
А ждать, к слову, пришлось достаточно долго. Ян не открыл, даже когда она еще раз воспользовалась звонком. Странно. Плененная волнением, Стася принялась барабанить в дверь. Нет, ей двигало не желание поговорить с ним немедленно, а банальное беспокойство о нем. Искреннее и бесконтрольное.
Наконец, спустя целую вечность, раздался характерный скрежет дверного замка. А следом распахнулась дверь и в проеме показался Костров.
Обнаженный по пояс. В одних домашних шортах, покрытых влажными пятнами. Приглядевшись, Стася поняла, что он только вышел из душа.
Волосы влажные. По торсу сползают капельки воды. При этом лицо его выглядело суровым, хмурым и сосредоточенным. Разглядывая ее хищным, цепким и… далеким от адекватного взглядом, Ян глухо прохрипел:
— Стася? Ты что здесь де… в смысле, случилось что-то?
Будучи не в силах перестать во все глаза таращиться на бывшего мужа, она машинально кивнула. Но спохватилась и отрицательно покачала головой.
— Нет. Но нам… мне очень нужно с тобой поговорить. Это важно.
Ян на ее слова никак не отреагировал. Молчал, думая о чем-то своем.
— Ты выбрала не самое удачное время, — устало выдохнул в итоге.
— Я понимаю, — Стася неловко переступила с ноги на ногу. — И все же…
Она сделала паузу, с замиранием сердца наблюдая за его реакцией.
Но ее не последовало. На лице Кострова не дрогнул ни один мускул.
Лишь взгляд острее сделался. И темнее. Ян по-прежнему возвышался в дверном проеме, и судя по всему, приглашать Стасю к себе не собирался.
— Ты… не впустишь меня? — едва различимо выпалила она, ошарашенная своей догадкой. — Не впустишь внутрь? Так и будешь на пороге держать?
— Стася, мне сейчас совсем не до разго…
— Ты не один? — будто со стороны она услышала свой ревностный возглас.
— Я всегда один! — сухо бросил Ян. — Всегда!
— Тогда, почему не впускаешь меня в квартиру? — Стася решительно шагнула вперед, сокращая расстояние между ними. — Я скажу, что хотела и уйду!
И услышала почти мучительное: