Второй шанс на счастье

— Чернов пошлёт тебя, — тусклым голосом ответила я.

— Чернов не пошлёт меня и тебя не пошлёт, если мы зададим тон разговору и будем играть в одной команде.

Виталий протянул мне руку, предлагая встать.

— Развод, — прочеканила я.

— Что?

— Если Чернов согласится на суррогатное материнство, ты получишь своё финансирование. Но сразу после родов я хочу развестись с тобой. И больше ты никогда не увидишь ни меня, ни Макса.

— Малыш…

— Засунь своё ласковое обращение куда подальше! Придержи его для любовницы или для женщин, которых ты снимаешь на одну ночь. С этого дня нас не существует, как мужа и жены. Мы просто партнёры. Никакого секса, никакого контакта наедине…

— О, ты быстро учишься, — удивился муж.

Замерла в ожидании ответа. В глубине души боялась, что он кинется на меня с кулаками и продумывала пути для побега.

Но спустя несколько минут Виталий выдохнул:

— Хорошо. Ты была удобной и хорошей женой. Но в постели с тобой было скучновато. Ты никогда не была особо умелой. Небольшие потери, которые я смогу компенсировать.

— Отлично, — язвительно отозвалась я.

Вот и приплыли. Корабль пошёл ко дну. И я лишь надеюсь на то, что мне достанется спасательный жилет, чтобы уплыть. Куда — не знаю. Лишь бы подальше от гибельной воронки навязанного брака, утягивающего на дно.

Потом был ужин. В глубине души я надеялась, что Богдан откажется. Боже, как я ждала, что он пошлёт моего мужа и плюнет ему в лицо! Но… Чернов согласился.

* * *

— Недурственно… — довольно заявляет себе под нос муж.

Мы сидим на кухне и завтракаем. По привычке я достала тарелку для сынишки, но потом спрятала её в шкаф. Марина прислала мужу сообщение, что добрались хорошо. Куда — мне не сообщили…

— Очень-очень недурственно…

Виталий лоснится от удовольствия. Разворачивает телефон в мою сторону. Нули пляшут, как сумасшедшие.

— Чернов предложил столько. Честно признаться, я рассчитывал на меньшее и думал, что придётся торговаться… Но… — Виталий задумывается. — Если он готов выложить столько, значит, есть смысл требовать больше.

— Не лопни, милый. Ты не знаешь Богдана. Но я знаю его. Богдан сразу понял, что ты алчный. Он даёт тебе больше, чем ты рассчитывал. Но если ты захочешь ещё больше, можешь остаться ни с чем. Пан или пропал — это всё, что ты должен знать о Чернове.

Виталий прожёвывает кусок яичницы, резко встаёт. Рукой задевает тарелку. Она разбивается, пачкая маслом светлый паркет. Желток растекается яркой каплей.

— Извини, я не специально… — улыбается муж. — Прибери здесь. А я пойду почитаю договор, что мне прислал Чернов.

Через пару часов Виталий появляется в моей спальне.

— Ты не пошла на работу, — констатирует он очевидный факт.

— Я давно запланировала выходной за свой счёт. Хотела провести этот день с сыном. Как видишь, не задалось.

— Человек предполагает, а Бог располагает…

Виталий кладёт на стол папку.

— Это договор. Я его подписал, — Виталий постукивает пальцем. — Чернов попросил, чтобы ты привезла этот договор ему. Адрес я скинул тебе сообщением. Богдан ждёт тебя вечером. В девять.

Муж выходит. Кипа бумаг кажется закладной на душу у дьявола.

Телефон разражается трелью о новом входящем сообщении. Мне не нужно заглядывать в него, чтобы узнать от кого. Но потом смотрю. Ожидание совпадает с реальностью почти на сто процентов. Только в реальности всё чуточку резче и грязнее.

«Жду тебя в девять. С договором. Можешь не надевать бельё…»

21. Марьяна

Я приезжаю по указанному адресу. Это бизнес-центр. Аренда офисов там стоит немало. Но Богдан обладает немаленькими финансовыми возможностями, может себе позволить очень многое. Охранник пропускает меня без лишних вопросов. Я поднимаюсь на нужный этаж. Замираю перед дверью офиса Чернова. Не решаюсь постучать. Оттягиваю момент до последнего. Дверь сама распахивается. Богдан кажется помятым и взбудораженным.

— Проходи. Офис сняли недавно. Здесь ещё не всё разложено… — показывает на коробки, расставленные по углам.

Ведёт меня через несколько просторных комнат. В свой кабинет. Там темно. Только из окна падают огни рекламных билбордов. Полки шкафов скалятся пустотой. Но стол стоит на месте, как кресло и диван. Просторный, кожаный диван. Дверь закрывается. Щелчок замка, как звук выстрела. Богдан обхватывает меня со спины, заводит руку под платье, пальцами дотрагивается до резинки белья.

— Непослушная.

Чернов отходит на несколько метров, предоставляя мне чуть больше свободного кислорода. Нетерпеливо выхватывает договор и садится в кресло, просматривая листы.

— Хорошо…

Он откладывает договор в сторону, подманивает к себе пальцем. Разворачивает меня к столу спиной, медленно расстёгивает молнию на платье.

— Твой муж понимает, что в нашем случае ты будешь биологической матерью. Это его злит?

Ткань легко скользит вниз по плечам.

— Тебя не должны волновать его чувства.

— Мне плевать.

Богдан задумчиво проводит пальцами по спине, собирая дрожь. Потом лениво усмехается, задавая направление:

— На диван. Лицом вниз.

— Лечь на живот? — я задираю лицо кверху, нарочно смотрю ему прямо в глаза. — Не хочешь видеть моё лицо или не хочешь, чтобы я видела твоё?

— Не усложняй, — Богдан возится с запонками так долго, словно решает сложный ребус.

Он избегает прямых взглядов и ведёт себя так, будто ему самому противно выглядеть подонком. Или мне просто хочется в это верить? Отчаянно и глупо верить, что тот парень из прошлого не зачерствел душой.

— Ты же не такой.

Обхватываю его запястья. Горячая, сухая кожа. И я всей поверхностью ладоней чувствую, как бешено бьётся его пульс в синеватых венах под кожей. Богдан замирает, но потом стряхивает мои руки, словно обрубает канаты.

— Я не брал тебя в аренду на всю ночь. Поторопись…

Похоже, что это бесполезно. Я обречённо делаю единственное, что он от меня ждёт. Покорно ложусь на диван, упираясь лбом в сложенные локти.

Это можно просто переждать. Как непогоду или ураган. Потом всё наладится. Станет лучше. А через год я стану свободной от всех. Усердно пытаюсь затолкать на задний план мысли, что год назад я думала то же самое, и ещё год назад, и ещё… Чувствую жар мужского тела, накрывающего моё.

Тщетно пытаюсь отвлечься от рук Богдана, слишком хорошо знающих своё дело. Проваливаюсь в его ласку, отзываясь всем телом, но глушу ощущения мыслями. Пытаюсь вырваться из этой реальности, где мне под ним, чёрт побери, несмотря ни на что хорошо. Так хорошо, что сердце замирает на месте, а потом разгоняет кровь по венам до бешеной скорости.

Пульс частит в висках. Тело становится влажным и горячим, податливым, как пластилин. Жаркое дыхание Богдана путается в моих волосах, руки поддерживают властно, но бережно. Он замирает на пике и замедляется, продевая непрошеное удовольствие. Одна волна экстаза, за ней вторая — с оттяжкой. Удовольствие наполняет восторгом и выкачивает все силы.