Второй шанс. Сюрприз для бывшего

С каждым шагом по длинному коридору офиса, с каждым резким словом, с каждым звонком я все равно думал о ней и ее, верней, нашей дочери, которую я теперь, возможно, больше не увижу.

Я вспоминал, как Женя выглядела в ресторане — строгая, собранная, чужая.

И безумно хотелось растопить этот холод, вернуть ту Женю, что когда-то принадлежала только ему. Но в памяти снова всплывала та фотография, что прислала мне Марина, и жалкие попытки Жени оправдаться тогда.

И в этом бесконечном круговороте работы снова появилась Марина. Она всегда была рядом — как будто знала, когда мне труднее всего. Она приезжала без предупреждения, заходила в кабинет с мягкой улыбкой, обнимала за шею.

— Алекс, ты слишком много работаешь. Отдохни, — ее голос был теплым, но чужим.

Я не сопротивлялся. Даже позволил ей остаться — однажды, потом еще раз. Но это было не тем, чего я хотел. Это было просто… средство забыться.

Я смотрел на Марину, когда она лежала рядом, и не чувствовал ничего. Ни радости, ни тепла. Отворачивался от нее, закрывал глаза и снова слышал в памяти тихий голос Жени.

Вот только все ее слова, все признания, все это было ложью… И от этого хотелось только одного — снова уйти в работу, снова зарыться в дела, лишь бы не чувствовать.

Марина улыбалась мне, ведь она думала, что победила. Но я даже не смотрел на нее по-настоящему. Потому что ее победа была только в ее голове.

Для меня же она была лишь тенью. А настоящая моя боль и любовь остались там, в ресторане, с Женей.

* * *

Вечер был таким же, как и сотни других. Город гудел, словно жил своей отдельной жизнью, в которой я сейчас был лишь случайным прохожим, чужим. Я возвращался из офиса, шел пешком — бессмысленно, без цели. Хотел проветрить голову.

Когда я проходил мимо маленького кафе на углу, что-то остановило меня. Может, что-то услышал, а может, просто по наитию.

Я взглянул в окно, и увидел по ту сторону Женю. Она сидела за столиком у окна, а напротив нее… Костя.

Он держал ее за руку, а она ему это позволяла. Они о чем-то говорили, и она ему улыбалась.

Мое сердце сжалось, словно пропустив удар. Я вцепился в карман пальто, чтобы не разбить кулак о стекло.

Серьезно, Женя?

Я ведь почти снова поверил. Почти решил — черт с ним, с болью, с обидой, с прошлым. Думал: верну. Думал: она все еще та самая.

А она — снова с ним. Все это время, наверное, и была. Просто врала мне. Снова. Как тогда.

Я отвернулся, не в силах больше это видеть, и ушел. На улицах было шумно, но я не слышал ничего. Только глухой стук в груди и голос в голове:

«Ты идиот, Алекс. Она сделала выбор. И это не ты».

А значит… пора оставить все позади. Окончательно.

* * *

Я ушел с головой в работу. Снова. Старый, проверенный способ. Бумаги, совещания, сделки, цифры. Все складывалось в логичный, холодный порядок — в отличие от того хаоса, что творился внутри меня.

В каждый новый проект я вгрызался с удвоенной яростью. Коллеги сторонились, Марина — молчала, впервые не пытаясь говорить со мной. Она уже поняла: что бы ни было, я не с ней.

Но ночью, когда все замирало, когда никто не отвлекал — приходила пустота. В голову лезли ее глаза, ее голос. И Костя. Его рука на ее ладони. Ее улыбка не мне, а ему.

Я оказался в баре. Один. Первый глоток обжег горло. Второй — сердце. Дальше было только хуже.

Телефон сам оказался в руке. Номер набран по памяти.

— Женя? — хрипло выдавил я, борясь с туманом в голове. — Надо поговорить. Нет, послушай. Ты, блин, все разрушила.

Я не слышал, что она отвечала. Может, и не отвечала вовсе. Я говорил сам:

— Ты… предательница. Ты с ним. Всегда с ним была. А я… а я как дурак поверил… снова.

Я замолчал, собираясь с мыслями, ожидая, что она ответит. Но в трубке было лишь молчание, и это окончательно разозлило меня.

— Думаешь, я это так оставлю? Я заберу Дашу. Мне плевать, Женя. У тебя ничего не останется. Ни работы. Ни спокойствия. Ни дочери, ясно!

Я услышал гудки и отшвырнул телефон. А потом была лишь темнота.

Утро пришло как расплата. Голова трещала, во рту пересохло, в висках стучала барабанная дробь.

Память… возвращалась урывками. Кусками. Ее имя. Слова. Угрозы.

— Черт… — я сел прямо в кровати. Грудь стянуло.

Что я наделал…

Я схватил телефон — треснутый, но живой. Последний вызов — Женя. Ночью. Десять минут.

Мне не нужно было слушать запись. Я и так знал: то, что я сказал… она никогда этого не простит. Никогда.

Глава 25

Звонок раздался посреди ночи. Я встала на звук, сонная, босиком на холодный пол.

Даша тихо сопела в кровати. У нее был тяжелый день, и я не хотела будить ее.

Алекс. На экране высветилось его имя, и у меня кольнуло в груди. Глупая надежда. Странный трепет. И страх, вперемешку с болью.

Я ответила и пожалела об этом почти сразу.

— Женя… ты… все разрушила…

Он был пьян. Очень. Голос срывался на хрип, на злость. Как будто он не просто злился, а горел изнутри.

— Ты предательница… — это прозвучало как удар. — Думаешь, я все проглочу? Думаешь, я тебя отпущу?

Я онемела от непонимания, а он продолжил:

— Я заберу Дашу. Я все у тебя заберу. Все. У тебя ничего не останется. Слышишь!

Внутри меня все задрожало. Я прижала телефон к уху, не веря, что слышу это от человека, которого… которого все еще люблю.

И боюсь. Потому что знала: если он захочет — сможет. У него есть деньги. Связи. Ресурсы.

— Алекс… — попыталась я сказать, но он уже не слышал. Или не хотел.

А потом я услышала короткие гудки.

Я опустилась на пол. Колени дрожали. Руки сжимали телефон, а в душе зрел ужас.

Это не было просто спьяну сказанными словами. Это была угрозой.

Я проворочалась без сна до рассвета. А наутро встала, умылась, как ни в чем не бывало. Собрала волосы в хвост. Подготовила завтрак. Будто моя жизнь не катилась в пропасть

Даша спросила:

— Мам, ты не спала? У тебя глаза красные.

— Все хорошо, солнышко. Просто устала.

А внутри… Внутри я умирала от одного-единственного чувства: Теперь я не только не доверяю ему. Я его боюсь.