Второй шанс. Сюрприз для бывшего

Она посмотрела на меня внимательно, но ничего не сказала — просто ждала, пока я сама заговорю.

— Мама… — начала я, глядя в чашку. — Я не понимаю.

— Что именно? — спросила она спокойно, но я знала: она все чувствует, все видит.

— Алекса. — Мой голос дрогнул. — Он постоянно рядом, общается с Дашей, старается ради нее. И, кажется, хочет меня вернуть. Но… Он ведь до сих пор со своей Мариной! Я же видела их!

— Ты все еще его любишь? — тихо спросила мама вместо ответа.

Я закрыла глаза и кивнула.

— Да. Но это же неправильно. Я не хочу снова страдать…

Мама кивнула, отставила чашку.

— Знаешь, Жень… — сказала она мягко. — Иногда нам приходится выбирать — быть осторожными и не дать себе шанса, или рискнуть и, может быть, быть счастливыми. Что, если он уже не с ней, просто так совпали обстоятельства? Думаешь, он настолько непорядочен, чтобы встречаться с ней и снова добиваться тебя?

— Ты думаешь, он изменился? — прошептала я, страшась той надежды, что снова робко вспыхнула внутри.

— Я думаю… — вздохнула мама, — … что люди могут меняться. Но только если сами этого хотят. И ты должна решить — готова ли ты поверить ему хотя бы наполовину. Пусть даже тебе страшно.

Я кивнула, чувствуя, как горячие слезы сами катятся по щекам.

— Я не знаю, мама. Я не знаю, как ему верить…

— Может, сначала попробуй поверить себе, — мягко сказала она. — Себе — и своему сердцу.

Я ушла к себе, но долго не могла уснуть. В голове крутились слова мамы, и я ловила себя на мысли, что впервые за долгое время позволила себе представить:

А что, если он правда может быть другим? А что если… я действительно не так все поняла?

Глава 17

Алекс

Ночью я не спал. Сидел у окна, смотрел, как луна заливает серебром всю округу. Село дышало тишиной, и слышен был только редкий собачий лай да скрип ветвей.

А у меня в голове была только она. Женя. Моя.

И каждый раз, когда я повторял это про себя, я понимал, что до сих пор думаю так. Но, черт возьми, я знал, что больше не имею права ей приказывать.

Я вспомнил, какой она была — мягкая, упрямая, улыбчивая, когда мы только поженились. Как я злился, что она всегда спорила со мной, отстаивала свое мнение. Как бесился, что она не молчит, как другие. И как это меня и цепляло, и раздражало.

Я всегда думал, что все должен контролировать. Что любовь — это когда делаешь все по-своему. Что мне достаточно лишь дать ей дом, деньги, спокойствие — и этого хватит.

Но я ошибался. И слишком поздно понял это.

Сейчас она отстранялась от меня — и я впервые в жизни чувствовал, как это больно.

Я больше не мог ее заставить. Но я знал, что не отступлю.

Я все еще хотел вернуть ее. Только теперь я впервые боялся, что она больше не захочет быть со мной. Что у нее хватит силы уйти — и не вернуться.

Я сжал кулаки, чувствуя, как поднимается злость. Но злость — не на нее, а на себя. На свои ошибки. На то, что позволил Марине вмешаться и снова все испортить — ведь я видел глаза Жени, когда она застукала нас в том переулке.

На то, что не удержал Женю тогда, когда она была моей женой. Что по глупости и из-за уязвленного самолюбия позволил ей уйти.

Я знал: мне нужно сделать шаг первым. Найти Марину и заставить ее рассказать всю правду Жене — чтобы она знала, что я не лгал.

Я готов бороться за нее — так, как, наверное, должен был с самого начала. Но я также понимал: в этот раз мне придется учиться быть рядом с ней не как властный муж, а как мужчина, который готов терпеть и слушать.

И это пугало меня едва ли не больше, чем все остальное.

* * *

Я нашел Марину на следующий день в городе. Она сидела в модном кафе, пила кофе и щелкала по экрану телефона. Когда я подошел, она подняла на меня глаза — насмешливо, чуть лениво.

— Алекс. Какой сюрприз, — сказала она с кривой улыбкой.

— Нам нужно поговорить, — холодно произнес я, садясь напротив. — Ты все расскажешь Жене. Все, что ты наговорила ей тогда, было враньем, и она должна об этом узнать, ясно?

Она отложила чашку и наклонилась ко мне, будто специально, чтобы показать то, что виднелось в ее вырезе.

— И зачем мне это, Алекс? — ее голос звучал лукаво, но без прежней наглости.

— Не притворяйся! — зло бросил я, не сдержав эмоций. — Ты знаешь, что я все равно не отстану. И что могу тебе усложнить жизнь настолько, что ты сама приползешь ко мне.

Марина улыбнулась — и эта улыбка насторожила меня.

— Хорошо, — сказала она неожиданно легко. — Если тебе так надо — я помогу.

Я знал, что она никогда не сдавалась так просто. Но выбора у меня не было.

— Садись в машину, — бросил я. — Мы едем в село.

Дорога была долгой и напряженной. Марина говорила мало, а я все больше думал о Жене. О том, что она снова отвернется, если я не докажу свою правоту.

Когда мы приехали, Марина повела себя странно спокойно. Вышла из машины, поправила волосы, посмотрела на дом Жени.

— Ну что, — сказала она с холодной усмешкой, — готов?

Я лишь кивнул, глядя на нее с подозрением. Да что это с ней?

Но когда Женя вышла на крыльцо, и Марина вдруг шагнула ко мне и обняла меня, я все понял. Жаль, предпринять ничего не успел.

— Алекс, — выдохнула она, громко и приторно. — Ну наконец-то мы приехали!

Я замер, растерянный, и сразу оттолкнул ее.

— Ты что творишь? — прошипел я.

Но было поздно. Женя все видела.

Я заметил, как она побледнела, и внутри все упало.

— Женя, это не то, что ты думаешь, — начал я, но она уже сделала шаг назад.

— Достаточно, Алекс, — сказала она тихо, и в этом голосе я услышал все: боль, усталость и решимость.

Она отвернулась, сдерживая слезы, и быстро пошла в дом. Я рванул за ней, но дверь захлопнулась прямо передо мной.

Я ударил по ней кулаком, не в силах сдержать ярость — на Марину, на себя, на все это проклятое недоверие.

Стоящая сзади Марина усмехнулась.

— Зачем ты привез меня сюда, Алекс? Ты же знаешь, что она никогда не поверит.