Второй шанс

До последней минуты он надеялся на чудо и гнал из головы ужасные мысли. Но по поведению Снейпа понял (не зря же знал аманта почти наизусть), что тот не в силах помочь умиравшей Агате ничем существенным. И теперь больше нельзя было откладывать принятие ужасавшего решения. Решения, случайно подсказанного молодому отцу на днях самим зельеваром: “Только кровь единорога могла бы, возможно, помочь в таком случае”. — Развёл руками Северус и отвернулся, чтобы Гарри не видел его слёз. Но тот увидел, впервые в жизни, как его любимый амбициозный Северус, лёд и гранит современной магической науки, способный заморозить любого одним лишь взглядом своих строгих колючих глаз и пригвоздить к месту одним лишь голосом, высокомерный и надменный всегда и со всеми, кроме разве что Гарри и Лили, не признающий, за очень небольшим исключением, ничьих авторитетов, хорошо знающий цену себе и другим, Северус Снейп плакал от жалости к юному другу и его новорожденной дочери, от собственного бессилия помочь. И Поттер спросил самого себя, на что он способен ради спасения жизни своего ребёнка? На всё!

“Дождаться отца? Поговорить с ним, посоветоваться? Нет, нельзя. Мракоборец Джеймс Поттер никогда не поддержит моё только что принятое решение. Мама тоже. Северус не просто станет отговаривать, а постарается помешать. Крёстный? Никто. Я один должен это сделать. Я смогу, или не сможет никто. Только бы меня не остановили! Нельзя допустить, чтобы они остановили меня. Так же, как невозможно больше жить с чувством вины и беспомощности”.

— Знаешь, Северус, я что-то и правда устал, глаза слипаются. — Поттер подошёл к кроватке дочери, стараясь не встречаться взглядом со Снейпом, поправил одеяльце, легко дотронулся до бледной детской щёчки, осторожно пожал прозрачные крохотные пальчики с синеватыми ноготками. — Ты уж дождись моих родителей, они будут с минуты на минуту, а я пойду немного посплю.

— Конечно, Гарри. — Северус поцеловал его в висок. — Я буду здесь столько, сколько понадобится. “Если этот младенец выживет, — подумал он, с грустью глядя на угасавшую малышку, — то я, Северус Снейп, профессор, декан Слизерина, Мастер зельеварения и не последний маг на Британских островах, начну верить в чудеса!”

*

Уже больше месяца Старший аврор Джеймс Поттер в частном порядке расследовал необычные и очень жестокие преступления. Какой-то обезумевший браконьер убивал единорогов в разных частях магической Англии. Министерство магии трусливо решило не будоражить общественность официальным расследованием этих невероятных убийств, и Поттеру-старшему ничего не оставалось, как попытаться поймать преступника вне своего официального служебного положения. Невозможность ссылаться в своих действиях на Министерство и работать в команде мракоборцев существенно осложняла и без того нелёгкую задачу, стоявшую перед Джеймсом, но делать было нечего. Обнаглевшего тёмного мага, убивавшего редких и очень ценных животных, необходимо было остановить. Министерские чиновники не хотели признавать, что появился некий очень сильный и неуловимый чародей, продвинувшийся в использовании тёмного искусства так далеко. Единорог обладал исключительной магической энергией, даже простой волос этого уникального свободолюбивого существа излучал огромную силу. Приручить или хотя-бы поймать единорогов удавалось крайне редко, обычно это могли сделать лишь женщины с помощью специальной золотой уздечки. Несмотря на добрый нрав, в минуту опасности единорог становился очень свиреп, мог легко убить любого приближавшегося человека и даже льва. Никто не решался охотиться на единорога ещё и из-за существовавшего поверья о том, что безумец, совершивший убийство этого чудесного существа, насылал на свою душу чудовищное проклятье, уничтожая её ещё при жизни. Поэтому, невозможно было даже представить, что кому-то в голову может прийти идея такого страшного преступления, и тем более что кто-то сумеет эту идею воплотить в жизнь.

Хотя врагов у единорогов почти не было, численность этих животных была крайне мала ещё и по причине особенностей их процесса размножения. У этого вида не было самок и самцов, все единороги были одного пола. Лишь в конце своей долгой жизни, иногда в 500-600-летнем возрасте, единорог оставлял потомство. Для этого он сбрасывал где-то в тихом месте у воды, а лучше на морском берегу, свой чудесный витой рог, из которого и появлялся молодой единорожек. А старый родитель после этого слабел и умирал.

Поттер-старший почти всё своё время отдавал этому сложному делу, осознавая важность принятой на себя миссии и желая хоть немного отвлечься от семейных проблем, которые (слава Мерлину!) понемногу стали налаживаться. Критическое состояние маленькой внучки, кажется, миновало, благодаря помощи медиков, активному участию профессора Снейпа и неусыпному вниманию Лили и Гарри. Во всяком случае, исчезла угроза смерти Агаты. Жена тут же забыла тревоги и панику, высушила слёзы и всецело отдалась выхаживанию ребёнка. Сын пытался справиться со своей трагедией, с головой погрузившись в работу, дома бывал редко, почти валился с ног от усталости, но не жаловался и не посвящал отца в подробности своих дел. Джеймс понимал, как ему тяжело сейчас и старался поддерживать сына деликатно и ненавязчиво.

Одна из самых больших в Англии популяций “волшебных коней” обитала в окрестностях Хогвартса. И когда директор школы чародейства и волшебства Дамблдор отправил Поттеру-старшему тревожный сигнал, тот тут же перенёс своё расследование в Запретный лес. Лесничий Хагрид помогал Джеймсу в его поисках. С большим трудом им удалось получить помощь предводителя племени кентавров. Эти магические существа недолюбливали людей, и, возможно, небезосновательно. Они очень неохотно шли на контакт. Но смерть единорога Запретного леса вселила в души кентавров такую скорбь и такой ужас, что они помогли магам устроить ловушку для зловещего убийцы. Джеймсу удалось с их помощью выследить одного молодого единорога и даже пометить его заговорённой цепочкой. Теперь оставалось только ждать, когда преступник накинется на свою жертву.

Уже вторые сутки без отдыха вымотавшийся мракоборец в сопровождении бородатого великана Хагрида следовал по пятам за меченым единорогом, стараясь не потерять энергичное животное из виду на дремучих лесных просторах и не привлекать к себе излишнего внимания. У Джеймса в голове всё время прокручивались факты и слухи, ставшие известными ему за последнее время. Он пытался сопоставить разрозненные обрывки информации и объединить их в общую картину. Всё более чётко проявлявшееся изображение рождало невероятные мысли и догадки. Поттер-старший не хотел и просто не мог реально относиться к собственным выводам, списывал их на накопившуюся усталость, снова и снова пытался направить размышления по какому-нибудь другому пути.

— Ну я всё-таки не понимаю, как можно обидеть этих чудесных лошадок, — без перерыва ворчал себе под нос Хагрид, мечтательно представляя, как бы весело прыгал рыжий жеребёнок с рогом между ушками, забавно помахивая длинным тоненьким хвостиком с пушистой кисточкой на конце, по зелёной травке загона рядом с его хижиной. — Я бы заготовил ему на зиму самого душистого сена, чистый клевер. Надо порасспросить у Грабли-Дёрг, чем питаются единороги.

— Что бы ты заготовил? — не понял Джеймс, погружённый в собственные раздумья.

Лесничий смутился:

— Я говорю, что единороги — очень добрые и беззащитные создания.

“У Хагрида все магические создания, а тем более обычные твари, добрые и беззащитные”, — подумал Джеймс.

— Если ты строишь планы по приручению беззащитного единорога, — обратился он к великану, — то сразу выбрось эту идею из головы.

— Почему? — расстроился Хагрид. — Я только хотел...

— У тебя точно ничего не выйдет, — Джеймс окинул взглядом мощную фигуру лесничего, — если ты, конечно, не девственница.

Бородач непонимающе захлопал глазами.

— Единорог — эстет и почитатель невинности, — рассмеялся аврор. — Только перед юной прекрасной девственницей он ложится на землю и позволяет обуздать себя.

В этот момент в тишину раннего утра ворвался крик. Маги остановились как вкопанные, холод смерти мгновенно остудил кровь в их жилах. То ли человек, то ли зверь посылал спящему Запретному лесу мольбу о помощи и прощался с жизнью, принимая чудовищную муку.

Джеймс первым пришёл в себя и, скинув оцепенение, бросился на крик. “Где-то совсем в другой стороне, — думал он на бегу, — это не тот единорог. Как же мы прокараулили?” Лесничий заметно поотстал, его тяжёлое дыхание и треск ломавшихся веток были слышны далеко за спиной.

В утреннем неясном свете, перепутанным с холодным туманом, Джеймс не заметил, как налетел на что-то огромное и горячее. Мёртвый кентавр, рядом ещё один. “Они спешили предупредить меня или пытались защитить единорога”, — догадался Джеймс. Новый крик, уже совсем близкий и тихий, подтолкнул его вперёд.

В пролеске, поросшем молодыми деревьями и кустарником, лежало на боку большое светлое животное. Оно дрожало крупной дрожью и разноритмично било задними ногами. Короткая шелковистая шерсть песочного цвета была покрыта комьями грязи. Из-за тела единорога поднялась тёмная фигура, с головой укутанная в плащ. В руках у незнакомца был большой кожаный бурдюк, перепачканный кровью, который он туго перетянул верёвкой. Поттер-старший, не в силах сдвинуться с места, наблюдал, как страшный убийца вытер окровавленные руки какой-то тряпкой, издал странный утробный звук, постоял, словно в сомнении, и наклонился к телу ещё живого, но бьющегося в конвульсиях единорога, потом опустил палец в кровь животного, вытекавшую едва заметным пульсирующим родничком из большой раны на шее, облизнул его и... прильнул к ране. “Пьёт кровь?” — в ужасе подумал Джеймс, и эта мысль заставила его сознание взорваться яростной решительностью.