Второй Шанс

— Ну, прекрати, а, — вздохнул Святоша над моим сонным трупом. — Вот сейчас ты уже притворяешься.

— Да, — созналась я и открыла глаза. — Что тебе нужно? Моя смена, что ли?

— Нет. Эй, эй, стой, не отворачивайся! Поверь, будет лучше, если ты проснешься.

Я села на одеяле — которых, кстати говоря, осталось только два. Одного мы лишились после побега от Жертвы ради Мести. Это не особенно нас беспокоило, ведь спать мы могли поочередно на одном, но вот сидеть кому-то теперь приходилось на холодных камнях. Мои глаза никак не желали открываться, а тело ныло от напряжения, которое сон не успел растворить... Я потерла опухшие веки и сумела-таки вырваться из небытия.

— Ну, что такое? — зевая, спросила я.

— Не знаю, на самом деле, — сказал Святоша. У него сна не было ни в одном глазу, даже наоборот. — Снаружи что-то странное творится.

— Ну почему, почему я так и знала, — проворчала я, откидывая плащ ноющей от сапога ногой. — Вот как чувствовала!..

— Тише ты, историка не буди. Может, ничего там нет такого...

Внезапно наше убежище озарилось резкой, странной вспышкой, словно там, снаружи, лопнул световой пузырь. Не сговариваясь со Святошей, мы вскочили и выбежали наружу.

— Ох ты ж... — только и сказал мой напарник, созерцая открывшуюся нам картину.

В небе мерно полыхали пурпурные полосы, то вспыхивая, то истончаясь и походя на необыкновенно яркие лютневые струны. Откуда-то с севера, с Итерскау, начинали двигаться по ним слепящие снопы света, летели быстро, озаряя скалы неестественным, просто-таки мертвенным сиянием.

— Ну ничего себе, сказочка на Околицу... — пробормотал Святоша, ошалело задрав голову и не думая о том, что куртка на нем расстегнута и трепыхается на окончательно сбрендившем ветру.

— Об-б-бал-д-деть, — стуча зубами то ли от страха, то ли от холода, выдавила я.

— Дикие Звезды! Они опять запускают их! — донесся голос снизу, откуда-то с тропы, по которой мы пришли днем.

Святоша молниеносно толкнул меня в пещеру — как обычно в таких случаях, не интересуясь моим мнением — следом юркнул сам, и мы стали осторожно наблюдать за подъемом. В таком освещении не приходилось опасаться, что нас выдаст костер: то и дело окрестность озарялась пурпуром, приобретая такую фантасмагорическую яркость, что наш очаг остался бы просто незамеченным.

События же не заставили себя ждать: послышался топот, и мы увидели, как по тропе неслись ввысь несколько человек. Легко было разглядеть их одежду и снаряжение: кирасы из толстой кожи, покрытые какими-то рисунками, теплая, явно меховая обувь, луки и поясные колчаны, отблески коротких мечей. Капюшоны не давали рассмотреть их лица, но было очевидно, что это отряд разведчиков.

Наша пещера была расположена несколько выше тропы, поэтому мы продолжали осторожно за ними наблюдать. Они бежали быстро, но, похоже, бесцельно, потому что как раз неподалеку от нас остановились как вкопанные, и один из них снял капюшон.

Очередная вспышка озарила его худое лицо, показавшееся мне усталым.

— Что будем делать? — спросил он, обращаясь, по-видимому, ко всем товарищам. — Пока они не закончат запускать Звезды, мы отрезаны.

— Кто вообще придумал эту чертовщину, — проворчал кто-то другой. — Почему вдруг “Звезды”? Жуткий же вид.

— Это не нашего ума дела, Гайрред, — резко отрезал человек без капюшона, нервно проводя рукой по волосам. — Нам важно, что там, в лесу, сейчас бродят толпы наших мертвых друзей, а ставка капитана расположена аккурат на старой линии фронта. Осталось бы нам, куда вернуться после этой Околицы, я вам скажу!

— Мы-то почему так не можем, — горестно посетовал человек пониже ростом и с более высоким голосом. — Что, наши колдуны хуже, что ли?

— А тебе, Фераро, перед павшими-то не было бы стыдно? — обнаживший голову второй раз подтвердил в моих глазах статус командира. — Я бы этим тварям остроухим жизнь-то подсократил бы — глядишь, научились бы смерть уважать!

С этими словами он гневно потряс кулаком, словно грозя пульсирующим в небе полосам.

— Нелюди, — тихо сказал тот, кого он назвал Гайрредом.

— Вот уж точно, — поддакнул кто-то еще.

— Ладно, — сказал командир. – Дорога нам теперь только вверх, к ихней этой Мастерской. Как там, внизу, справляться будут – не наше дело.

— Ну, как не наше-то, Раллаган? – расстроенно спросил Фераро. – Товарищи же!

— Ты им помочь можешь? – оскалился Раллаган на подчиненного. – Ну, Фераро? Может, хочешь туда? От тебя одного много им пользы!

— С мертвяками драться – страшное дело, — проговорил Гайрред медленно. – Их же… тычь в грудаку или не тычь – прут, черти.

— Вот именно. Поэтому мы этой беде не поможем! Зачем нас послали, помните?

Разведчики медленно кивнули.

— Помним, Раллаган.

— Хватит рассусоливать тогда. Отдохнули? Бегом!

Снова полыхнули небесные струны, а мы с Святошей в немом изумлении наблюдали, как странные люди уходят вверх по тропе.

— И кто это был? – спросил Святоша, обращаясь явно куда-то в пустоту. – Откуда они здесь вообще?

— Если б знать, — отозвалась я, не в силах оторвать взгляд от сияния в небе. – У меня какое-то странное чувство…

– …как будто все вокруг ненастоящее?

— Точно.

Мы снова вышли из пещеры. Ветер немного стих, но Святоша, наконец, замерз и запахнул куртку. Поднял с земли камешек, задумчиво подбросил его в руке и посмотрел в ту сторону, откуда пришли странные разведчики.

— Ты заметила, что они все были снаряжены, как близнецы?

— Ну да, а что?

— А ты когда в последний раз видела, чтобы из Семихолмовья уходили такие?

— Знаешь, как-то не придала я этому значения после их рассказов о мертвяках…

— Ох ты ж, тут ты права… И про какой такой фронт они говорили, интересно?

— Мне кажется, я на эти вопросы ответ знаю, — услышали мы голос Басха.

Молодой ученый стоял у входа в пещеру, зябко кутаясь в плащ и щурясь от морозного ветра. Взгляд его, так же, как и мой за несколько мгновений до этого, был устремлен в небо.

— Это все эхо. Эхо войны, которая миновала много сотен лет тому назад. Все, что вы видите – это память, которую горы продолжают хранить и по сей день.

Небо снова вспыхнуло, и лицо Басха в его свете показалось мне мертвым.