Второй шанс

— Не будьте так категоричны. В конце концов, вы сами…

— Что — я? Сам ученый? Это временно! — Соберон расплылся в улыбке. — Мне просто надо было получить высшее образование, чтобы найти престижную работу. Мама обратилась к дяде, тот меня и пристроил по знакомству. Осталось только получить штамп, что я прошел практику в природных условиях — и порядок, готовый молодой специалист! Меня уже почти устроили консультантом в одну фирму.

— Как у вас все просто…

— А зачем усложнять жизнь? В ней и без того столько всего накручено!.. Ну, так мы идем в воду или нет?

— Зачем?

— Поплавать.

— Знаете, — Ольга отступила на полшага, — я не взяла с собой купальник и…

— Да это пустяки. Можно плавать, как есть. Кто тут вас увидит?

— Вы. И они, когда проснутся, — последовал кивок в сторону палаток. — Простите, сэй Крисп, но я не могу. Мою находку передайте кому-нибудь из «ваших теток». Если хотите. А нет — бросьте обратно в море. Мне пора!

Соберон попытался ее удержать. Он даже схватил ее за запястье…

И тихо взвыл от боли, когда Ольга заломила ему руку болевым приемом.

— Никогда. Слышите? Больше никогда не смейте так делать, — прошептала она, почти касаясь губами его уха. — Вы меня поняли?

— Ы-ы, — только и промычал тот, ошеломленный не столько болевым захватом, сколько внезапностью нападения. Словно не женщина, а… боевик какой-то.

— Поняли, — повторила Ольга спокойнее. — И запомнили. И постарались сделать так, чтобы этот инцидент остался между нами. Да?

— А-а, — кивнул Соберон.

— Вот и славно. Мы с вами можем остаться друзьями… Не более того. Это вы тоже, надеюсь, запомнили?

На сей раз он нашел в себе силы сказать: «Да!» Еще бы не запомнить. Такого с ним не бывало еще никогда. Обычно Соберон перебирал девчонок, тщательно сортируя, с какой можно провести приятный вечерок, с какой — пару раз сходить на свидания, с какой завязать то, что называют отношениями, а от которой надо держаться подальше, ибо она слишком сильно хочет замуж. Прежде он никогда не ошибался и уже отнес корабельного врача к разряду «девушек на несколько свиданий». Не вышло.

Отпустив его руку, Ольга быстро привела себя в порядок — обулась, кое-как отжала штанины и рукава комбинезона, избавившись от излишков влаги и, не глядя на студента, направилась обратно в свой лагерь. Настроение испортилось. Не так она собиралась встретить это утро. И почему все мужчины убеждены, что одинокая женщина непременно мечтает завязать отношения? Сами же вопят на всех углах, что, «один раз обжегся и больше не желаю», и в то же время отказывают «бабам-стервам» в праве поступать точно также, как будто они сами сплошь ангелы во плоти. Мол, потерпев неудачу в одном месте, она с удвоенной энергией тут же кидается искать нового ухажера. Как бы не так! Далеко не все женщины…

— Ну, сама подумай, куда ты денешься? Кому ты нужна? Сможешь ты жить одна? Не сможешь! Кто будет тебя обеспечивать, если не я? Пойми, природа так предназначила — мужчина добытчик, женщина — растратчик. За вами, женщинами, нужен глаз да глаз. Вам только дай волю — вы империи можете на распыл пустить. Ни деловой хватки, ни характера… Одни эмоции. Сама придумала, сама обиделась. А в жизни, детка, надо уметь держать себя в руках… Вот, видишь, у тебя уже глаза на мокром месте. Ты сейчас опять заплачешь. А слезы — это признак слабости. С тобой вообще невозможно разговаривать в последнее время. У тебя что, опять критические дни? Ты просто становишься в это время неадекватна!.. Что-что? Уж не хочешь ли ты сказать, что обиделась? Ну, милая, это же я любя! Я ведь люблю тебя, поэтому и говорю в лицо правду. Пусть она неприятная, но она нужна. На правду, милая, не обижаются. И ты не дуйся, а просто успокойся, сядь и хорошенько подумай, что ты делаешь не так… Вот посиди тут и подумай. Да, одна. Да, без меня. Куда я собираюсь? Не все ли тебе равно? Тебе там будет скучно. Ты ведь ничего в делах не понимаешь… Так что посиди и просто подумай. А когда я вернусь, мы еще раз поговорим… Нет, не знаю, когда вернусь. Не все ли тебе равно, когда? Вот, пожалуйста! Ты пытаешься меня контролировать? А я этого не люблю. Я — мужчина и буду сам решать, что мне делать. А ты — женщина и должна мне подчиняться! Я сказал!

…Нет! Хватит! Прекрати об этом думать. Это все в прошлом. Прошлое вернуть нельзя.

Ольга прибавила шагу, вскинула голову, заставив себя улыбнуться. Надо жить сегодняшним моментом, радоваться жизни, наслаждаться прекрасным утром, лучами теплого солнышка, звуками природы…

Шагнувшего ей навстречу мужчину она заметила издалека, поскольку из-за отсутствия кустов джунгли просматривались далеко, напоминая этим городской парк. Обойти, свернуть за ближайшие деревья, делая вид, что не увидела, было поздно. Он уже направлялся наперерез. Еще один. Ну, что сегодня за день-то такой!

— Доброе утро.

Он остановился в двух шагах, засунув руки в карманы полетной куртки.

— Доброе утро, — надо быть вежливой, в конце концов.

— Куда вы ходили?

— К морю, куда же еще.

— Вы упали в воду?

— Нет, я купалась! — внезапно рассердилась Ольга. — У меня привычка — купаться в одежде. Очень, знаете ли, удобно — не надо тратить время на стирку. И сушить тоже не надо — два круга бегом по солнцепеку — и само высохнет.

Старший помощник «Баядерки» Примек Варвич, не дрогнув, выслушал этот монолог. Только играли на скулах желваки.

— Будьте осторожны, — только и промолвил он, и Ольге внезапно стало стыдно. Это все из-за Соберона, будь он неладен. Студент пытается за нею ухлестывать просто потому, что она действительно самая молодая из всех. По большому счету, тут всего четверо моложе тридцати лет — двое аспирантов в группе профессора Трента и они с Собероном.

— Извините, — процедила она. — Просто… у меня создается впечатление, что вы за мной следите. Вам всегда непременно надо знать, куда и зачем я пошла.

У старшего помощника все еще играли на скулах желваки. Что-то в нем изменилось после трех суток отсидки на гауптвахте. В начале полета он был совсем другим.

— Это моя работа. Я отвечаю за людей — пассажиров и экипаж — перед капитаном. Вы — член экипажа, и я слежу, чтобы с вами ничего не случилось.

Ольга невольно рассмеялась. Где ж ты был, защитничек, когда она объясняла Соберону правила хорошего тона?

— Да что может со мной случиться на уединенном острове на необитаемой планете? Тут нет крупных хищников. Даже наличие ядовитых животных и растений пока еще не доказано. А в море я так далеко не захожу. Здесь безопасно и…

Она осеклась, заметив, как странно дрогнул взгляд Варвича.

Прием старый, как мир — заметить что-то за спиной у человека и сделать вид, что испугался. Старый, как мир, но Ольга все равно обернулась и…

— Что?

— Там, — Варвич указывал куда-то за деревья. — Мне показалось или…

— Я ничего не вижу.

— Сюда. За мной!

Он схватил ее за руку, совсем как Соберон, и потащил за собой по склону на открытое пространство. Женщина попыталась вырваться, но мужчина двигался слишком быстро, лавируя меж стволов так, будто всю жизнь тут прожил. Они вылетели на небольшую полянку, где Варвич с ходу запрыгнул на небольшой, чуть выше колена, валун и дернул Ольгу за собой.

— Вон там! За проливом! — обхватив одной рукой ее талию, другой он указывал куда-то вдаль.

Ольга всмотрелась, стараясь отвлечься мыслями от мужской руки, властно и крепко лежавшей на ее поясе.

В той стороне береговая линия их острова, который кто-то уже успел назвать Островов Первых Колонистов, изгибалась, образуя небольшую бухточку. Общие ее контуры уже наскоро набросали исследовательские зонды. Они же начертили схематическую карту соседнего острова, который отделялся от Острова Первых Колонистов проливов шириной примерно в полтора километра. С высоты и при ясной погоде остров был достаточно хорошо виден.