Вверх тормашками

— Я надеюсь, ты шутишь, задавая этот вопрос? — беседа приобретает агрессивный характер, а мне этого, в конце концов, совсем не хочется. Есть желание утереть ему нос, а не врезать по роже…по этой жутко симпатичной роже с сексуальной улыбкой.

— Прости…правда, — кивает он очень убедительно, — Я не думал, что наше расставание будет столь болезненным для тебя. Позволь мне хоть немного загладить свою вину? — заигрывая, вздергивает бровями и расплывается в довольной улыбке.

— Каким образом? — спрашиваю его и, не дождавшись ответа, откусываю приличный кусок маффина. Нежное тесто тут же тает во рту, и я блаженно прикрываю глаза, нажевывая десерт.

— Ну, для начала, заказать тебе ещё парочку маффинов, — смеётся он, и я окончательно расслабляюсь в его присутствии. Между нами нет недоговоренности, хотя обида до сих пор сидит внутри, но, по крайней мере, он ловко выкрутил всю нелепую ситуацию одной шуткой.

Дальнейшая беседа свернула с опасного пути и приобрела оттенок дружбы. Мы общались, как старые знакомые, которые не виделись несколько лет. Рассказывали друг другу нелепые истории и смеялись. Чаепитие слегка затянулось уже на второй чайник.

— Позволь мне тебя покинуть на пару минут, — приподнимаясь, говорит Вадик, — Вторая партия чая явно была лишней.

— Позволяю, — с улыбкой киваю я.

Провожаю взглядом до чертиков сексуальное тело и поворачиваю голову в окно, чтобы понаблюдать за прохожими, пока Вадик находится в местах не столь отдалённых…Черт, как-то неправильно звучит.

— Какого…? — бормочу я, распахнув глаза.

Макс стоит прямо напротив, открыв рот и широко распахнув глаза.

В пару шагов преодолев расстояние, подходит к стеклу, и я наблюдаю картину маслом, а, если быть точнее, сцену из немного кино. Макс, грозно размахивая руками, начинает ругаться, а я ни черта не слышу, только вижу, как взбухла вена на его очаровательном лобике. Перевожу взгляд на губы и успеваю понять только:

— …бла-бла-бла…Идиотка….бла-бла-бла…неадекватная бл*,…бла-бла-бла…какого хрена ты с ним…бла-бла-бла…Фффак! — закачивает он и вопросительно смотрит на меня.

Стучу пальцем по уху, показывая другу, что ничего не слышала из его монолога.

— Глухая тетеря…бла-бла-бла…я…-бла-бла-бла…твою-то…бла-бла-бла, — разразился друг новой тирадой, а я даже сощурилась, пытаясь урвать с его губ хоть одно нормальное слово, а не очередное ругательство, — …твою мать…! — закончил снова он. Да что ж у него всё на «мать»-то заканчивается?

— Ого, бесплатное светопредставление? — хмыкнул со смешком Вадик, остановившись у стола четко напротив Максика, который, не будь он геем, понравился бы мне больше, чем бывший.

Максим был этаким эстетом. Стройный, высокий, а волосики эти его вообще отдельная тема для разговора, так бы и нырнула в них пальцами. Он не был бруталом с выступающими бицепсами, но это его не портило, наоборот, украшало, сохраняя образ нежного и хрупкого создания, которое может и блинчики с утра испечь и в морду дать, если потребуется.

Вадик же был полной противоположностью. Высокий шатен спортивного телосложения, ну куда ж без него, иначе я б не запала на него. Взгляд с усмешкой, лишь подтверждающий его осведомленность в том, что все от него без ума. Плавные, размеренные движения, показывающие, что он может не только чай тебе наливать, но и довести до оргазма. Улыбка, сводящая с ума...хотя, у Макса улыбка красивее, более таинственная, что ли. А у Ильи Ивановича, вообще, как у хищника, который готов обглодать каждую мягкую часть твоего тела, а начнёт,наверное, с задницы…неандерталец чертов!

Стоять, Зорька! Тпру…А этот-то чего в моей голове делает?

Раздался стук в стекло, и я поняла, что слегка выпала из линии беседы, пора возвращаться.

Вопросительно вскидываю ладони, спрашивая Макса, чего ему вдруг сейчас приспичило меня воспитывать, и не изволит ли он свалить на встречу заре?!

— Это кто? — поинтересовался Вадик.

— Не знаю, — пожала я плечами, — Мальчик какой-то, сумасшедший, — договариваю, понимая, что Макс точно догадывается о чём я, и поворачиваюсь к стеклу.

Гордо выставленный средний палец ткнулся в стекло четко перед моим носом, и Макс удаляется в «туман», резко крутанувшись на пятках на девяносто градусов.

После встречи с Вадиком домой лечу на крыльях. Отличный день, думаю, вечер будет не менее отличным, но закон подлости никто не отменял, и, стоило мне только расслабиться, устроившись на диване в обнимку с Тефтелей и горчим чаем, как в дверь позвонили. Через несколько минут по комнате, наматывая круги по одной траектории, носился Максик, кляня меня, на чем свет стоит.

Подумывая о том, что пора и мне ретироваться под грозным взглядом друга и сварганить ему быстренько любимый сырный пирог, чтоб слегка задобрить друга, спросила:

— Пирог хочешь? — прервала его браваду как раз в тот момент, когда он красочно описывал мой мозг, используя очень красивые эпитеты и сравнения. «Твои разноцветные клетки головного мозга совсем охренели? У тебя та часть мозга, что отвечает за логику, совсем вытекла или ещё нет?»

— Это именно то, что мне сейчас нужно, — кивнул он, но пригрозив указательным пальцем, дополнил, — Но потом я продолжу.

Хотя бы на пару минут я займу твой рот чем-нибудь другим…Опять как-то некрасиво звучит!

Ну а что вы хотели? Мозг тихо и со скрипом пытается проковырять дырки в черепной коробке, ибо пухнет он родимый. С одной стороны внезапно «воскресший» Вадик, жопа с ручкой. С другой — многообещающие угрозы.Хвостатого до сих пор не могу понять, жду ли я их исполнения или нет. А с третьей — друг геюшка, который своими криками, словно битой, добивает мои «разноцветные клетки».

— Максик, я тебя тоже очень люблю, — пытаюсь подмазаться, но это похоже больше на то, что я только что обслюнявила его своей лестью.

— Фу, как некрасиво, — скривился друг, но пожав плечами, кивнул, — Но приятно, — сел за стол и, взглянув на меня из-под своих шикарных ресничек, начал, — Саб, я беспокоюсь просто. Ну ты себя по кускам собирала тогда, хоть и храбрилась на всеобщее обозрение, а тут что я вижу? У тебя под столом уже трусы на коленях болтались, пока ты там мило хихикала с ним.

— Не говори чушь, никаких там трусов не болталось, — вспыхиваю я.

— Ой ли? — язвит друг.

— Ай ли, — утвердительно киваю ему в ответ, ставя две чашки на стол и подготавливая миску для теста.