Вверх тормашками

Приложилась лбом к прохладной пластиковой двери и заглянула одним глазком в щёлку.

Человек восемь мужчин занимались на разных тренажерах. Пятеро в спортивках и футболках, а трое, чтоб их, этих Зевсов, в шортах до колена и майках. На головах кепки зачем-то. Наверное, чтобы шевелюра в глаза не лезла. Ну, или голова мёрзнет.

В зале играла отличная музыка, которую иногда заглушал лязг металла, а именно блинов, которые один из парней надевал на гриф, закрепляя крупной гайкой.

И мышцы…мышцы-мышцы-мышцы! Уровень тестостерона в зале зашкаливает. Пора сваливать. Наверное.

— Потеряла чего-то? — слышу за спиной и с ужасом понимаю, что крепко спалилась, потому что этот голос я узнала сразу.

— Анна Аркадьевна! — вскрикнув с испугу, взмахнула руками, — Чего пугаете?

— Саби, некрасиво подглядывать, — улыбнулась по-доброму тётка в ответ.

А я уже чувствую, как щеки мои бедные полыхают адским пламенем. Терпеть не могу, когда случаются эти, чтоб их, приливы крови к щекам и шее, я становлюсь похожей на помидор. А главное то, что сдаю с потрохами себя же, что да, виновата.

— Тёть Ань, ну я не подглядываю. Я просто мимо проходила, — опустив голову вниз, словно нашкодивший подросток, ковыряла носком ботинка пол. Это срабатывало всегда, особенно с родной тёткой.

— О! — услышали мы и повернулись на голос. Илья Иванович, собственной персоной, грациозно шагая по коридору, направлялся к нам, — Чего обсуждаем? — подошел и встал как раз напротив меня, — Добрый день, Анна Аркадьевна, — кивнул он.

— Добрый, Илья, — одобрительно ответила начальница.

— У тебя шнурок развязался, — сказал он, кивнув на мои многострадальные «тимбы».

— Опять запасную обувь не взяла? — укоризненно покачала головой начальница.

Ну да, есть такой грешок, постоянно забываю вторую пару обуви, чтобы внизу переобувать и не растаскивать зимнюю грязь соли в купе с песком по всем этажам.

Наклонилась, чтобы завязать чертов шнурок…Ну вот комичная ситуация. Передо мной два человека, с которыми я общаюсь, затем наклоняюсь и вот именно в этот момент, ни раньше ни позже, кому-то приспичило выйти из зала. Дверь, с глухим шлепком, бьет меня по заду, а я лечу вперед по четко спланированной траектории прямо головой в то самое драгоценное, тщательно хранимое и оберегаемое место Ильи Ивановича. Твою мать!

Парень громко ухает и сгибается пополам, а я, не найдя опоры, встаю в позу гордого рака каком кверху. Рядом в полуприседе парень и Анна Аркадьевна наблюдают за этим всем широко распахнутыми глазами.

— Бл…, — страдальчески выдыхает Илья, прикрывая промежность ладонью, — Ты даже не специально хочешь убить меня.

— Это тебе за всё, — выдала я, вставая на ноги.

— А чего у вас тут? — услышали мы голос незнакомца и повернули головы.

— Что вы, что вы, — засуетилась начальница, — Всё хорошо, не беспокойтесь.

Парень пошел дальше по коридору. Илья принял нормальную позу, да и я тоже.

— Так, — подытожила директриса, — Без травм обошлось?

— Я в норме, — ответил Илья.

— Я тоже, — кивнула.

— Тогда я пошла.

Звонко постукивая невысокими каблучками, Анна Аркадьевна отправилась дальше по своим делам, а мы так и остались стоять рядом с дверью в тренажерный зал.

Я облизнула пересохшие губы, что не осталось незамеченным, хотя сделала это совершенно не нарочно. Даже не думала в «завлекашки» играть.

— Если мы с тобой не договоримся о перемирии, то поубиваем друг друга, даже не особо напрягаясь, — выдал вдруг он.

И, если до этого момента я старалась не смотреть ему в глаза, то сейчас вспыхнула, уставившись на него. Потому что он был прав. Мы точно поубиваем друг друга. Правда сейчас я даже не представляла, какая же дружба может быть между нами, если всю сознательную жизнь, пока были рядом друг с другом, мы воевали.

— Я согласна, давай жить дружно, — кивнула, ожидая подвоха…И его звездный час пришёл.

Резкий рывок вперед, и он, схватив меня за запястье, дергает на себя. И лечу я вся такая красивая, волосы мои на сквозняке развеваются, прямиком в его объятия. И даже не успеваю матюгнуться от столь сногсшибаемой, в прямом смысле, наглости.

— А теперь скрепим сделку, — припечатывает он, а я открываю рот от возмущения, и вмиг его губы соприкасаются с моими в жадном поцелуе.

Ой, да…Все эти искры пламени и танцующие языки, а так же трепещущие нежные губы, что описывают в романах, вообще не то, в сравнении с этим…Боже! Чтоб я ещё раз отказалась от такого поцелуя?! Да ни за какие коврижки! Ни за какие пряники я этого не сделаю!

Мои пальцы уже вцепились в его шею, моля о продолжении «банкета». Ох уж этот поцелуй! Крышесносный, сумасшедший, заставляющий гореть пламенем, выкручивающий нервы и обнажающий скрытые желания…проще говоря #дерзкий, во всех его смыслах и понятиях. ТАК меня ещё не целовали.

Покусывая губы, от чего кровь кипела в венах, сжимал мою шею, не давая отстраниться. А уровень желания обладать, видимо, прыгнул до самой верхней отметки. Поглаживал талию так, что даже лифчик, родной и самый любимый, кажется, начал сползать наверх, в попытке свалить нахрен, чтобы не мешаться.

— Охренически-невпупенно! — услышали мы и шарахнулись друг от друга, как от удара током.

Марго неслась к нам на всех парах.

— Значит, он гей, говоришь? — хитро посмотрела на меня, кивнув на Илью.

Парень, пару раз моргнув глазами, осознал, что говорят про него.

— Ты сказала ей, что я гей? — почти вскрикнул он, — Ты нормальная?!

— У нас же перемирие? — пискнула я в ответ, вжимая голову в плечи в надежде избежать наказания. Но уже была уверена, что кара настигнет меня, где бы я не пряталась.

— Перемирие?! — повысил он голос, — Так предполагаю, что уже добрая часть центра думает, что я гей, — выразительно посмотрел на Марго.

— Эй! Я не сплетница! — крикнула девушка в свою защиту.

— Да! — согласилась я, — Не наговаривай на девку, — и даже грудь выпятила для пущей убедительности.

— Не съезжай с темы! — пригрозил он мне пальцем.

— А что будет-то? Что ты сделаешь? Ну подумаешь, все предполагают, что ты гей! Поговорят и успокоятся, — отмахнулась я.

— Да не успокоятся, — влезла Марго, — Ему уже трое свидание хотя назначить.