Вверх тормашками

Теперь обалдела я. Да что сказать обалдела, я была просто в шоке. Да какое право он имеет такое говорить? Я, по его мнению, истеричка? А разве я играла на любовь? Разве я выговаривала подругам всё, что думаю о нем? Да я… Я лишь Максу сказала, что влюбилась по самые уши.

— Да как ты смеешь, чертов бабуин! Что ты себе позволяешь? Явился сюда, как ни в чем не бывало, издеваешься, оскорбляешь… Какого черта, бл*, Илья?! — кричала я снова и снова.

— Рот закрой! — крикнул он в ответ, даже не шелохнувшись.

А я, ошалев от такой реакции, мигом прихлопнула варежку. Но, когда сообразила, что он совсем бессмертный, раз решил меня вот таким образом заткнуть, только открыла рот, чтобы выдать очередную порцию ругательств, щедро приправленную перцем, Илья сделал шаг, обнял и заткнул меня поцелуем.

Отбивалась руками и ногами, стараясь добраться до самого больного места. Я щипалась, дралась и дергала ногами настолько сильно, насколько могла. Выходило слабо, потому что Илье надоело это терпеть, и он, не отрываясь от моих губ, перехватил мои руки и завел их назад.

Того объема воздуха, что я пыталась вдохнуть через нос, не хватало, и я раскрыла рот, чтобы урвать хоть чуть-чуть больше. Чем и воспользовался Илья. Его язык резко проник в рот, захватывая в плен. Вот он, тот самый момент, когда пути назад уже нет. Когда щелкает переключатель, и ты ныряешь в омут этой ненормальной страсти.

Это даже смешно, но правду говорят, что секс на эмоциях самый горячий и сногсшибательный.

Отпустив мои руки, он махом сорвал с меня майку. Схватил за талию и посадил на гамак. Опустился на колени и, сдвинув вниз чашки лифчика, накрыл ртом сосок. Ахнула от разряда, что пронзил все моё тело. А он издевался… круговые движения языка, следом легкие укусы, второй массирует, сжимая между пальцев.

— Я не могу без тебя, — прорычал он, выдергивая меня за руки из этого гамака.

Резко развернул и прижался ко мне сзади, обхватывая одну грудь ладонью, — Видит бог, я безумно люблю тебя, — пока одна рука нещадно ласкает грудь, вторая ныряет в шорты, — Сабик, — выдыхает он, кусая меня в шею.

Пальцы касаются нежной кожи, описывая круги вокруг клитора, и меня сгибает пополам, ноги не держат.

— Такая нежная, такая горячая, сумасшедшая, — говорил он мне на ухо, а я слышала простой набор букв, потому что от движений его пальцев мой мозг слабо, что понимал, — Моя, — добавил он в конце, и следом последовал взрыв в голове.

Он наклонил меня к гамаку, присел и резко стащил шорты, уставившись на мою задницу.

— Милые трусики, — хихикнул он, шлепнув по попе, — Как у моей бабули.

— Ты видел трусы своей бабули? — переспросила я, — Странные у тебя предпочтения.

— Я сказал «как»… меня возбуждают твои простые белые трусики, — рассмеялся он, цапнув меня зубами за задницу.

Следом вниз поползли и трусики, зашелестела упаковка презерватива и резкий толчок.

Вскрикнула от чувств, нахлынувших от ощущений. Илья двигался медленно, словно смаковал каждое движение.

— Быстрее, — умоляла я.

— Как скажешь, Козявка, — смешок был стартом для дальнейших действий, — Давай устроим бешеные скачки.

— Дверь, черт, она не заперта, — буквально простонала я.

— Я закрыл её, пока ты переодевалась, — самодовольный смешок сорвался с его губ.

Звук мощных, быстрых, грубых шлепков двух тел сводили с ума, и пиком безумия было то, что никто не мог нам помешать.

— Давай, милая, — просил он, не сбавляя темпа и, просунув руку между моих ног, стимулировал дополнительно, — Кончай.

И с его последним словом, громко вскрикнув, я выдохнула то самое удовольствие, что накапливалось и требовало выхода с нашей последней встречи за городом.

Илья последовал за мной практически сразу.

Натянула трусики, шорты и футболку, уселась обратно на гамак.

— А заниматься этими делами в этих тряпочках неплохая идея. Мне понравилось. Надо будет повторить, — подмигнул он мне весело.

— Ты же добился, чего хотел? — спросила я, подняв на него глаза, — Ты поцеловал, трахнул… думаю, я могу быть свободна, и ты не станешь больше портить мне настроение, таскаясь за мной по пятам.

Илья застыл, нахмурив брови, пристально глядя на меня. Сложил руки на груди и ждал продолжения моего монолога. Но я сказала ему всё, что хотела.

— Истерика до сих пор не прошла? — уточнил он, — Что ж, думаю, надо повторить подвиг, к тому же в моей голове есть одна заманчивая идея по поводу позы, которую можно попробовать вот тут, — ткнул пальцем в мой гамак.

— Ты совсем меня не понимаешь?

— А что я должен понять? — спросил он, брови вопросительно взметнулись вверх.

— Всё, Илья, хватит, правда! Я устала от вас обоих…

— Тогда почему не сопротивлялась сейчас? Что-то я не заметил, чтобы тебе было плохо, — снова попав в точку, сказал он.

— Потому что ты мне нужен, гребаный ты черт! — выкрикнула я.

— Воооооот, — закивал парень, широко улыбнувшись, — С этого и надо было начинать. Тогда в чем твоя проблема, я не пойму?

Нет, он правда идиот или просто прикидывается?

— В чем моя проблема? — снова ор, снова крики, а ведь я зарекалась не орать, а просто послать его, — Ты совсем тупой, что ли?

— Тааааак, — вновь протянул он, присел передо мной на корточки, взял мои руки в свои и начал свой монолог, — Да, ты права, что съездила мне по роже, на твоём месте я бы ещё и пнул несколько раз туда же. Да, я действительно согласился на авантюру Вадима и действительно играл… но только в самом начале. Чем больше я тебя узнавал, тем больше понимал, что никуда тебе от меня уже не деться. Ты моя половинка, мой маленький оазис в этом скучном сером мире, ты моё мелкое шило в заднице и с острым языком. Кстати, детка, язык у тебя, что надо…

— Болван! — пихнула его в плечо, от чего Илья приземлился на задницу, но рук моих не выпустил.

— Насчет языка мы ещё продолжим эту тему и пару раз попробуем… но не об этом сейчас, — покачал он головой, — Я прошу у тебя прощения, правда. Давно надо было это сделать, но я, каюсь, как-то не очень привыкший к этому, пора учиться. Прости меня, Сабик, прости. Прости, что сделал больно, и я буду зализывать твои раны каждый день, — хитро улыбнулся и продолжил, — И не по разу… опять к теме языка вернулся. Господи, я даже связно мыслить рядом с тобой не могу, чертовка! — рассмеялся он.