Вы старше моего папы и чуть моложе моего дедушки

В семейном счастье ты в первую очередь муж, а в личном – мужчина. И осознание этого особенно отчетливо приходит после сорока. Седина в бороду, бес в ребро. Похоже, об этом периоде сказал чех Габриэль Лауб, известный своими афоризмами: «Каждому мужчине в жизни необходимы три женщины: мать, жена и еще хотя бы одна, считающая его мужчиной». Точно подмечено, трудно возразить. Именно в этом возрасте мужчины чаще заводят любовниц или уходят из семьи ни к кому, просто чтобы чувствовать себя свободными, а значит, и моложе, и счастливее, и чтобы в них видели прежде всего мужчину (мой случай). Иллюзия? И что?

Уверен, любое счастье – иллюзия обстоятельств.

Фонтан по ту сторону горы

Когда я разводился, мне попалась книга Коэльо «Вероника решает умереть», кстати, единственное творение этого автора, прочитанное, вернее, осиленное мной до конца. В ней понравилась мысль, которая в моем пересказе звучит так: «Если вы хотите жить именно так и многие называют это безумием – живите им. И, возможно, вы причините боль близким и окружающим вас людям. Но лучше быть фонтаном, переливающимся через край, чем водой, застоявшейся в резервуаре».

Можно с этим спорить, обвинять меня в эгоизме, но факт остается фактом – это было очень созвучно с моим тогдашним настроением, заставило задуматься и где-то повлияло на мое решение. К тому же я всегда помнил слова своего наставника юности о том, что «жизнь очень скоротечна». Вряд ли вы будете искать мою заметку «Люби каждый день», где я попробовал описать чувства человека, начинающего ощущать безвозвратность жизни. Поэтому приведу ее здесь.

«В 79-м я год жил и работал в Пакистане, где был у меня наставник, Эдуард Николаевич Олейников, человек удивительного жизнелюбия, юмора, умевший дарить добрые, красивые слова всем и каждому. Его уважали как наши специалисты, так и пакистанцы. Его ценило начальство и любили рабочие. Им были увлечены все переводчицы и жены специалистов. Не любить его было невозможно. Так же, как нельзя не любить запаха весны и вкуса детства. Как нельзя не любить жизнь. Он был праздником.

Мне был двадцать один, ему за сорок. Наверное, оттого что наше чувство юмора совпадало, равно как и отношение к девушкам (коих он, безусловно, любил), да и английский у меня был тогда хорош, он взял меня к себе переводчиком. Естественно, большую часть времени я проводил с ним, наблюдая, как он очаровывает мир и заставляет его улыбаться.

Так вот, иногда по вечерам, когда мы с ним потягивали виски, он говорил: «Юный друг, мы сейчас накатим, и вся жизнь покажется такой светлой, яркой! День за днем! На пять лет вперед! Но помни, жизнь очень скоротечна. Люби каждый день. Люби день, в котором живешь, потому что завтра его уже не будет».

Прошло больше тридцати лет – мгновение. Я уже старше него, и мои дети взрослее, чем тогда был их папа. А я все помню его слова: «Люби каждый день».

И прихожу к выводу, что в юности мы очень похожи на альпинистов, которые каждое утро просыпаются с единственной мыслью: где-то там, наверху, есть вершина горы, которую надо обязательно покорить. Иначе нельзя. Только если достичь ее, думает юность, мир озарится ярким светом и наполнится восхищением и радостью. Поэтому день за днем юность карабкается к цели, цепляясь за уступы, срываясь, падая и вновь устремляясь туда, где, по ее мнению, вершина бесконечного счастья. И это совершенно нормально, на то она и юность.

Вот только однажды – никто не знает, когда именно, – ты понимаешь, что вершина преодолена, и ты уже по другую сторону горы, и с каждым часом ты не взбираешься, а спускаешься. К земле. И с каждым днем своего рождения – все ближе и ближе. И что осталось не так-то и много. И понимаешь, что сегодня у тебя уже меньше дней, чем было вчера. А завтра будет еще одним днем меньше.

Точно об этом сказал актер Том Хиддлстон: «У человека две жизни, и вторая начинается тогда, когда мы понимаем, что жизнь всего одна». И сейчас, когда мне за пятьдесят, я понимаю это отчетливо.

Эка, как меня жизнь раскорячила… Я уже и не помню: то ли ползу вверх или меня уже спускают вниз?

Театр и роли

А теперь попробуем взглянуть на все это через призму искусства. Начну со слов, приписываемых Шекспиру:

«Весь мир – театр.В нем женщины, мужчины – все актеры.У них есть выходы, уходы.И каждый не одну играет роль».

Когда тебе за сорок, в какой-то момент ты вдруг осознаешь, что уже много лет играешь в некоем спектакле, где один и тот же сценарий под названием «Примерная семья… (вставьте здесь свою фамилию)», в котором неменяющийся состав труппы – жена, дети и ты. И все те же зрители – друзья, знакомые, родственники. Но ты-то уже другой, и тебе хочется иного. Ты уже не хочешь лицедействовать в образе, который когда-то в юности примерил на себя и который уже всем так хорошо знаком. Хочется просто быть самим собой.

Ну да, Ленин был прав: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Тем не менее однажды ты принимаешь решение и уходишь из труппы, продолжая любить каждого, с кем был в ней, и оставаясь благодарным за счастье, испытанное вместе. «А может быть, нам жизнь дана, чтоб каждый смог стать режиссером?»

Хотя так поступают не все, многие и далее участвуют в анонсированном когда-то спектакле: «Как же так? Что скажет зритель – друзья, родственники? Ведь они знакомы с либретто! А ты меняешь его», – думают они. Вспомните «Чайку по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. У каждого свой выбор.

Перечитал вышенаписанное и подумал: «А ведь неплохо и, по-моему, убедительно, да и цитаты правильные». Хотя, уверен, те, кто не согласен со мной, были бы не менее убедительны в своих доводах, противоположных моим, и высказывания известных людей привели бы не менее яркие. И что? Я же пишу о том, что чувствую я. «Take it or leave it», – говорят англичане. Поэтому продолжу.

Меня спрашивают, жалею ли я сейчас о том, что ушел после стольких лет вполне счастливой семейной жизни? Нет. Пока нет. Но остался вопрос, на который до сих пор не могу ответить: «Что менее болезненно для твоих близких – уйти, когда дети маленькие и жена молода и еще может попытаться подправить свою судьбу, или когда дети счастливо выросли вместе с тобой, но у жены уже меньше шансов найти спутника жизни?» Не знаю.

«…А потому, а потому оставьте ваши споры –Ищите в жизни свою роль, лепите образ свой».Ю. Евсеев

В костюмерной

Впрочем, поговорим теперь о другом. Именно после сорока мужчина начинает особенно тщательно следить за своей внешностью и уделять больше внимания одежде и аксессуарам от дорогих брендов (часы, обувь, одеколон и т. д.) – желание быть в новом, привлекательном для девушек образе. Вы, наверное, замечали мужчин с оттенками седины в волосах, очень одухотворенных – от которых пахнет парфюмом задолго до их появления, – в приталенных рубашках в облипку на животе, и ботинках, начищенных до блеска и уж точно не стоптанных. Это наш с вами персонаж, сорокалетний. Примеривший на себя костюм от «Brioni» для новой роли респектабельного мачо.

Кстати, на заметку женщинам, чьи мужчины неожиданно стали тратить много денег на атрибуты внешнего лоска. Не переживайте, скоро мальчики, поняв, что это ровным счетом ничего не меняет в их отношениях с девушками за периметром вашей квартиры, наиграются и снова будут носить то, что покупаете им вы. Просто дайте ребятам время поэкспериментировать. Я, например, тоже проходил через это, когда однажды после сорока увлекся сменой имиджа. И что? Из нескольких пар дорогих часов, купленных тогда, сегодня ношу в основном одни, от галстуков практически отказался, вместо золотых зажигалок «Dupont» стал пользоваться одноразовыми «Cricket», рубашки покупаю без манжет под запонки, а английские ботинки из крокодиловой кожи ручной работы надеваю, исключительно встречая Год Оранжевого Крокодила. Вот такие дела.

Или другой вариант. Тоже наш. В кедах на босую ногу, в футболке с принтом под расстегнутой толстовкой GANT, в рваных джинсах и с той же сединой на висках. Примерно таким я и явился однажды перед сыном. На майке, подаренной на юбилей, была надпись на английском – «Мне не 50. Мне 18 и 32 года опыта». Словом, в образе этакого пятидесятилетнего Питера Пена. Оглядев меня, сын, улыбаясь, сказал: «Стареешь, пап. Upgrade. Тюнингуешься».