Выбирая свою историю."Развилки" на пути России: от Рюриковичей до олигархов

Успех «большевизации» обеспечил ее антибуржуазный характер. Позднее развитие и особенности российского капитализма не смогли сделать его единой экономической базой общества, в котором отсут­ствовали те самые средние слои, которые обычно являются опорой многопартийности и стабильности политической системы.

В предреволюционной России для получения избирательных прав требовалось отвечать имущественному цензу: обла­дать недвижимым имуществом, иметь торгово-промысловые свидетельства на право заниматься предпринимательс­кой деятельностью, арендовать квартиру и уплачивать квартирный налог (так жили врачи, юристы, преподавате­ли, техническая интеллигенция, лица свободных профессий, чиновники). Если признать «средним классом» этих «цензо­вых граждан» (с соответствующим образованием, квалифи­кацией, образом жизни, уровнем потребления и представле­ниями человека о самом себе), то в 1907 г. в 50 губерниях Европейской России их было 1288 тыс. За вычетом тех, «кому на Руси жить хорошо», т. е. высших чиновников, ге­нералитета, латифундистов, крупной буржуазии (60 тыс. семей или 366 тыс. человек, т. е. около 0,34% населения), остается 5,5%; все остальные — 94,2% — были «низшим классом». Отставание России от развитых стран (в Вели­кобритании в 1911 г.

– 20,3%; в США в 1910 г.
– 21,4%, ас фермерами — 37,9%) по численности среднего класса объясмялось неразвитостью института частной собственности и экономической отсталостью (Миронов Б.Н. Опора, бу­фер и гарант //Родина. 2001. № 4. С. 47-48).

Глубокое расслоение общества и сохранявшийся с XVIII в. соци­окультурный раскол внушали не лучшие чувства к «господским» цен­ностям собственности и права. «Рабочие называют буржуями всех не­рабочих, крестьяне — всяких «господ», — так характеризовала массо­вые настроения пресса того времени. Ленин оценил причины популярности своей партии: «По инстинкту, по чувству, по влечению революции против капиталистов сочувствует в России большинство населения».

Но не было фатальной предопределенности победы большевиков. Военный министр А. И. Верховский в октябре признал, что армия во­евать больше не может, поэтому надо убедить союзников разрешить России выйти из войны, хотя бы временно. Это позволило бы уволить большую часть солдат, сформировать новую армию на добровольчес­ких началах, которая на заключительном этапе войны присоедини­лась бы к союзникам. Сотрудники американской миссии Красного Креста полковник Томпсон и подполковник Робине 18—20 октября советовали Керенскому «украсть» у большевиков их лозунги передачи земли крестьянам и власти Советам и сформировать из социалистов правительство, ответственное перед ЦИК Советов первого созыва. В такое правительство могли бы войти «умеренные» большевики (как Каменев или Луначарский). А в в рядах большевиков назревал рас­кол. Только 10 октября Ленин после упорного сопротивления смог одержать победу над Каменевым и настоял на принятии ЦК решения о вооруженном восстании. Если бы это решение не состоялось — пришлось бы созывать партийный съезд и терять время.

Но Керенский упрямо отказался от этих предложений. Он был уверен: «У меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окон­чательно», — и уволил Верховского «по состоянию здоровья». Позднее он выдвинет версию о заговоре «справа» против Временного прави­тельства: якобы военные специально решили не оказывать ему подде­ржки, а затем, уже после падения правительства, подавить револю­цию. Начальник гвардейских частей округа полковник С.И. Назимов вспоминал, как 24 октября доложил министру-председателю: «При возникновении нового восстания часть полков, вероятно, примет активное участие для поддержания Советов, а другая отнесется пассивно и останется в казармах. Мое заявление произвело на Керенского пот­рясающее впечатление. Он схватился за голову и воскликнул: "Что вы говорите! Не может быть"».

А большевистские вожди умели не только «слиться с массой»; соз­данный «большевизированным» Петроградским советом Военно-рево­люционный комитет быстро организовал восстание, которое было осу­ществлено при подавляющем перевесе сил. У Временного правитель­ства, как и у Николая II в феврале, не нашлось защитников: в Зимнем дворце оказалось 2 тысячи юнкеров и «дамская» рота. Как известно, кровопролитного «штурма» не было — подъезды со стороны набережной даже не охранялись.

Варианты мирного развития революции были возможны и после захвата большевиками власти. Но отсутствие нормальной «школы» легальной политической борьбы и острота межпартийных противоре­чий сделали невозможным компромисс не только левых с кадетами, но даже между левыми силами.

Уже в ходе восстания на II съезде Советов Мартов предложил соз­дать коалиционное демократическое правительство. Предложение получило поддержку депутатов, но выступления других представите­лей меньшевиков и эсеров с обвинениями большевиков в «авантюре» привели к разрыву. После яростной перебранки меньшевики и пра­вые эсеры покшгули съезд — и уступили противникам «арену револю­ции», в чем каялись позднее.

В конце октября — начале ноября 1917 г. на переговорах Викжеля с большевиками и Комитетом спасения Родины и революции (включавшим меньшевиков, эсеров, представителей городской ду­мы и профсоюзов служащих) была достигнута договоренность о соз­дании «однородного социалистического правительства» во главе с В.М. Черновым, в которое от большевиков вошли бы А.И. Рыков, Л.Б. Красин, М.Н. Покровский. Соглашение с Викжелем было от­вергнуто большинством голосов ЦК во главе с Лениным и Троцким. Логическим завершением этого курса был разгон в январе 1918 г. де­мократически избранного Учредительного собрания. Но вопреки всем ожиданиям, большевики не только захватили власть, но и смогли ее удержать.

В истории России всегда особую роль играли центральная власть и государственный аппарат. Об этом писал Ленин, анализируя опыт выборов в Учредительное собрание: эсеры и меньшевики получили на выборах 62% голосов, кадеты и правые — 13%, большевики же всего 25% — и удержали власть, т. к. «имели, если позволительно употре­бить военный термин, могучий "ударный кулак" в столицах. В реша­ющий момент в решающем пункте иметь подавляющий перевес сил — этот "закон" военных успехов есть также закон политического успе­ха, особенно в той ожесточенной, кипучей войне классов, которая на­зывается революцией. Столицы или вообще крупнейшие торгово-про­мышленные центры (у нас в России эти понятия совпадали...) в зна­чительной степени решают политическую судьбу народа, разумеется, при условии поддержки центров достаточными местными деревенс­кими силами».

Имея «ударные кулаки» в виде сконцентрированного в столице и крупных центрах пролетариата, солдат и матросов, большевики мог­ли не обращать внимания на свой проигрыш в отдаленных губерниях. А поддержка — хотя бы временная — большинства была достигнута серией декретов нового правительства — Совета народных комисса­ров. В ноябре 1917 — январе 1918 г. большевики провозгласили ре­формы, на которые не решилось Временное правительство: приняли декреты о мире и о земле (последний содержал, как известно, эсеро­вскую программу конфискации казенных и помещичьих земель и их передачу местным земельным комитетам и Советам для уравнитель­ного распределения), «Декларацию прав народов России»; отменили сословия, титулы и чины; уравняли в гражданских правах мужчин и женщин. Был принят декрет о постепенной демобилизации армии и подписан договор с немцами о перемирии. Появились — декреты о 8-часовом рабочем дне, бесплатном медицинском обслуживании и обучении в школе, увеличении на 100% размера пенсий по инвалид­ности рабочим, отделении церкви от государства и школы от церкви.

События октября 1917 г. до сих пор вызывают споры и полярно противоположные оценки — от «великой социалистической револю­ции» до «переворота», совершенного группой экстремистов или даже участников «жидомасонского заговора». Захват власти большевиками в Петрограде вполне можно назвать переворотом. Но за этим перево­ротом последовала подлинная революция — новая власть в короткий срок изменила не только политический режим, но и социальную структуру, преобразовала хозяйственный уклад, отношения собствен­ности, духовную атмосферу.

Определения типа этой революции можно встретить самые раз­ные: социалистическая, якобинская, пролетарско-якобинская, крестьянская, маргинальная и т. д. Такое различие во многом вызва­но сложностью самого процесса, в котором слились различные по сво­ему происхождению и целям политические силы: выступление проле­тариата, солдатские бунты, крестьянская «общинная революция», на­ционально-освободительное движение окраин. Катализатором этого процесса служила война, обострившая все противоречия в обществе и вызвавшая экономический кризис, с которым не смогли справиться ни монархия, ни демократия. События октября 1917 г. можно наз­вать «комплексом революций в эпоху мировых войн» (определение японского историка Харуки Вада). Результатом стало создание нового общественного строя, для которого до сих пор еще не нашли точных определений.

Подробнее на эту тему:

Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997.

Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. М., 1967.

Рабинович А. Революция 1917 года в Петрограде. Большевики приходят к власти. М., 2003.

Рейли Д. Политические судьбы российской губернии: 1917 год в Саратове. Саратов, 1995.

Вада X. Российские революции 1917г. как комплекс революций в эпоху мировых войн // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994.

1918 — «Красные», «белые», «розовые» и «зеленые»

5 января 1918 г. в 4 часа пополудни старейший депутат Учредитель­ного собрания эсер Шевцов попытался открыть заседание. Но словом самовольно завладел председатель ВЦИК советов Яков Свердлов, ко­торый потребовал во внеочередном порядке утвердить «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», провозглашавшую Россию республикой Советов, и утвердить декреты второго Всерос­сийского съезда Советов о мире и о земле. Принятие декларации оз­начало бы признание власти большевиков, проигравших выборы в ненавистную им «учредилку». Большинством голосов собрание отка­залось обсуждать предложение Свердлова и приступило к работе в со­ответствии с заранее намеченной повесткой.