Выбор Бога. Роман о любви

нас справились, каждый день контролировал дела по телефону. И

бригадиры ребята были надежные. И монастырь ход работ

контролировал четко.

На северном келейном корпусе, на ремонте фасада, у меня

работала бригада из Киргизии. Я не первый раз нанимал

среднеазиатских гастарбайтеров, они работали с утра до позднего

169

вечера и по выходным, стремясь поскорее выполнить работу и

вернуться домой, при этом совершенно не пили, религия не

позволяла. Заодно, в монастыре и курить отучились.

Монастырь не был против мусульман, даже выделил им бес-

платное жилье в гостевом доме, а киргизы в ответ на

православную доброту быстро и ответственно выполняли

просьбы монахинь помочь по хозяйству.

С киргизской бригады я и решил начать. К тому времени, когда

я добрался до монастыря, дождь почти закончился, начало

проглядывать солнце, отражаясь в бескрайних лужах, все-таки

сильный ливень прошел, давно такого не было. У меня,

строительная привычка, всегда в машине стояли резиновые

сапоги, которые я и одел.

Одел и белую строительную каску, тоже привычка, приучаешь

работников к соблюдению правил и тебя издалека видно.

Для того, чтобы подойти к северному келейному корпусу,

закрытому строительными лесами и синими тентами, мне

пришлось в брод пересечь бурный мутный ручей, который несся с

пригорка и уходил под основание строительных лесов.

Вода образовала промоину под стойками, и они висели в воз-

духе, и по внешнему виду строительного тента, видно было, что

вся конструкция перекосилась под собственной тяжестью.

Я почувствовал недоброе, холодок пробежал у меня между

лопатками.

– Саид, – позвал я бригадира, – вы на лесах?

– Здравствуйте, Олег Вадимович! С приездом! – ответил голос

Саида из-за тента. – С утра трудимся.

Показалось улыбающееся лицо бригадира, который отодвинул

край тента на уровне третьего этажа здания.

– Сколько вас сегодня работает? И где все?

– Девять человек, штукатурим последний этаж, здесь стены не

намокли, крыша защитила от дождя.

– А ты видел, что леса подмыло?

– Нет, Олег Вадимович, а что?

Вот все хорошо с киргизами, только тонкую и ответственную

им не доверишь. И, чтобы все сделали качественно и без потерь,

необходимо долго и упорно объяснять.

170

– Работать на лесах нельзя, немедленно спускайтесь!

– Неужели так серьезно? Штукатурка пропадет, выкидывать

придется!

– Быстро все вниз! – повысил я голос. – Надо было сначала

леса осмотреть и проверить, закрепить, затем начинать работать.

Двигайтесь, мать вашу, двигайтесь!

За те два с лишним десятка лет, что я работаю на стройке, были

и у меня несчастные случаи, это дело опасное – возводить людям

дома и ремонтировать их, но, слава богу, все обходилось

максимум сломанной ногой и больничным.

Саид исчез за тентом, и после короткого разговора по-кир-

гизски, послышался шум передвигающихся по лесам людей.

Стойки лесов задвигались, болтаясь в воздухе, и я не успел

додумать до конца мысль о том, что следовало бы сказать

строителям, что спускаться надо медленно и по одному, как

раздался резкий хрустящий звук, затем стук камней по доскам,

леса перекосились, киргизы испуганно закричали.

– Стоять всем, не двигаться! – заорал я, понимая, что лопнули

крепления стоек лесов к стене. – Саид, скажи своим, что бы в окна

залезали, в окна, леса сейчас упадут! И тише, плавнее, медленнее

двигайтесь, а то все рухнет!

– Окна закрыты хозяин!

– Бейте стекла, залезайте в оконные ниши, только поменьше

леса раскачивайте!

Посыпалось битое стекло, а стойки наклонились еще больше,

видимо и другие крепления лесов оборвались, с площадок вдоль

тента на землю стал падать инструмент, доски настилов, ведра с

раствором.

Я стал искать доску покрепче, чтобы подпереть стойку лесов, и

наткнулся глазами на группку монахинь, подходивших к стройке.

– Уходите отсюда! – заорал я им. – Уходите, здесь опасно!

Я заметил и схватил шестиметровый брус, который валялся на

траве, при этом едва не задел им одну из монашек, она попятилась

назад, споткнулась, почти упала, но не до нее было. Подсунул

брус под основание крайней стойки, уперев его край в фундамент,

и удерживал, таким образом, хотя бы один край лесов.

– Саид вы все с лесов убрались?

171

– Сейчас, последний уйдет! – бригадир опять что-то закричал

по-киргизски.

В этот момент леса рухнули. Я скинул с плеча брус, попятился

назад, но леса повело в мою сторону, и я понял, что не успеваю.

Сначала меня сбило с ног попавшей в плечо доской настила,

затем в голове что-то вспыхнуло, резкая боль в спине, и мое

сознание исчезло...

Я смотрел на себя сверху, с высоты метров в пять, сквозь

какой-то белесый туман. Я лежал на траве рядом с кучей

строительного мусора, в которые превратились леса, надо мной

склонились несколько фигур в темных одеждах. «Монахини», –

догадался я, одна из них стояла передо мной на коленях,

ритмично наклоняясь надо мной, затем припала к моему рту,

искусственное дыхание делает, опять мнет мне ребра, опять

вдыхает в меня теплый влажный воздух, пытаясь раздвинуть

смятые сломанными ребрами легкие, опять и опять… Господи,

какие знакомые губы…

Я очнулся от дикой боли в груди. Это было невозможно

стерпеть, и я заорал, точнее, крика не получилось, завыл и начал

биться головой и руками об землю, ноги почему-то плохо

слушались. Кругом в молочной мгле двигались силуэты, ни