Выбор Бога. Роман о любви

строитель. Она, не раздумывая, согласилась на предложение

матушки Варвары и через два дня уже была в Москве, а еще через

две недели – в Вифлееме.

– Знаешь, я все время о тебе думала, надо было написать

письмо, прощения у тебя попросить, но ты думаешь, я помнила

180

твой адрес? Я его и не знала никогда. Номер квартиры только

запомнила хорошо – пятьдесят.

Екатерининский Монастырь представлял собой груду разва-

лин, остатки того, что местные арабы не успели растащить за

последние сто лет. Для того чтобы жить, монахини купили

строительный тент, которым накрыли устоявшие под натиском

времени и иноверцев четыре стены маленького каменного сарая.

Пять монахинь, и послушница Ольга поначалу спали на

подстилке из сухих веток, набранных на соседних пустырях. Не

было электричества. Воду носили ведрами из городского

водопровода, триста метров от колонки и все в гору. Даже печи в

домике не было, а в Палестине бывает и холодно, особенно

зимними ночами. Проблема усугублялась тем, что

принципиальное решение вернуть монастырь Русской

православной церкви не было до конца корректно юридически

оформлено и блуждало по коридорам власти израильского

государства еще долгих восемь лет. А пока нет окончательного

решения о передаче развалин, а главное, земли под монастырем,

Московский Патриархат совершенно справедливо не

финансировал восстановление монастыря. Восстанавливай-

восстанавливай, а кому потом все это достанется? И монашеская

экспедиция первоначально выполняла функцию охраны

возникающих прав на собственность. Но в холодной России еще

труднее жить и монастыри строить, а строят все-таки.

Своими силами и за счет сэкономленных на питании денег

отремонтировали домик. Договорились с соседями-палестинцами

и провели временное электропитание. Расчистили территорию,

отстроили заново ограду, сами начали возводить базилику святой

Екатерины, от нее вообще полстены осталось. Собирали

уцелевшие камни для кладки стен, вручную месили раствор,

клали стены. Здесь пригодился Ольгин опыт работы в

строительной фирме. Она видела и запомнила на стройплощадках

в Твери, как выполняют многие из строительных работ. А из

Москвы прислали немного денег и ящик чертежей, выполненных

в девятнадцатом веке.

Помогали православные и неправославные паломники, кото-

рые приезжали в Вифлеем поклониться месту рождения Христа.

Помогало Ольгино знание английского и ее молодость. Пожилые

181

иностранцы охотно жертвовали симпатичной молодой по-

слушнице.

А мешали интифады, палестинские восстания, которых за это

время случилось целых три, и которые длились по году, а то и

больше каждое. Из-за блокады, которую тут же вводило

израильское правительство в ответ на палестинские демонстрации

и обстрел камнями еврейской армии, на западном берегу Иордана

иссякал поток паломников, многократно дорожали еда и

стройматериалы.

– Я думаю, что, если бы не великая святость этих мест, не

выдержать было бы. Иногда по несколько дней не ели.

Повсюду грязь и мусор. Это какой-то национальный арабский

обычай. В домах у них чисто, знаю, заходила, а если убирают

коридор, то метут все точно до улицы. Там и оставляют.

Еще один обычай – торговаться, к этому хотя бы привыкнуть

можно и научиться. Для них это и общение и спорт. Но обидно,

когда тебя обманывают. Что арабы, что евреи, для них обмануть

человека другой веры – это почти подвиг. Пересчитывать и

проверять все надо по несколько раз, и все равно проведут!

Но сходишь на службу в Храм Рождества Христова, кстати,

туда и обратно десять километров пешком, и как-то все проблемы

проходят, новые силы появляются.

Ольга рассказывала, и я будто видел эти края, где никогда не

был: залитые солнцем улицы, пыльные пальмы, чужой народ…

– Хочу тебе признаться, что у меня нет уже твоего кольца, –

Ольга протянула мне правую руку, – помнишь, ты мне подарил

перед расставанием? С надписью «Спаси и сохрани»? Крестик

живой, на мне, но, извини, показать не могу, а кольцо не уберегла.

В разгар очередной интифады Ольга возвращалась вместе с

монахинями из храма, когда именно к ней обратилась на ломаном

английском языке палестинка, Ольгина ровесница, окруженная

тремя маленькими детьми и младенцем на руках с просьбой

помочь. Ее мужа арестовали, а дом разрушили бульдозером

израильтяне за поддержку восстания. Ольга ответила, что ничем

помочь не может, но предложила сестрам, если они не против,

182

накормить семью. Сестры не возражали, молодая мама также, но

когда они пришли в монастырь, и палестинка увидела, что

монахини отдают ее детям последнее, сама категорически

отказалась есть. Тогда Ольга и отдала ей кольцо, так ей жалко

было эту молодую женщину. Примерно через полгода, когда наша

героиня за ежедневными заботами и молитвами успела позабыть

об этом случае, палестинское семейство уже в полном составе

заявилось в монастырь. Причем пришли и родители, и соседи, а

младенец, который еще полгода назад оттягивал матери руки, уже

весело бегал между родней. Мужа выпустили в ходе обмена

похищенного израильского солдата на тысячу палестинцев, у них

уже была крыша над головой, а глава семьи работал. Действовал у

них какой-то фонд помощи борцам за свободу. Палестинцы по-

восточному долго и горячо благодарили Ольгу, и вернули кольцо,