Выбор моей реальности

Глава 83. Дромон

На следующий день погода порадовала нас безветрием, и мы на моторе прямиком через море направились к Таманскому полуострову. На удочку изредка попадалась длиннорылая рыба-игла и всевозможные виды бычков. Этой мелочи вряд ли хватит на достойную уху.

Пустынные песчаные отмели, небольшие поросшие травой островки — вот и всё, чем «удивило» нас Азовское море.

Наконец, ориентируясь по компасу и картам, мы вошли в Керченский пролив, соединяющий Азовское и Чёрное море. Восточным берегом пролива является Таманский полуостров, а западным — Керченский полуостров Крыма.

Этот коридор в Чёрное море вызывал у меня в 11 веке приблизительно те же ассоциации и эмоции, что испытывают современные моряки при прохождении Красного моря через Баб-эль-Мандебский пролив и вод Аденского залива, что по соседству с африканским рогом гостеприимного государства Сомали. Бутылочное горло, мышеловка, засада или что-то в этом роде постоянно вертелось в голове.

В некоторых участках Керченский пролив был достаточно широк, что не было видно противоположного берега, а в других — расстояние между берегами варьировалось от десяти до пятнадцати километров, не более. Если у левобережья Азовского моря нам не встретились ни торговые, ни пиратские суда, то здесь обстановка может кардинально измениться.

Мы с Киром по очереди осматривали в бинокль здешние воды, чтобы вовремя заметить приближающееся судно, которое могло бы заинтересоваться нами.

По правде говоря, в маленькой резиновой лодке играть в морской бой у меня никакого желания не было, а у наших безоружных пассажиров — тем более. Я сказал Гудиславу временно сворачивать репетиции оркестра, сидеть тихо, не петь и не высовываться.

Сначала нам пару раз встретились небольшие рыбацкие лодки, выдолбленные из цельного дерева. По мере приближения к Тмутаракани количество рыбаков заметно прибавлялось.

Затем Кир засёк в бинокль две идущие друг за другом ладьи. Нос каждой из них украшали очередные деревянные горынычи, а корму — козьи морды с неестественно большими загнутыми рогами. По бортам между вёслами воины разместили свои красные щиты. Я насчитал по шесть вёсел с каждой стороны.

Увидев нашу лодку, козьи морды свернули свои разрисованные паруса и, думая, что мы их не заметили, стали держаться со стороны солнца по линии горизонта и следовать за нами. Вероятно, решили дождаться сумерек и взять на абордаж.

— Ушкуйники, ихние повадки, — расстроилась Айка, когда Кир дал ей посмотреть в бинокль.

Часа через полтора такого преследования на безопасном расстоянии и эти гребцы начали проигрывать нашему мотору в скорости и, наконец, отстали от нас. А может, другую, более крупную жертву где-то заприметили.

Пришло время моего дежурства с биноклем. Некоторое время я наблюдал безобидные зелёные холмы с рыбацкими посёлками, но потом из широкого залива слева внезапно появился быстроходный корабль, от вида которого у меня мурашки пошли по спине. Те суда, что я видел до него, оказались жалкими посудинами, годившимися для перевозки подгнившей картошки.

Высокий двухъярусный корабль, метров пятьдесят в длину, оснащённый двадцатью вёслами на каждом ярусе с каждого борта, мог похвастаться приличной скоростью и отличной манёвренностью. Три огромных паруса в форме прямоугольных треугольников произвели на меня неизгладимое впечатление. Вместо уже знакомых мне этнических орнаментов на парусах лодочек, которые безуспешно пытались нас догонять, здесь на белом фоне были изображены гербы, демонстрирующие мощь и богатство владельцев корабля.

Но когда я увидел то, что, кроме многочисленной команды, находится на палубе и направлено прямо в нашу сторону, не сдержался и выругался вслух:

— Твою ж мать, откуда здесь появились пушки?

Кир взял у меня бинокль:

— Ну, ты даёшь, архистратиг! Это же византийский дромон с латинскими косыми парусами. Ты что, и про греческий огонь никогда не слышал, когда сюда собирался?

— Про дикий огонь в «Игре Престолов» приходилось слышать, а вот про греческий —пока не довелось.

— Дромон вряд ли будет на нашу лодку огонь тратить. Я ставлю, что это торговый корабль, и медный сифон они врубят, если только ты сам на них полезешь.

Пока мы говорили, византиец быстро удалялся от нас. Мы же, наоборот, замедлили ход, чтобы не провоцировать пушечные баталии.

— С такими треугольными парусами можно ходить очень круто к ветру и набирать нормальную скорость, — поделился Кир своими познаниями. — Если начинается очередная средневековая война, все дромоны в Византии сразу же мобилизуют в горячую точку, а в мирное время их используют для разведки и перевозки товаров.

Если находятся отбитые придурки, которые захотят окружить дромон и взять на абордаж, то византийские воины поливают их греческим огнём. Состав держат в секрете, ни у кого такого больше нет.

Некоторые историки пишут, что огонь изготавливают из нефти, а другие — что из смеси селитры, серы и смолы, разведённой в льняном масле. Главное, что смесь самовозгорается как на воздухе, так и в воде. От пиратов и их кораблей остаются одни горящие щепки и ошмётки. Короче, я тоже хочу себе византийский дромон — надоело в байдарке трястись.

— Само собой. И отдельную каюту тебе там предоставить, с джакузи и совмещённым гальюном, — добавил я.

Глава 84. Чудо природы

Не теряя бдительности, к вечеру мы добрались до места расположения современной Тамани. В это время здесь должен находиться Тмутаракань — крупный торговый город с гаванью. Останавливаться не будем — делать там особо нечего. Город был обнесён внушительной кирпичной оборонительной стеной, за которой возвышался храм в византийском стиле с массивным чёрным православным крестом на крыше, также виднелись многочисленные кирпичные и деревянные постройки. К стенам крепости примыкали кварталы беспорядочно построенных деревянных домиков, в которых ютились жители победнее.

Всё вокруг выглядело вполне мирно и цивилизованно — разбойничьих судов не заметили, дромонов тоже. Вскоре наша лодка растворилась в темноте.

Затем, не останавливаюсь, проплыли вдоль восточного побережья Крыма ещё километров пятьдесят. Часа в два ночи, удалившись от населённых пунктов, я увидел очертания холма или, как это модно сейчас говорить, невысокого плато, которое возвышалось метров на двести над бескрайней степью. Я пришвартовал лодку с подветренной стороны холма, и мы завалились спать.