Выбор моей реальности

— О боги Олимпа, что за прелестная гетера посетила мою убогую хибару! Нет, это же юная Кора Персефона с небес снизошла до меня — жалкого ничтожного проныры, которому полгода назад повезло выиграть на скачках немного солидов, чтобы купить этот полуразвалившийся пандохион — бывший лупанарий.

Победно улыбаясь, довольная Просифона направилась в сторону гостиницы. Молодой человек, как привязанный, семенил за ней, рассыпаясь в двусмысленных комплиментах, и, в завершении комедии, упал на колени, предложив юной богине сегодня вечером сочетаться законным браком.

— Вот, посмотри, как должен вести себя влюблённый мужчина, — зачем-то сообщила мне Лена о своих фантазиях.

— Попроси-ка этого влюблённого мужчину свести нас с купцом с проверенной репутацией. Пока он у тебя под гипнозом, то хотя бы не будет врать, — предложил я.

— О да, божественная Кора Персефона, я вас познакомлю с Демофилом Тарханиотом. Он самый богатый и влиятельный коммеркарий в Херсонасосе. Все негоциации проходят через его торговый дом. Немедленно пошлю раба с прошением принять вас завтра утром.

Пока я был невольным зрителем бесплатной театральной поставки, Кир, не теряя времени, разместил нашу разновозрастную и разнополую компанию по комнатам бывшего лупанария.

Глава 88. Музей античного искусства

Утром, выйдя из одноместного номера, в коридоре я увидел Немесио, сидящего в ожидании у соседней двери. Рядом с ним на полу стояла корзина с цветами, блюда с фруктами, ткани и ещё какое-то барахло. В трясущихся руках бедолага держал шкатулку из слоновой кости.

Дверь святилища со скрипом отворилась, и из комнаты, в сопровождении двух служанок, выплыла Лена в длинном греческом хитоне и кожаных сандалиях.

В уши предприимчивая богиня уже успела воткнуть чьи-то массивные золотые серёжки с камеями. Рыжие волосы были уложены в замысловатую высокую причёску, из которой торчали какие-то фиолетовые цветы и венок, сплетённый из листьев лавра благородного. И, похоже, Кора Просифона вылила на себя, как минимум, полфлакона духов с резким хвойным запахом. Я снова задумался о приобретении противогаза.

Обоняние не могло обмануть меня — это была та же самая смесь масел, которую Немесио использовал для ароматизации в своём благоустроенном афедроне. Но об этом деликатном обстоятельстве я тактично промолчал.

— Ну что, законным браком уже сочеталась? — поинтересовался я у Лены, стараясь не вдыхать туалетные благовонии.

— С этим высокомерным нищебродом? Ещё чего.

— По-моему, неплохой вариант. Будешь хозяйкой постоялого двора и по совместительству заведующей самого знаменитого афедрона в Крыму.

— Немесио, ты пойдешь с Александром и познакомишь его с этим твоим купцом, как обещал. А я удаляюсь в спа-салон на массаж, а потом — в солярий принимать солнечные ванны.

— Как прикажет моя божественная госпожа.

Мы с Киром, в сопровождении Немесио, который по мере удаления от Лены начал постепенно приходить в себя, направились в восточную часть города. Пройдя центральные городские кварталы, мы вышли на площадь с храмами и монастырями. Справа от площади находились скрывающиеся за высокими каменными стенами усадьбы богатых горожан.

У одной из них Немесио робко постучал в железные ворота. Нас встретил слуга, мы зашли во внутренний двор и осмотрелись.

Резиденция «самого влиятельного коммеркария в Херсонасосе» окружена садом, где выращивали сливы, яблоки, груши и персики. Свободное пространство было засажено розами и какими-то другими цветами.

Вокруг двухэтажного здания с куполом, который поддерживали четыре колонны, шла открытая веранда. Как и большинство построек этого города, здание было выстроено из блоков белого известняка.

Мы зашли в открытую парадную дверь и, пройдя через узкий коридор, оказались в огромной гостиной, интерьер которой красноречиво свидетельствовал о том, что Немесио, даже будучи в невменяемом состоянии, не соврал о богатстве владельца.

Пол из белого мрамора, потолочная лепнина и барельефы придавали гостиной сходство с античным храмом. Две величественные колонны с резными дорийскими капителями, декорированными острыми зубчатыми листьями, придерживали свод потолка, подчёркивая его высоту.

Слева от входа, в окружении шести золочёных колонн, на невысоком пьедестале расположился отделанный позолотой и слоновой костью стол, где одновременно могли разместиться человек тридцать. На второй этаж вела широкая мраморная лестница.

— Садитесь, мой господин Демофил Тарханиот спустится к вам, как только завершит неотложные дела, — сообщил слуга и указал нам на стоящие вдоль стены стулья с гнутой спинкой и «саблевидными», изогнутыми вовнутрь, ножками.

В интерьерах гостиной самым странным и нелепым образом сочетались элементы античной и православной христианской культуры.

Стены украшали лепной декор и живописные фрески, на которых были изображены обнаженные женщины в окружении древнегреческих амфор и виноградных лоз. На полу, в хаотичном порядке, во всех мыслимых и немыслимых местах, стояли вазы с цветами, а также гипсовые статуи полуголых богинь и полуодетых атлетов.

Чуть поодаль от всего этого великолепия скромно расположилось домашнее святилище, напоминающее иконостас православной часовни. На стене висели иконы из бронзы и стеатита, щедро украшенные позолотой и драгоценными камнями. Как в церкви, были зажжены лампады и восковые свечи, воткнутые в позолоченную (или золотую) подставку.

Глава 89. Демофил Тарханиот

После двадцатиминутного созерцания музейных экспонатов к нам соизволил выйти пожилой полноватый мужчина с кудрявой бородой, одетый в длинную красную тунику с суживающимися к запястью рукавами.

Поверх одежды на его груди висел двухстворчатый золотой крест — энколпион, декорированный крупными рубинами и сапфирами. Внутри таких крестов священники и особо праведные люди обычно хранили христианские реликвии — частицы святых мощей и прочие останки сомнительного происхождения.