Выбор моей реальности

Близился вечер, когда мы дошли до монастырской территории. Ремонтники уже заканчивали работу, запланированную на сегодня. Их руководитель – Прокул Камениат, увидев Лёшу, отчитался и рассказал, что им осталось только смонтировать сцену с занавесом. Завтра обещали доделать. После этого останется установить большую барную стойку на втором этаже и расставить всю мебель и игральные столы, которые уже изготавливались у краснодеревщиков.

Я решил, что игральные столы должны выглядеть величественно, поэтому из материалов выбрал самое дорогущее дерево — палисандр. Рулетка будет стоять на мраморном постаменте, в течение недели все приготовления будут закончены.

А нижний зал для выступления артистов будет готов уже завтра вечером. Проведя ревизию объектов, я, уставший, возвратился в усадьбу Лёши.

— Как дела в магазине? — поинтересовался я у Лены.

—- В каком это магазине? — засмеялась она. — Где ты услышал такие старомодные выражения? В своей деревне Лохово? Только дряхленькие дедушки, которые застали коммунизм в Советском Союзе, говорят «магазин». Ты бы ещё спросил: «Как дела в нашем сельпо»? Давно уже в тренде «шоу-рум» или, в крайнем случае, «бутик».

—- И как нам тогда называть твой шоу-рум? «Факинг Фэшн», как ты и мечтала? У местных этот бренд без вопросов сразу попадёт в тренд.

— Я придумала вывеску в античном стиле — «У Елены Прекрасной», но «Факинг Фэшн» действительно звучит современно и, в то же время, очень даже интригующе. Я подумаю … Пока мы раскладывали товар, заходили какие-то любопытные тётки в безвкусно пошитых балахонах и старушечьих убогих плащах. Поглазели, что здесь будет продаваться. Но цены их так напугали, и они, чтобы не позориться перед нами, сразу же смылись.

— Гудислав, вы готовы к завтрашнему триумфу?

— Как же, князь, зазубрили на совесть — не подведём. «Песнь Льда» отточили, а ежели хошь, то и «Ланнистеров» с ихними долгами забацаем до кучи.

— Молодцы. Послезавтра мы переезжаем в новый дом. И там вы будете репетировать на настоящей сцене вместе с танцорами.

— Вот и славно. А то здеся мы уж с мусикией, песнями да плясками всем осточертели. Твои медведушки, князь, всю траву в саду перерыли да годовой запас мёда у Алексия дочиста подожрали.

— Медведи у нас тоже будут выступать и играть на балалайках.

Гудислав и музыканты удивленно посмотрели на меня:

— Неужто и мохнатые с нами в ансамблях мусикию творить повадятся?!

— Нет, это будет отдельный цирковой номер. Не переживайте — мишки вам не конкуренты.

Перед сном я посмотрел в интерфейсе, где находится акула. На неё у меня были большие планы. Поиск подводных кладов может нас существенно обогатить. Надо будет дельфина или вторую такую же акулу приручить, чтобы повысить эффективность поисков. Займусь этим после свадьбы Никифора. Акула была на расстоянии семьсот километров и всё ещё продолжала удаляться от меня.

«Развлекается или в Азовском море, или в Средиземном», — подумал я, мысленно сориентировавшись по карте.

Глава 110. Трагикомедия в пурпурных тонах

Утром мы тщательно подготовились к выходу в свет. Лена вышла в заказанном в системном магазине фиолетовом вечернем платье, надушилась от души, объяснив, что для рекламы. И показала длинные ногти с фиолетовым маникюром. Тоже для рекламы, догадался я.

— Вот, уложила волосы в греческом стиле, причёска называется «прополома». Садитесь по очереди в кресло, — велела нам Лена. — Чтобы не стать главным посмешищем на царском приёме, вам всем нужен современный креативный стайлинг от профессионального хаир-дрессера. А особенно, лохматому косматому Гудиславу и Девятке с его унылой стрижкой «под горшок».

За воротами нас ждали крытые разрисованные носилки — паланкины и мускулистые носильщики. Сопровождал нас, как всегда, Ираклий.

— Рассаживайтесь быстрее, иначе опоздаем на церемонию, — поторопил он нас.

Двое слуг с увесистыми железными дубинками в руках, всю дорогу шли впереди наших носилок, отгоняя бестолковых зевак и, в случае необходимости, не церемонясь, освобождали путь.

Усевшись в паланкине, Лена принялась болтать:

— Надо же, какая счастливая и популярная женщина — Евдокия! Уже в третий раз замуж выходит и всегда только за императоров. Вот бы узнать, что она ответила, когда молодой и интересный мужчина настолько влюбился, что сделал ей предложение.

 — На приказ в третий раз выйти замуж Евдокия ответила Никифору и его друнгариям знаменитой цитатой от Феодоры — бывшей циркачки и супруги василевса Юстиниана I. «Пурпур — лучший саван», — мрачно сообщил Ираклий.

— Какой-то странный ответ … Не поняла, а причём тут саван? Это в него у вас покойничков заматывают?

— Евдокия хотела сказать, что она предпочитает быструю смерть, но только в статусе императрицы. Для неё лучше быть похороненной с царскими почестями в пурпурном саване, чем доживать свой век в безвестности в далёком монастыре или херотрофионе — приюте для бездомных и обездоленных вдов.

— Ничёсе … Ираклий, расскажите, а что это такое — пурпур?

— Пурпур — цвет одежды и обуви императора и членов его семьи. Уникальный краситель красно-фиолетового цвета добывают из пурпуроносных багрянок-улиток Брандарис Мюрекс. Только законным детям императора дозволено появиться на свет в Пурпурной Порфировой Комнате и быть облачёнными в пурпурные шёлковые пелёнки.

Ваше платье, матрона, почти такого же оттенка, как и императорские одеяния. Если в цвет этой ткани добавить ещё немного красного, то Вас не только не пустили бы на коронацию, но и без раздумий сослали на Принцевы острова, куда в скором времени отправятся все обиженные и недовольные, которые мешаются под ногами у Никифора и не дают ему насладиться полнотой власти.

— Ничёсе …

На территории внутреннего города мы наконец-то выбрались из тесных носилок и присоединились к триумфальному шествию.

По широкой, посыпанной разноцветным песком аллее, перед золочёным паланкином, где сидели Никифор и «популярная у мужчин» пятидесятилетняя Евдокия, священники несли кадила с ладаном, а придворные держали в руках зажжённые свечи и факелы.

По ходу движения царского паланкина толпа приветствовала императора, падая на колени и выкрикивая важную информацию о том, что появился новый божий посланник-защитник, а чиновники, в одинаковых белых плащах, обильно обшитых золотыми нитями, во главе с Димитрием Кидонисом, выстроились в ряд и, закатив глаза, распевали гимны. «Полихрония — многие лета василевсу», — пояснил мне Ираклий.

Паланкин опустили на землю около храма Святой Софии Премудрости Божией, где, по традиции, состоится торжественная церемония венчания и коронации. Как по взмаху дирижёрской палочки, вмиг стихли все овации, панегирики и аккламации — перед разношёрстной толпой появились главные действующие лица византийской трагикомедии.

Как и говорил Ираклий, молодожёны вырядились в пурпурные шёлка. Бесформенные парадные одеяния — цицакии пестрели золотистыми цветочными орнаментами, а плащи — хламиды, в качестве дополнительного украшения, были расшиты символами царской власти — львами и орлами. На шеях как жениха, так и невесты в несколько рядов висели ожерелья из массивного жемчуга.