Выбор моей реальности

— А есть у вас другие врачи, которые не промышляют в церквях?

— Здесь недалеко, в Космидионе, есть госпиталь при храме эскулапов-бессеребренников Косьмы и Дамиана. Там пилами отрезают гниющие конечности и клешнями выдирают больные зубы. Такие манипуляции у учёных эскулапов отлично получаются, — ответил Ираклий. — Остальные болезни они безуспешно пытаются вылечить красным вином, настоянным на алоэ, петрушке и ладане. Проку от этого вина нет — пробовали, одна изжога. От диареи дают испить литру белого вина, смешанного с благородными металлами — меркурием и арсеником. Но от такого лекарства кто-то сразу поднимается, а кто-то нет — в муках умирают от судорог, диареи и изнуряющих болей в животе.

— В «Советах Кекавмена» говорится: «Молись о том, чтобы никогда не попадать в руки эскулапа. Если заболеешь, то чаще постись, лечи себя сам и не жди помощи от всяких врачей», — добавил Афиноген.

— Сейчас мы вас вылечим. Но если вы и дальше будете питаться краской, пылью, землёй и святыми мощами, целовать деревянные засовы и другие места общего пользования, то рвота и понос станут вашими постоянными спутниками. Ртуть, мышьяк и свинец употреблять в пищу или мазать на лицо категорически запрещаю — с кровати никогда больше не встанете и прямиком отправитесь в мрачное царство Аида. Свинцовые флаконы вместе с содержимым немедленно сдать мне на утилизацию. Все всё поняли?

Они покорно закивали и стали выкладывать медицину мне на стол, за исключением упёртого Афиногена, который заблажил, что ни за что не расстанется со святыней от преподобного Епифания.

— Лена Посейдоновна, поработай с пациентом, — вполголоса сказал менеджеру по урегулированию вопросов с особо туполобыми клиентами.

Афиноген сразу успокоился и сдал не только свои флаконы, но и снял с шеи железку с медузой Горгоной, с поклоном протянув её Лене.

— С Горгоной ооочень сильный амулет, я про него читала, и в «Битве экстрасенсов» о нём тоже много чего интересного рассказывали. Ооочень мощная энергетика, — прошептала мне Лена и шустро спрятала подарок Афиногена себе в лифчик.

«С Посейдоновной тоже надо бы какому-нибудь толковому менеджеру поработать. С мозгами у неё полный зашквар», — подумал я.

Затем Айка, активировав лечение, быстро избавила от болезней всех страдальцев.

На сегодня осталось вылечить Лёшиного паппаса, который всё так же не хотел слезать с шеста. Вместе с исцелёнными, Лёшей и обитателями его поместья мы двинулись в поле.

Зрелище и запахи около столба в радиусе ста метров оказались не для слабонервных.

— Ой, божечки, какая тут говнища, грязища и вонища, Кир Аидыч, твою мать! Ты что, совсем поехал, если решил, что я полезу в эту мерзкую жижу в моей новой короткой юбке и белых босоножках на платформе? Ага, щас … Ой, кажется, падаю в обморок… И вообще, я недавно надушилась и уложила волосы.

— Да уж, Посейдоновна, твоя правда. Это не божье место, а скотный двор царя Авгия.

— И что же мне теперь делать?

— Купи в системном магазине резиновые сапоги или костюмчик химзащиты, если боишься поскользнуться и изваляться в дерьме.

— Твои выкрутасы мне ооочень дорого обходятся, — проворчала Лена, но приобрела высокие красные резиновые сапоги с мелкими белыми цветочками, фиолетовый ароматический шарик для ванны, который сразу же поднесла к носу. О предназначении вместительного полиэтиленового пакета, который Лена держала наготове, спрашивать не стал.

Стоящему столбом паппасу прокричал вслух несколько коротких команд типа «Сознание чистое и спокойное», «Твой дозор окончен», «Слезай со своего постамента», «Вымойся и оденься», «Завтра пойдёшь на работу», и тд, а Лена, закрыв глаза и задержав дыхание, мысленно транслировала всё это в его больную голову.

Кое-как по приставленной лестнице он спустился с насеста и кажется, пришёл в себя.

— Эфхаристо, Кир, — поклонился мне Лёша.

— Ооочень сильный экзорцист, — стали перешёптываться между собой матроны — жёны Ираклия и Павсакия. — Об изгоняющих диавола мы в «Житиях Панхария Юродивого» ооочень много интересного читали.

— Отведи паппаса в храм исцеляющей Анастасии Фармаколитрии, где содержат буйнопомешанных и душевнобольных, пусть он поставит там благодарственную свечу за выздоровление, — посоветовал Лёше Афиноген.

— Настаиваю на невыполнении этой инициативы. Твоему паппасу, Лёша, с религией и промыванием мозгов однозначно пора завязывать.

Глава 106. Парнас

На следующий день я вместе с Киром, Гудиславом и Ираклием отправился к мастеру, который изготавливает музыкальные инструменты. Эргастирий — квартал ремесленников, располагался за крепостными стенами вне города, недалеко от Лёшиного поместья, в квартале Филопатеон.

Зайдя в помещение с вывеской «Музалон», я увидел, что здесь располагалась не только мастерская, но и торговая лавка. На продажу были выставлены кифары, лютни — пандуры, свирели, медные литавры, горны и барабаны. Но моё внимание привлекли трёхструнные музыкальные инструменты грушевидной формы, рядом с которыми стояли смычки — изделия напомнили мне современную скрипку.

Я спросил пожилого мастера, который сначала отнёсся к нам с недоверием, как называются эти инструменты.

— Это критская лира — трёхструнный смычковый хордофон. Дека изготовлена из цельного куска дерева двадцатилетнего грецкого ореха, струны — из конского волоса, а голова грифа украшена мелкой резьбой по дереву. В глубокой древности, когда на лире играл ещё сам козлоногий Пан, корпус изготавливали из черепашьего панциря, а струны — из высушенных и скрученных овечьих кишок. Могу предложить вам лиры со струнами, изготовленными как из волоса, так и из кишок самого высокого качества.

Он взял в руки византийскую лиру и сыграл незамысловатую мелодию: инструмент понравился нам своим ярким и богатым звучанием, но до скрипки, конечно, не дотягивал.

Тогда я достал скрипку и продемонстрировал ему.

— О владыка Феб Лучезарный, златолирный Аполлон, кто же из сонма эллинских богов подарил вам это чудесное творение?

— А ты сможешь изготовить точно такие же? — спросил я.

Сначала мастер по имени Парнас выразил сомнение, ведь ему предлагали создать скрипки, которые до него никто не видел. Думаю, что практически каждый человек, в течение всей своей долгой жизни изготавливающий одну и ту же продукцию, будет сопротивляться новому и неизведанному.

Но деньги, которые мы предложили ему, сразу изменили отношение Парнаса к поставленной задаче. Со своей стороны Ираклий добавил, что мы — почётные гости Никифора-василевса, и эта важная ремарка также поспособствовала взаимопониманию.

Чтобы окончательно переубедить Парнаса, Гудислав исполнил пару мелодий для скрипки, а я показал мастеру, как выглядит настоящая гитара. У меня была миниатюрная гавайская гитара, так называемая укулеле-сопрано. Я специально её привез для демонстрации внешнего вида шестиструнной гитары, которая, к сожалению, не поместилась в наш багаж.

Затем Парнас настроился на переговоры в деловом ключе - попросил оставить у него скрипку и укулеле для копирования. Я же доверил ему только гитару и сказал, что скрипку для него будут приносить по требованию или он сам может приходить к нам.

В итоге, договорились, что он откажется от всех других заказов и в ближайшие месяцы сосредоточится только на моих.

Струны и лак для скрипки, от качества которых напрямую зависит звучание, закажу, не скупясь, в системном магазине. Дополнительно я попросил изготовить две большие балалайки для медведей. Кир хочет поставить цирковой номер с медведями — Пелуччо и Ампаро, которые будут плясать и развлекать гостей игрой на балалайке.