Выбор варвара

Я поворачиваюсь и направляюсь обратно туда, где меня ждут Тракан, Нири и Чатав. Они выглядят настороженными, но Чатав делает шаг мне навстречу.

— Я даже не собираюсь упрекать тебя в неподчинении приказам, — говорит он мне. — Просто скажи мне, готовы ли они встретиться.

— Так и есть.

— А тот, что впереди, — вождь? — Он смотрит на здоровяка поверх моего плеча. — Ты не знаешь, есть ли у них особое приветствие, которое не было бы оскорбительным?

Я на мгновение задумываюсь, и мои уши заливает жаром, когда я вспоминаю, как Фарли поприветствовала меня — одними губами.

— Я, э-э, думаю, тебе следует просто представиться.

***

Наши две группы встречаются, и хотя все складывается немного неловко, довольно скоро мы все направляемся вниз в ущелье, чтобы осмотреть деревню. После рассказа Фарли о жизни в пещере и учитывая, что эти люди вооружены копьями и одеты в шкуры, я ожидаю чего-то гораздо более примитивного, чем крошечное скопление домов и мощеные булыжником улицы. Каждое жилище увенчано тентом из шкур в комплекте с дымоходом, а сами стены плотно обложены камнями. Там должно быть несколько десятков маленьких домиков и один большой дом в дальнем конце деревни.

— Вы сами все это построили? — удивленно спрашиваю я Фарли. — Должно быть, это была большая работа.

— Мы нашли это, — говорит мне ее заботливый брат. Это тот, у кого один рог, и ему нравится время от времени проходить между мной и Фарли, как будто он может нас разлучить. Фарли отталкивает его в сторону и берет меня за руку, чтобы положить этому конец.

— Уходи, Пашов, — говорит она ему веселым голосом. Обращаясь ко мне, она говорит: — Дома были здесь, когда мы пришли, но люди отсюда давно ушли. Мы просто надели на дома верхушки и въехали.

Я бросаю взгляд на Нири, но она пожимает плечами.

— Две цивилизации здесь кажутся мне странными, и предполагаю, что тот, кто проводил здесь первоначальное обследование, проделал не очень хорошую работу, если пропустил это.

Нас ведут в большой дом, и я удивляюсь обилию зелени здесь. Я не ожидаю увидеть ряды маленьких деревьев в корзинах, на ветвях которых созревают плоды. Они украсили стены дома и край ярко-голубого бассейна с водой. С одной стороны горит большой костер, окруженный камнями, и вокруг него сидят несколько женщин с маленькими детьми. Одна крошечная женщина со странным бледным лицом и вьющимися волосами подходит к вождю, и я понимаю, что это, должно быть, одна из тех людей, о которых упоминала Фарли, которые застряли здесь, пришельцы с другой примитивной планеты.

Боги, они уродливы. Черты их лица мелкие и мягкие на вид, а кожа ужасного бледного цвета. Они выглядят хрупкими и странными, их головы кажутся сморщенными без рогов на них. Я смотрю на них и удивляюсь, как эти самцы могут быть так счастливы со странными созданиями, но когда охотники подходят к женщинам и забирают младенцев, я понимаю, что странно выглядящих самок больше, чем самок месакка.

И я вижу, что несколько воинов в задней части группы смотрят на меня с необузданной ревностью. Неужели я украл у них Фарли? Хорошо, — думаю я безжалостно. — Она моя. Я не должен чувствовать себя таким собственником, но я ничего не могу с собой поделать. Я притягиваю ее немного ближе к себе.

Вэктал, вождь, выводит своего человека вперед, чтобы встретиться с нами.

— Это моя пара, Джорджи. — Он прикасается к щеке бледного ребенка у нее на руках. — Моя младшая дочь Вэкка.

Джорджи улыбается нам, демонстрируя зубы странной формы.

— Рада познакомиться со всеми вами. Вы с родной планеты ша-кхай или с другой планеты?

Я удивлен тем, как быстро человек понимает нечто столь непонятное для Фарли, как космические путешествия.

— Значит, у вашего народа есть возможности для межпланетных путешествий?

— Еще не совсем. Мы добрались до космоса, но ненамного дальше этого. Человечество — люди на планете Земля, откуда мы родом, — только сейчас развивается в этом направлении. — Выражение ее лица выглядит нерешительным, и она прижимает ребенка к себе чуть крепче. — Вы… значит, вы раньше не видели таких людей, как я?

— Боюсь, Земля — планета класса D, — говорит капитан Чатав. — Это запрещено до тех пор, пока ваша технология не достигнет приемлемого уровня.

Она медленно кивает.

— Ах. Ну, я не знаю, хорошо это или плохо. Хорошо, потому что мне было бы неприятно думать, что где-то крадут миллионы людей, но плохо, потому что очевидно, что кто-то их все же крадет. — Она морщится. — Мне жаль, я все время говорю о себе. Просто у нас так много вопросов, и мы не можем получить ответы теперь, когда корабль старейшин поврежден.

— Корабль старейшин? — спрашивает Нири. — Здесь есть еще один корабль?

— Спасение, — бормочет Тракан на месакке, потирая руки.

Джорджи кивает.

— Идите сюда, садитесь у огня. Мы готовим еду, хотя, признаюсь, ее немного. Мы не ожидали гостей. — Она передает своего ребенка другой человеческой женщине, у которой вокруг несколько детей. Они все смотрят на меня настороженными глазами. — И да, — снова говорит Джорджи. — Оригинальный корабль, который доставил ша-кхай сюда, в это место, все еще существует, но он очень пострадал во время сильного землетрясения несколько лет назад.

Мы вчетвером сидим на покрытых шкурами табуретах, сделанных не из дерева, а из чего-то похожего на длинные кости животных. В костере разведен огонь, и в доме собраний достаточно тепло, чтобы я мог расстегнуть молнию на своем утепленном костюме, не чувствуя, что вот-вот замерзну. Нири садится рядом со мной и наклоняется ко мне.

— Здесь много детей-метисов. Я не думала, что эти два вида совместимы, учитывая, что они с совершенно разных планет.

Я пожимаю плечами.

— Они кажутся счастливыми. — Я вижу, как один большеротый дикарь наклоняется и целует в лоб свою изящную человеческую жену, затем он берет их ребенка на руки и качает его. Детский смех наполняет воздух. Куда бы я ни посмотрел, эти люди счастливы. Это странно. Не имеет значения, что планета очень холодная и бесплодная, и что они живут в каньоне и носят меха. Все так чертовски счастливы. Это почти как если бы они наслаждались этим примитивным образом жизни.

Однако Нири права — есть много маленьких детей, большинство из них с тонкими чертами лица или более светлой окраской, которые указывают на человеческую мать. Каждый раз, когда я оглядываюсь вокруг, я вижу женщину либо с округлившимся животом, либо с ребенком на коленях. Интересно, сколько самок месакка осталось до прихода людей? Неужели их маленькое племя вымирало? Я думаю, что это была бы совсем другая история, если бы это было так, потому что, куда бы я ни повернулся, охотники, кажется, сидят в паре с людьми. Интересно.

Одна женщина с округлой фигурой и материнской улыбкой приближается к нам с примитивным котелком в руках.

— Я хочу приготовить еду, но прежде чем я это сделаю, я должна спросить, нет ли у вас какой-нибудь аллергии. У ша-кхаи нет ее, но вы, ребята, кажетесь немного… — ее взгляд скользит по увенчанным рожкам Нири и моим татуировкам. — …другими. Вы едите сырое мясо?

Нири издает звук ужаса.

Глаза человека расширяются.

— Я буду считать, что это «нет». Это тоже не то, что нравится нам, людям, но ша-кхаи предпочитают именно такое мясо. Значит, приготовленное мясо?