Выбор варвара

И мне было бы нечего предложить. Это просто еще один знак, указывающий на то, что Фарли должна полететь со мной. Не то чтобы я всерьез рассматривал мысль о том, чтобы остаться здесь. Когда-либо. Это неуютное, холодное место, и теперь, когда я отошел от огня, я чувствую, как холод снова пробирает меня до костей. Я застегиваю переднюю часть своего костюма и передаю свою тарелку, поблагодарив Стейси за еду.

Когда я это делаю, я вижу еще одну человеческую женщину, на этот раз стоящую отдельно от остальных. Ее волосы странного оранжево-рыжего цвета, обесцвеченная кожа усеяна пятнышками. Она держит за руку маленького мальчика, и в ней есть что-то тревожное. Остальные самки маленькие, но здоровые. Эта… нет. У нее запавшие глаза и очень худые руки. У нее огромный живот, и она выглядит болезненной. Ее пристальный взгляд встречается с моим, и я замечаю, что ее глаза гораздо более бледно-голубые, чем у Фарли.

Я понимаю, что она умирает.

Ее губы изгибаются в нежной улыбке приветствия мне. Мгновение спустя ее глаза затрепетали, и она осела, а затем рухнула на землю.

Я бросаюсь вперед.

— Мама? — испугано спрашивает мальчик.

— Хар-лоу! — ревет мужчина. — Нет!

Я подбегаю к ней раньше всех — может быть, потому, что наблюдал за ней. Самка холодная на ощупь, ее кожа липкая. Ее глаза подрагивают, но остаются закрытыми. Она чувствуется легкой в моих объятиях, слишком легкой по сравнению с силой Фарли.

Один из охотников бросается вперед и выхватывает ее из моих рук. Я думаю, он собирается напасть на меня, но все его внимание сосредоточено на его бессознательной паре. Он прикасается к ее щеке, в его глазах паника и любовь.

— Хар-лоу, — снова бормочет он. — Проснись, пожалуйста.

Женщина-месакка подходит к нему с серьезным лицом. Она прикладывает руку ко лбу женщины с оранжевыми волосами и выглядит несчастной.

— Ее кхай угасает. Ей слишком тяжело нести свой комплект. Это отнимает у нее слишком много сил.

Я смотрю на Нири.

Она встречает мой пристальный взгляд с каменным лицом. Через мгновение она едва заметно качает головой. Она не хочет вмешиваться. Ни Тракан, ни Чатав тоже ничего не говорят.

Кеф.

— У нас на корабле есть медицинский отсек, — говорю я им. — Мы можем отвезти ее туда и посмотреть, не слишком ли поздно вылечить то, что ее беспокоит.

Фарли бросается ко мне с надеждой в глазах.

— Как думаешь, вы сможете вылечить Хар-лоу так же, как Чом-пи? — Она поворачивается к мужчине и ободряюще кивает. — Они исцелили моего двисти, Рух. И так быстро. Можно подумать, будто он даже не был ранен.

Мужчина — Рух — переводит свой взгляд на меня. Там царит агония.

— Пожалуйста.

Он возвращает мне свою пару, и я беру ее на руки.

Как я могу отказаться?

— Я покажу тебе дорогу, — говорю я ему. Я пробираюсь сквозь веселое сборище, Фарли и Рух следуют за мной по пятам. Когда я прохожу мимо, Нири неохотно поднимается на ноги и следует за мной. Капитан выглядит застывшим, и я знаю почему — обслуживание аппаратов медицинского отсека обходится дорого, и на каждое из назначаемых им процедур расходуются драгоценные материалы. Он, вероятно, видит, как уходят кредиты при мысли об исцелении одного из местных жителей, а кредитов у нас нет.

Мне все равно. Я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как кто-то умирает, когда у нас есть возможность спасти его.

Только не снова. Никогда больше.

Глава 8

ФАРЛИ

У моей пары такое доброе сердце.

Я не знаю, почему остальные с его корабля ничего не предприняли в тот момент, когда Хар-лоу рухнула, но он сразу же начал действовать. Он помог доставить Хар-лоу прямо на корабль и уложил ее в ту же постель, в которой исцелялся Чом-пи. Однако на этот раз ее засасывает в стену, и все экраны загораются во время выполнения тестов. Я вижу, что Рух в панике, поэтому я похлопываю его по руке и пытаюсь успокоить, пока Мёрдок объясняет, что делают машины.

Мы все знали, что Хар-лоу борется изо всех сил и что ее кхай не так силен, как у большинства. Мы знали, что беременность давалась ей тяжело. Я просто не осознавала, насколько это тяжело. Однако, глядя на опустошенное лицо Руха, я думаю, он знал, что ей нездоровится. Я вижу печаль, но не удивление.

Худощавая целительница из маленького племени Мёрдока, Нири, в конце концов входит в медицинский отсек и выгоняет нас всех вон.

— Сейчас вы только мешаетесь, — говорит она и закрывает за нами дверь. Тогда остаемся только я, Мёрдок и Рух. Мёрдок ведет нас в столовую и угощает безвкусной едой и водой странного вкуса. Я пытаюсь есть, чтобы быть вежливой, но Рух просто смотрит перед собой в никуда. Я надеюсь, что его маленький Рухар сейчас не плачет. Джо-си постарается занять его. Она хорошо обращается с комплектами.

Проходит время, и Мёрдок садится рядом со мной. Он выглядит напряженным, моя пара. Морщины на его лице кажутся глубже и печальнее, чем когда-либо. Я беру его за руку, и он крепко сжимает ее. Похоже, он тоже нуждается в утешении. Поэтому я положила голову ему на плечо и позвоЛейла своим пальцам пробежаться вверх и вниз по его руке. Просто легкое прикосновение, просто чтобы дать ему знать, что я здесь, рядом с ним.

Вскоре приходит Нири. Рух вскакивает на ноги, его большое тело дрожит от беспокойства.

— Как моя пара? — спрашивает он.

— Она слаба, — говорит Нири своим ровным, недружелюбным голосом. Я удивляюсь, как кто-то, столь нетерпимый к людям, может быть целителем, но я полагаю, что не все такие добрые и нежные, как Мэйлак. — У нее в мозге очень большая злокачественная опухоль, которая давит на лобную долю, и похоже, что она находится там уже некоторое время. Я так понимаю, люди недостаточно технологически развиты, чтобы удалить ее?

Я удивлена, услышав такое, но Рух только кивает.

— Она сказала, что это было там долгое время, и кхай держит это в узде.

— Ну, он не справляется, — прямо говорит ему Нири. — Ты хочешь, чтобы я убрала это? Опухоль? Я могу это сделать, но… — она смотрит на Мёрдока.

Я тоже смотрю на него. Я не понимаю. Если мы можем спасти ее, почему мы этого не делаем?

— Но это будет дорого стоить, и капитану это не понравится? — в голосе Мёрдока горечь. — Мне все равно. Урежь мне зарплату. Просто спаси ее. Я не могу поверить, что тебе даже приходится спрашивать, Нири.

— Я работаю не на тебя. Я работаю на Чатава, — парирует она. — Но я сделаю это, когда ее муж подпишет заявление о том, что это то, чего хочет его женщина.

— Все, что угодно, — натянуто произносит Рух.

Нири кивает.

— Тогда пойдем со мной. Я покажу тебе, где поставить свою подпись.

Они уходят, и тогда остаемся только я и Мёрдок.

— Я не понимаю, — тихо говорю я ему. — Почему она колебалась?

Он просто качает головой.

— Это сложно. Слишком много беспокойства о деньгах и гарантиях. Это то, что происходит, когда тебя спасают четверо одиночек. — Улыбка, которой он одаривает меня, слабая. — Никто из нас не очень хорош в сострадании.