Выбор

— Хорошо, а я пока закончу. Спасибо.

Гордей на меня не смотрит, утыкается в экран телефона и позволяет уйти. А на что я рассчитывала? Что прикует наручниками к себе и будет таскаться следом? Шагаю медленно, словно ожидаю, что нагонит. Жажду продолжения сцены у стены, но все же хватаю ручку двери и выхожу.

Глава 12. Картина

— Ты не можешь злиться вечно, — пристраивается рядом со мной Антон и помогает открывать пачки с закусками.

— Я не злюсь, просто не доверяю тем, кто не доверяет мне. Вроде логично.

— Я тебе доверяю, иначе отпустил бы к нему жить? Ты ведь меня знаешь, я собственник. И сейчас мне требуется столько сил и терпения, чтобы принять тот факт, что девушка, которая засела так глубоко внутри, еще в юношестве, делит постель с другим. Утешаю себя лишь тем, что знаю, что ты не поведешься на его уловки. Да и он похожу не проявляет к тебе интерес. Иногда мне, конечно, кажется что чувства к тебе и желание, а точнее жажда крови преобладает, но потом появляется эта Настя.

— А что Настя? Почему ты решил, что именно я его следующая жертва? Может это она несчастная. Может это ее надо спасать? А?

— Может быть. Не знаю, все слишком сложно. Я запутался. Еще эта наша ссора, все мысли о тебе. Это мешает делу.

Он прав. Все запутано. Я тоже отвлекаюсь на разное и совсем забываю о главном.

Таращусь на блестящую поверхность стола и на наши руки. Его ладонь накрыла мою, а я пытаюсь почувствовать. Хоть что-то… Но, как и ожидалось… Пустота. Я снова это сделаю? Причиню ему боль?! Может стоит рассказать. Попытаться объяснить? Но тогда это еще больше спутает наш разум и мы точно не раскроем дело.

Надо сбавить обороты. Нужен эликсир. Хватаю бокал для вина, что висит над баркой и наполняю его до неприличной отметки.

— Что? Это чтобы два раза не ходить.

Сажусь поудобнее на диван и подпихиваю ноги в одеяльце. Рядом плюхается Антон и Тоня. Стараюсь балансировать ровно между ними. Только вот на фильме сосредоточится не могу. Думаю о грядущей ночи. После сцены у стены даже не представляю как мы ляжем спина к спине и засопим? А что если он проявит инициативу? Я смогу противостоять? Стоит отталкивать если я сама хочу его не меньше?

Тянусь к пульту от кондея и вместо того что бы сделать потеплее, понижаю температуру. Ведь в комнате появляются они. Она жмется к его груди, а он как новобрачный несет ее на руках. Какого черта?

Оглядываюсь на Антона, тот тоже смотрит. Хмурый взгляд и куча вопросов.

— Ой, простите ребята, мы задержались, — хихикает Настя и усаживается на диван. Гордей оказывается зажат между Тоней и Блондиночкой. Даже удивлена как она позволила быть такому соседству. Это ведь ее игрушка, и только ее.

Проходит пол фильма и их шушуканья и вошканья прекращаются. Мы уже все укрыты пледами, ведь температуру после меня никто не отрегулировал. Слишком увлечены. Все кроме меня. Я пытаюсь оценить их близость. Реагирую на каждое шевеление. Кажется Тоня это замечает. Еще бы, словно между двух огней.

От одной мысли, что его рука сейчас у нее где-нибудь в интимном месте злюсь. Тело зудит, кажется скрипят зубы.

Наконец улавливаю касание его пальцев. Его рука трогает мое бедро, и пробегает выше. Этого никто не видит, ткань пледа остается неподвижной. Не сразу понимаю, что Тоня предательница утекла куда-то. Так мастерски и тихо, что я не заметила. Но сейчас это не имеет никакого значения. И пусть даже нас застукает голосистая блондинка, плевать. Его касания наркотик для меня. Внутри все горит, просто полыхает и я не хочу спасаться, готова принять смерть.

Он едва гладит меня, а я уже мысленно трахаюсь с ним в спальне. От чего-то представляю себе все в мельчайших деталях. Я теряю контроль, его пальцы уверенно скользят вниз. Еще чуть-чуть и диван придется сушить.

Он довольный. Кошусь на его выражение лица. Он так внимательно смотрит фильм, но я знаю какие кадры сейчас мелькают в его голове. Удивительно, что прикосновение одного лишь пальца Гордея вызывает гораздо больше эмоций нежели прикосновение ладони Антона. А ведь он верит в мою силу духа и невозможность развития чего-то большего между мной и его братом.

— Кому добавки, — вдруг оживился Гордей и вскочил с дивана. Так резко, что я даже вздрогнула.

— Мне дорогой, — замурчала Настя.

— И мне, — произнес почти каждый.

— Поможешь? — Махнул мне головой в сторону зоны бара.

— Давай лучше я, — вдруг вклинилась блонди, пока я размышляла как поприличнее отказать.

— Утебя нога, тебе не стоит ее перенапрягать. Идем, — схватил за руку и вытащил из гнездышка.

Доставю из морозилки пакет со льдом, раскидываю кубики по бокалам, но они мгновенно тают, ведь температура моего тела шкалит. Еще этот пристальный взгляд Насти. И фильм ей не интересен, надо же.

— Ты же понимаешь, что я не смогу просто лечь рядом и уснуть, после всего что ты сделала сегодня? — Говорит резко и быстро, еле слышно, но я слышу, ведь все остальное для меня просто перестало существовать.

— Ага.

— И что ты предлагаешь?

— Можешь остаться у Насти, она же приглашала, — пищу с трудом, ведь вообще не хочу чтобы он принимал мой совет.

— Подслушивала?

— Еще чего! Просто кто-то слишком громко говорил.

— Ну-ну, — ухмыляется и даже не сдерживая улыбку замирает и таращится на меня.

— Неприлично долго, — вдруг слышу за спиной тоненький голосок.

— Чего?

— Пауза затянулась, сейчас кое-кто устроит скандал, — кивает головой в сторону дивана Тоня.

Она поняла? Она что-то знает?

Да, кончено, знает. Поэтому любезно и смылась оставляя между нами пустоту.

— Пошли покурим подруга, — натягивает улыбочку и тащит на улицу.

Я ей благодарна. Второй раз за вечер.

Получается я мазохистка? Лезу в капкан, зная что располовинит. Без наркоза на кусочки. Но эти эмоции. Я не испытывала такого… Да никогда. Запретный плод не просто сладок, он за пределами понимания вкуса.

А что если я тороплюсь понимая, что совсем скоро выведу его на чистую воду и потеряю. Навсегда. Начну его ненавидеть, противиться ему. И себе. Ведь все было очевидно с самого начала.

— Не знаешь кого выбрать? — Тоня была слишком прямолинейна, такая простая и напористая. Но от чего-то мне было с ней приятно и легко общаться.

— Нет, дело не в этом.

— Да ладно тебе, я же вижу. Они оба смотрят словно хищники. Наблюдают друг за другом. Метят территорию. Да и ты.

— А что я?