Выбор

— Прощай мой дорогой маньяк, — роняю слезинку и едва касаюсь силуэта таинственного незнакомца.

Холодный поток воздуха ударяет в лицо. По пальцу бежит небольшой импульс тока, это парализует все тело и я не в силах разорвать связь.

— Камилла, — слышу свое имя где-то там. Словно нахожусь так глубоко, у самого дна, а до боли родной голос пытается меня спасти.

Тело пробивала мелкая дрожь. Я не понимала почему, но клацанье зубов была остановить не в силах. Кислорода становилось меньше. Я хваталась за горло, пытаясь убедить себя что ничего не мешает мне дышать. Щупала тело так жадно, что невольно оставляла следы царапин.

Паника отступила, когда я почувствовала как что-то холодное прошло сквозь меня. Что-то мрачное, темное и огромное. Сгусток темной материи.

Это сон! Это все стресс вперемешку с алкоголем. А может я умерла и вот так вот выглядит ад?

Нет, я никогда не верила во всю эту чухню про жизнь после смерти и потусторонний мир. Только биология и естественные процессы.

Силы заметно покидали тело. Словно жизнь утекала через кончики пальцев. Веки стали слишком тяжелые и я провалилась в сон.

Глава 13. Точка невозврата

Гордей

Моя маленькая лесная ведьма. Именно с ее появлением все изменилось. Помню тот день, когда она приехала в отель. Такая вся воздушная, в ожидании невероятных приключений. Столько вопросов, а потом предложений. Она с первого дня генерила идеи, чем сводила с ума. Но признаться честно, я успел воплотить каждую.

Даже записывал их. Словно боялся забыть. Быть может знал, что предпочту выкинуть из головы ту часть истории. Нашей истории.

Бронь на 10 дней. Даже не понимаю как за столь короткий срок она смогла влюбить меня в себя. Хотя нет, знаю! Ее рыжие волосы, что так красиво отражали солнечный свет. Веснушки, что украшали лицо, а самое главное ее восхищение этими дарами природы. Она была гармонична.

Никогда не видел ее в брюках. Даже в самые трудные для нее моменты. В этом платье я ее и похоронил. Мою любимую Леру.

— Тут слишком мрачно, нам нужно больше света!

— Как скажешь. Есть идеи? Только без перебора. Никакого оранжевого на стенах.

— Любимый, ну ты за кого меня принимаешь?

Ее дизайн я согласовал без корректив. Одна из стен должна была стать серой. Остальные четыре белые с небольшими линиями серого. Мне и самому нравится геометрия в дизайне. Начали с потолка, освежили его и разместили треки. На серой стене было решено сделать картинную галерею, точнее студию моих работ.

Лера разделяла мою страсть к фотографии. Но сама за фотоаппарат не бралась, лишь помогала проявлять. Ей было интересно, что привлекло мое внимание на этот раз. Нет, она не всегда восхищалась. Критики было много. От того ее мнение было важным. Я понимал, что оценка реальна. Мы долго выбирали какие именно снимки разместим на этой стене. Даже последовательность была определена.

В центре я разместил особое фото. Она противилась, капризничала, но я не сдался. Это единственная ее работа. Фото которое я вижу каждое утро и вспоминаю этот миг. Машина времени, мать вашу.

— Уверена, что не устала? Давай наймем профессионалов? Такая площадь… Это в три раза больше чем мы делали до. Родная, не упрямься.

— Ты не понимаешь, это же наше место. Святая земля. Ты реально хочешь пустить сюда прорабов в грязных штанишках?

Она смотрела своим самым строгим взглядом придерживаясь за ушко стремянки. Я держал ее за щиколотки и восхищался упорством этой девушки. Казалось впереди целая жизнь, и что именно сейчас мы делаем заготовку. Набросок нашего будущего. Совместного будущего.

— Эй, Лер, с тобой…

Я не успел закончить. Банка краски рухнула прямо на пол, оставляя брызги на уже окрашенной стене. А после я почувствовал как задрожали ее ноги и едва успел ухватить ее, когда она поддалась силе притяжения.

Смахнул золотистые локоны с ее лица и ужаснулся. Из носа тонкой струйкой текла кровь, превращая воротник ее белого сарафана в алый парус.

Не помню как добрались до больницы. Кажется нарушил все возможные правила дорожного движения. Пытался прорваться вместе с ней в Склиф, не все безуспешно.

Не знаю сколько времени провел у двери. Дергался на каждого, кто выходил из отделения.

— Да вы можете мне сказать, что с ней такой. Я не имею пятидесятую степень магистра блядь! Диагноз, скажи диагноз, — стою и трясу бедолагу за грудки, пока он что-то бубнит себе под нос.

— Рак, у нее рак, — наконец выдает он, и моя хватка ослабевает. Дмитрий Михалыч мешком картошки рухнул обратно в кресло и замолчал.

Чувствую себя как затравленный препаратами псих. Тогда еще не знал, как это, от того и сравнивал. Теперь точно могу сказать, что ощущения другие. Я на грани катастрофического срыва, что приведет к гибели сотни тысячи живых существ. Все краски, что видел до этого потухли. Мир стал черно-белым, лишь один оттенок я выделял в этой массе — рыжий!

Смотрю на ее покрывающуюся мурашками кожу, потом в глаза. Для нее это не новость?

— Ты знала? — Мутным взглядом оцениваю реакцию. Но она не собирается врать.

— Да, — как ножом по сердцу.

Да блядь! Да!

Мы ехали домой в полной тишине. Я боялся, точнее знал, что если начну говорить, то перегну. А мне меньше всего хотелось на нее кричать.

Так много красных. Останавливаюсь на каждом и смотрю. Ее кожа белее обычного. Глаза потухли. Как я раньше не замечал?

Будущее? Это все иллюзия. Грамотно она спродюсировала остаток своей жизни. А что останется мне? Воспоминания?

Слышу как она взволнованно дышит, как подрагивают ресницы. Пытается начать разговор, но не может. Ясен хрен, очевидно что не планировала беседу, ни в ближайшем будущем.

Подъезжаю к дому. Глушу мотор, но не тороплюсь покинуть машину. Закат! Ловлю лучи уходящего солнца на ее щеках, а еще слезинки.

Нежная. Моя. Вся моя. И плевать на время, пока еще оно у нас есть.

Теряю голову. Превращаюсь в зверя и накидываюсь на нее.

Она хрипит, отвечает той же страстью. Мы как два наркомана, что наконец-то раздобыли дозу. И правда, мой наркотик. Я тогда даже не мыслил о том какая ломка будет, когда ее потеряю.

— Неужели ничего нельзя сделать, — хриплю ей в губы, а сам мну тело, словно пытаюсь убедиться, что она реальна. Что она все еще со мной.

— Уже ничего. Я пыталась, честно.

И ее это признание, подтверждение того, что я теряю, просто выбивает всю дурь. Забываю обо всем. Начинаю перебирать в голове варианты, строю планы и тупо молюсь. Всем божествам, всем нечестивым прислужникам сатаны. Я готов поверить во что угодно.

Пол года. Они были прекрасны и ужасны одновременно. Это время вместе. Та крупица, что была нам дарована. Иногда думаю, что это наказание. Это как давать лизать кусочек колбасы вечно худеющему.