Выброшенный в другой мир. Дилогия

Рисовали они три дня, заставив непоседливую Лани изрядно помучиться. Сергею понравились все три работы. Юноша, в соответствии с желанием герцога, платье не вырисовывал, а Лани у него получилась как живая, такая же озорная и нетерпеливая, как и в жизни. Второй портрет поражал сходством и качеством прорисовки деталей, но на нем была просто нарисована скучающая на стуле сестра. А вот третий портрет Сергея поразил. С картины на него с любовью и любопытством смотрели живые глаза сестры, умные и немного печальные.

– Как это вам удалось?
– спросил он, уже зная, что этот портрет никогда никому не отдаст.

– Опыт, - сказал довольный произведенным эффектом художник.
– Позирование - это скучное занятие, поэтому нужно смотреть человека в жизни. За три дня были моменты, когда ваша сестра раскрывалась, показывая глубину своей натуры, а не просто ее отдельные качества. Уметь такое подметить, сохранить в памяти и перенести на холст - это и есть истинное мастерство!

– Вы от скромности не умрете, - сказал Сергей, - но, вообще-то, ваша гордость заслуженная. У меня к вам будет заказ - нарисовать мою жену. Остальные работы немного хуже, но мне тоже понравились, поэтому вы на меня в обиде не будете.

– Мне нужно срочно увидеть папашу Граха, - сказал невзрачный мужчина приказчику в лавке, торгующей товарами Империи.
– Дело касается Дюже.

– Подожди, я сейчас передам, - кивнул ему приказчик.
– И проследи за товаром, пока я отлучусь.

Вернулся он через несколько минут и, откинув прилавок, пригласил посетителя следовать за собой. В небольшой комнате, которая отделялась от лавки перегородкой, их встретил невысокий, крепкий мужчина с лицом, помеченным двумя шрамами, показавший посетителю рукой на стол.

– Выкладывай все сюда, потом заберешь. И нечего морду кривить, Барни, ты знаешь порядки не хуже меня.

Тот, кого назвали Барни, вытащил и положил на стол два стилета.

– Больше ничего нет, - насмешливо сказал он.
– Можешь сам проверить, Меченный.

Мужчина со шрамами, ничего не ответив, открыл дверь. За ней была большая, похожая на кабинет комната. За столом в конце комнаты сидел сам Грах, а возле двери стояли стулья. На один из них Барни сел, не дожидаясь приглашения.

– Ты сюда пришел отдохнуть?
– спросил глава гильдии убийц Ордага.
– Или ждешь разрешения говорить?

– У меня есть что сказать о Дюже, - ответил Барни, - но я хочу, чтобы один приговор был оставлен за мной.

– Если скажешь важное, так и будет, - кивнул Грах.
– Начинай.

– Совсем недавно я видел Гадюку-Эмму, - сказал Барни.
– К счастью, она меня не заметила, и я смог проследить, где она остановилась.

– И где же?

– На постоялом дворе "Караван". Там обычно останавливаются купцы средней руки.

– Хорошо. Ты свое дело сделал. Если там Эмма, один приговор твой.

Через час к хозяину постоялого двора "Караван" толстяку Рокли подошли двое.

– Любезный хозяин, нам надо поговорить, - обратился к нему один из них.

При взгляде на говорившего Рокли прошиб холодный пот. Все хозяева трактиров и постоялых дворов из тех, кто вел свое дело достаточно долго, знали в лицо многих заправил городского дна.

– Я постараюсь угодить вам, господин!
– справившись с испугом, ответил он.

– Какая во мне нужда у гильдии?

– У вас остановилась красивая молодая женщина. Я не знаю, как она вам себя назвала и есть ли с ней спутники, но мне ее нужно увидеть.

– Есть такая, - кивнул хозяин.
– Назвалась Галой Мерхольм. Молодая и красивая, как вы и говорили. Приехала по торговым делам из Барни. Спутников с ней не было, а сама сейчас в своем номере. Позвать?

– Нет, благодарю, мы сами. Какой у нее номер? Пятый? Надеюсь, что, пока мы беседуем, вы посидите на этом стуле. Всего хорошего.

Они поднялись по лестнице и подошли к пятому номеру.

– Дверь закрыта изнутри, - шепнул тот, который был ниже ростом.
– Используем служанку?

– Нет, поступим по-другому, - ответил высокий.
– Приготовь ножи.

Он постучал в дверь и сказал:

– Открой, Эмма, это Альбер. Есть важный разговор.

– Заходите, - раздался женский голос из-за двери, - только постарайтесь держать руки на виду и не делать резких движений.

Первым зашел низкий и сразу же отступил в сторону, давая войти напарнику. Женщина стояла у окна и держала в руках взведенный арбалет.

– Привет, Эмма, - спокойно сказал высокий, словно не замечая направленного на него оружия.
– Болт, конечно, отравлен?

– Что вам от меня нужно?
– спросила женщина.
– Говорите и проваливайте.

– Тебя послали за головой герцога, или заказали кого-то из его женщин?

– Вам-то какое дело?

– Это наш город, а за денежные заказы положено платить гильдии.

– Я заплачу, - согласилась женщина.
– Только сделаю это тогда, когда выполню работу. Это все?

– Теперь все!
– сказал высокий и бросился на пол.

Женщина успела выстрелить, после чего со слабым вскриком упала на спину.

– Быстрая!
– сказал он, поднявшись с пола и выдернув из спинки стула застрявший в ней болт.
– Гадюка, и все замашки гадючьи. Не удивлюсь, если окажется, что она и между ногами прятала отравленный шип.

– От одного ножа смогла уйти!
– удивленно сказал низкий, извлекая нож из тела женщины.
– Заматываем ее в ковер.

– Погоди!
– сказал высокий и, порывшись в дорожной сумке женщины, вытащил из нее два кошеля с золотом.
– Ни к чему здесь это оставлять.

– Завтра мы войдем в столицу, - сказал Мехал собранным в его шатре генералам.
– Сколько солдат удалось вооружить?

– Неплохо вооружили пять тысяч, - ответил генерал Торес.
– Еще тысячу не разоружил Аликсан, и две тысячи забрали из Борска. Так что всего имеем восемь тысяч готовых к бою солдат. Доспехи, правда, есть не у всех. Остальные шесть тысяч имеют только ножи.

– Вадель!
– обратился Мехал к генералу.
– Как только зайдем в столицу, берите любой отряд и занимайте городской арсенал. Постарайтесь вооружить как можно больше тех, у кого нет оружия. Барнем, направите две тысячи уже вооруженных к моему дворцу, а остальных разместите в казармах городского гарнизона.