Выполнение замысла

Романов уже собирался домой. Дел для Первого секретаря Обкома КПСС Ленинграда накопилось невпроворот, и многие требовали его непосредственного участия. Неожиданно помощник сообщил о звонке Андропова Ю. В. по внутреннему телефону. Григорий Васильевич даже растерялся и не сразу поднял трубку.

– Добрый вечер Григорий Васильевич!
– послышался в трубке мягкий высокий голос Председателя КГБ.
– Считаю, что назрела наша встреча и надо бы прояснить наши позиции.… Где и когда Вам удобнее?

«Ну, наконец-то, снизошел до разговора!» - радостно отметил. От этой встречи может многое зависеть. Где и когда беседовать? О чем? Ксенофонтов обезопасил мой кабинет от прослушки. Периодически проверяет и достал какой-то прибор-глушилку. Научил пользоваться, рекомендуя включать при важных разговорах. Надо срочно посоветоваться с Петром Петровичем. Все это мгновенно промелькнуло в голове.

– Через час у меня. Вы не против?
– наконец отреагировал.

– Буду, - послышалось в трубке.

– Срочно Ксенофонтова ко мне!
– приказал, выглянув из кабинета.

Молча покрутил пальцем у уха ворвавшемуся в кабинет своему самому доверенному помощнику. Ксенофонтов моментально сообразив, кинулся к шкафу и включил прибор.

– Звонил Юрий Владимирович. Через час будет здесь. Сам понимаешь, насколько важен этот разговор. Мы можем заиметь влиятельного союзника или непримиримого врага. Что можно ему сообщить? Как ты думаешь?
– с трудом скрывая беспокойство, проинформировал и поинтересовался Романов.

Помощник сразу понял серьезность момента и задумчиво сообщил:

– Насколько я его знаю, крайностей сегодня не будет. Юрий Владимирович не любит «рубить с плеча». Сначала все обдумает и взвесит. Может, сообщишь кое-что из сведений Сергея?

– А как обоснуем? Не хочу все карты сразу выкладывать, - беспокоится Григорий Васильевич.

– Может инициативник с той стороны?
– задумчиво и непонятно размышляет вслух Ксенофонтов, почесывая висок.

– К примеру, к нашему представителю может обратиться какой-нибудь американец, симпатизирующий нашей стране или обиженный на своих, с важными конфиденциальными сведениями. Такие случаи нередки, что у нас, что у них, - пояснил оперативник на вопросительный взгляд начальника.

– И что сообщим? От кого сведения? А если потребуются доказательства?
– сомневается хозяин кабинета.

– Сведения получены от неизвестного лица без всяких условий, на словах, поэтому никаких документальных подтверждений нет. Мы с тобой в ближайшие месяцы за границей не были, поэтому получатель информации может быть с какого-нибудь нашего завода, имеющий возможность выезжать за рубеж, - фонтанирует идеями Петр Петрович.

– А если Андропов захочет найти этого инициативника или встретиться с нашим получателем информации от того?
– скептически смотрит Романов.

– Да, это проблема!
– соглашается Петр Петрович.
– Показать не кого! Анонимное письмо тоже не подойдет. Возможности комитета позволяют вычислить автора письма, время и место написания.

– Ладно, времени уже нет на фантазии. Попробую обойтись без деталей получения информации. Со мной ничего не сделают, а тебя наверняка будут допрашивать, - размышляет Григорий Васильевич вслух.
– Может, не придется ничего сообщать. Как разговор сложится?

– Анонимное письмо можно будет подготовить позднее. Может Соловьева задействовать? А сегодня можно сообщить о предателях, указанных в записках. Пусть проверяют достоверность. Все равно надо что-то делать с предателями, - предлагает Ксенофонтов.

Романов задумчиво кивает:

– Кого там упоминал Сергей?

– Калугин, Кулик, Пигузов, Толкачев, Резун, Гордиевский - из КГБ. Шевченко, Яковлев и Огородник из МИДа. Поляков - из ГРУ, - по памяти перечисляет Петр Петрович.

Романов удивленно смотрит на обладателя феноменальной памяти.

– Руки чешутся удавить гадов, - поясняет старый оперативник.

– Наверное, Калугина и этого … Яковлева, следует исключить пока из списка. В настоящее время они возможно еще не скурвились. Потом и ими займемся, - предлагает Григорий Васильевич.
– Запиши своей рукой.

Ксенофонтов в сомнении пожимает плечами и составляет список.

– Ну, здравствуй еще раз!
– слегка улыбается Андропов, протягивая руку.

– Здравствуй, Юрий Владимирович, - отзывается Романов.
– Прошу, - показывает рукой на маленький столик у стены с двумя креслами.
– Чай, кофе или вина?
– предлагает, зная, что гость мучается почками, и крепкое спиртное не употребляет.

– Чаем обойдемся, - отмахивается гость.

Григорий Васильевич кивает головой застывшему у дверей помощнику. В кабинет вкатывает сервировочный столик полная женщина в летах в белом фартуке и расставляет перед мужчинами чашки, вазочки с печеньями, сушками, пирожными и разливает чай. Мужчины терпеливо ждут, присматриваясь, друг к другу. Пожелав «Приятного аппетита!» с улыбкой, официантка из кремлевского буфета удалилась.

Григорий Васильевич бросил в чашку два кусочка быстрорастворимого сахара и, помешивая ложечкой, вопросительно посмотрел на гостя. (Инициатору встречи начинать разговор).

– Войну часто вспоминаю, - признался Председатель КГБ, не глядя на хозяина кабинета и тоже размешивая сахар.
– Сколько пришлось вынести и пережить! Мы ведь недалеко друг от друга были - ты на Ленинградском, я на Карельском фронте!

«Нащупывает точки соприкосновения? Предлагает сближение или расслабляет?
– гадает Романов.

– Бывает тоже, накатывает. Вон недавно проезжал места, по которым топал в отступлении в сорок первом и окопы копал, так ничего знакомого не признал. Даже своей траншеи не осталось. Расстроился почему-то, - грустно улыбнулся.
– Вот уйдем мы и придут на наши места молодые, не знающие, что такое война, смерть, голод, холод, лишения…

Мужчины помолчали думая каждый о своем.

– Ты из-за молодости зарубил кандидатуру Горбачева?
– сверкнул стеклами очков Андропов.

– Сколько раз предлагал тебе встретиться и побеседовать накануне Политбюро, - упрекнул Григорий Васильевич собеседника.
– Хотел объяснить свою позицию, чтобы для тебя это не стало неожиданностью.

– Так ты знал, что Михаил Сергеевич …?
– удивился Юрий Владимирович.

«Осторожничает Андропов. Знает наверняка, что кабинет защищен от прослушивания и все равно не говорит конкретно. Опасается!» - отметил Романов. «Или для его службы наша защита - тьфу?» - теперь пугается сам.

– Знал, - отмахивается.

– Чем же он тебе не понравился? Молодой, инициативный, грамотный. Только из-за молодости и отсутствия опыта?
– чуть поморщился Андропов.

Григорий Васильевич задумался над ответом, вспоминая все сведения, которые сумел собрать сам или получил от Соловьева.