Выполнение замысла

– Расскажи о себе, - предлагает чекист.

Пожимаю плечами и излагаю свою немудреную автобиографию. Затем отвечаю на уточняющие вопросы. Где живу? Почему приехал в Ленинград? Чем увлекаюсь? Как учусь? Что думаю делать после окончания школы?

– Почему не интересуешься вызовом в наше учреждение?
– наконец переходит к делу товарищ Карасев.

– Надеюсь, Вы мне сообщите, - смотрю наивным взглядом на него.

Оперативник вздохнул и задумался. Вероятно, я вел себя необычно для этого заведения, и он пытался выстроить план дальнейшей беседы. «Может, мне надо было показать страх или опаску или наоборот радостную готовность к исповеди о себе и всех своих знакомых?» - гадаю. По дороге сюда строил различные планы на вероятные варианты беседы, но когда оказался в кабинете, то все планы вылетели из головы.

– Сергей, ты должен быть откровенным со мной, - проникновенным голосом вещает «чекист».

– Мне нечего скрывать, - пожимаю плечами, - я все честно Вам сообщаю.

– Есть ли у тебя враги?
– смотрит с хитрецой во взгляде.

– Враги?
– повторяю и задумываюсь.
– Не могу с уверенностью сказать, но вот завистники наверняка есть, - предполагаю.

– Почему?
– лезет в душу.

– Почему не знаю своих врагов или почему есть завистники?
– пытаюсь уточнить.

– И то и другое, - выкручивается.

– Личных врагов не знаю, - признаюсь, - А насчет завистников…?
– замолкаю и подбираю формулировки: - Учусь хорошо, придумал несколько хороших песен, пою и играю на гитаре, занимаюсь боксом, хоть и недолго, но получается. Нравлюсь девчонкам (улыбаюсь). Все это явно у кого-то вызывает зависть.

– Разве ты не считаешь врагом Ломова, с которым у тебя произошел конфликт и в результате ты оказался в больнице?
– смотрит с интересом.

– Много чести - дурака считать врагом. Конфликт возник из-за непомерных амбиций Ломова. А в больницу я попал случайно. Мне потом пояснили, что Ломов с друзьями не хотели меня избивать так жестоко. Просто я оказал неожиданно для них сопротивление и всем досталось. Ребята разозлились …. Они сами себя наказали и понесут заслуженное наказание, - спокойно разъясняю.

Оперативник кивает и задает неожиданный вопрос:

– Как ты относишься к КГБ?

– Положительно, - удивляюсь.

– И все?
– удивляется в свою очередь.

– А что еще? Сотрудники КГБ выполняют важные для страны функции и не могут не вызывать ничего кроме уважения, - поясняю.

– Хотел бы работать у нас?
– интересуется.

– Я уже говорил, что собираюсь заниматься радиоэлектроникой или компьютерами и буду подавать документы в институт соответствующего профиля, - напоминаю.

– Нам требуются разные специалисты, в том числе по твоей профессии, - разъясняет.

Задумываюсь: «Как бы отказать тактичнее и не обидеть».

– Думаю, рано еще об этом говорить. Надо окончить институт и понять, что из себя буду представлять, как специалист. Мне было бы интересней придумывать и создавать новое в радиоэлектронике, а не механически пользоваться уже созданным, - признаюсь.

– Хорошо. Я понял тебя, - задумчиво смотрит на меня.
– Твой родственник, к сожалению, сейчас покойный Ксенофонтов Петр Петрович рекомендовал обратить на тебя внимание, как на перспективного кандидата для службы у нас, - сообщает, вглядываясь в меня.

«А вот здесь ты врешь, друг ситный!» - вспоминаю свой разговор с Ксенофонтовым.

– Кстати, как ты с ним познакомился?
– спрашивает как бы, между прочим.

– Я придумал песню о блокаде и передал в Обком Романову Григорию Васильевичу. Через некоторое время получил телеграмму от Петра Петровича с приглашением в Ленинград, - смотрю на собеседника, замолчав.

– Понятно, - произносит и чего-то помечает в листке.
– То есть ты не знал о нем до этого?
– поднимает голову.

– Нет, - мотаю головой.

– А как оказалось, что вы родственники?
– смотрит внимательно.

– Он мне сообщил, - делаю удивленный и наивный взгляд.

– А он откуда взял эти сведения?
– не отстает.

– Не знаю, он не говорил. Поинтересовался нашей родней и нашел пересечения со своей, - предполагаю.

«Чекист» скептически кивает головой и спрашивает:

– А что твои родители на это говорят?

– Отец сказал, что все может быть, так как какие-то родственники жили в Ленинграде до войны, но в блокаду затерялись, - разъясняю.

– А что за история с преступником, задержанным с твоей помощью?
– пытается поймать на меня на неискренности.

– Это идея Петра Петровича, - сваливаю все на покойника, надеясь, что бог простит.
– К Романову поступило анонимное сообщение о Григорьеве. Милиция проверила и наконец-то задержала преступника. Ксенофонтову нужна была веская причина, объясняющая его исследование моего окружения и родни. Вот он и предложил назначить меня автором анонимного сообщения, - устало поясняю, демонстрируя, что устал молоть языком.

Не обращая внимания на мои намеки, оперативник продолжает допытываться:

– Что тебе Петр Петрович говорил о своей работе?

– Ничего, - опять пожимаю плечами.

Недовольный лаконичностью ответа Карасев пытается уточнить:

– Но ты должен догадываться, чем он занимался?

– А я знаю!
– радую его «признанием».
– Он работал в Общем отделе Обкома помощником Романова.

Улыбка на лице оперативника киснет, но он не унимается:

– А что еще ты знаешь о родственнике?

– Участник войны, вероятно, служил в милиции. После выхода на пенсию работал каким-то начальником на судостроительном заводе, - перечисляю, подняв глаза к потолку.

– Откуда ты узнал про милицию?
– тут же ухватился.

– Мне об этом сказали еще дома. Город у нас маленький и трудно что-то утаить, а он вел себя, как опер и, наверное, какие-то документы предъявлял, - поясняю простодушно.

– Понятно, - тянет Карасев и принимает решение: - Сейчас Сергей, заполни анкету. Постарайся ответить на все вопросы честно или так, как считаешь правильно и подробно там, где требуется, - достает из стола и протягивает несколько отпечатанных бланков и протягивает вместе с ручкой.
– Садись и спокойно не торопясь работай, - кивает на пустой стол напротив.

Читаю вопросы и понимаю, что эту анкету составляли комитетские мозголомы, так как наряду с кадровыми простыми вопросами (имя, фамилия), были вопросы интересные психологу или психиатру. «Что важнее - химия или история? Какой цвет у тебя вызывает агрессию?» На некоторые вопросы даже не знал, что ответить и писал наугад.

Пробежав глазами результаты моих мучений, оперативник протянул мне очередной бланк со словами:

– Прочитай внимательно, впиши свою данные и распишись.

Читаю: «Обязательство ….» Дохожу до пункта «Докладывать о ….» и отодвигаю листок в его сторону.