Вышедшие из мрака

Они вошли в крохотный кабинет, сели на стулья и закурили.

Затем Игорь ещё раз подробно рассказал Порошину обо всем, происшедшем с ним за последние сутки...

– Надо срочно раздобыть фотографию Данилова, - сказал Порошин. Может быть, этого одного будет достаточно, чтобы разоблачить преступника...

Резко открылась дверь и вошел дежурный.

– Лев Константинович, срочный вызов...

– Что опять?

– Неподалеку в лесу прохожий обнаружил труп мужчины лет пятидесяти... Выстрел из пистолета Макарова в висок. Пистолет валяется рядом. Похоже на самоубийство.

– Вот оно как, - произнес Порошин, подмигивая Игорю.

– Кажется, я догадываюсь, чей это труп, - прошептал Игорь.

– Ты, как я слышал, стал частным детективом, - ленивым голосом произнес Порошин, при этом широко зевая.
– И благодаря этому твое логическое мышление стало явно прогрессировать. Раньше работа следователя тебя как-то не увлекала... Больше ты любил другое - погони, стрельбу...

– Да я и сейчас это люблю... Впрочем, хватит о нас, наговоримся еще. Давай, Лева, лучше расследуем вместе это загадочное дело по полной программе... Давай, мы же с тобой Стерлядкина брали. Помнишь?

– Да, - вздохнул Порошин.
– Не выдержал я тогда... Нервишки не выдержали. Надо было его живым брать, а как он в тебя пальнул, так я ему от злобы башку и размозжил... Впрочем, возможно, и правильно сделал. А то бы получил пятнашку, потом бы, еще, чего доброго и сбежал, дурацкое дело нехитрое...

– Да, кстати, как пресловутый Данилов...

– Все, Игоряха, я поехал на дело.

– Я с тобой, можно?

– Вообще-то нельзя, но тебе можно... Поехали...

...Догадка Игоря оказалась верной... Еще по дороге они заметили "Запорожец" Веревкина, стоящий на обочине... А труп его лежал метрах в двадцати от дороги на небольшой полянке, скрытой от обзора густыми елями... Около него дежурил участковый милиционер. Снег тем временем валил все сильнее и сильнее...

– Он самый, - узнал своего утреннего собеседника Игорь, несмотря на то, что левая половина головы была совершенно обезображена пистолетным выстрелом.

– Это Веревкин, - отрапортовал участковый.
– Много мы с ним, честно говоря, намучились... То и дело жалобы на него. Попойки, драки... Один раз пятнадцать суток отсидел... Неукротимая была личность, несмотря на солидный возраст... В прошлом шофер-дальнобойщик, получил от дяди наследство и работу свою бросил, сидел тут на даче, пил и жить никому не давал...

– А судимостей у него не было?
– спросил Игорь.

– Нет... Насчет судимостей я ничего не знаю... Были бы - знал бы..., - ответил участковый.

– Приступайте, Родион Петрович, - сказал Порошин эксперту, внимательно разглядывая поднятый пистолет.
– Вот они, какие дела, ещё утро не закончилось, а уже два трупа...

Сфотографировав труп Веревкина, эксперт предложил Порошину обыскать его одежду.

– Эге, тут какая-то записка, - произнес Порошин.
– А ну-ка, ну-ка... Так, ничего себе: "Я так жить не могу. Степан." Так-то вот, Игоряха... Убил Гордеева и застрелился от угрызений совести...

– Трудно сказать по его утреннему поведению, что это был очень уж совестливый человек, - шепнул Игорь на ухо Порошину.

– Всякое бывает... , - проворчал Порошин.
– Разберемся, впрочем...

– Разбираться надо, - сказал Игорь.
– Только довольно быстро. Как бы новых жертв не было...

На это Порошин ничего не ответил, только неопределенно хмыкнул и как-то загадочно поглядел на Игоря.

– Сейчас снова из прокуратуры приедут, - ленивым голосом, зевая, произнес Порошин.
– Я слышал, дело об убийстве Гордеева поручено вести следователю Яшину.

– Ну и как он?
– спросил Игорь.
– Что за человек?

– Так..., - пожал плечами Порошин.
– Ни рыба, ни мясо... Привык идти по пути наименьшего сопротивления... Ну что там нашли интересного, Родион Петрович?

– крикнул он эксперту, склонившемуся над следами.

– Если это самоубийство, то я китайский император, - проворчал сухощавый, в круглых очках эксперт.
– Рядом следы, к сожалению, сильно занесенные снегом, но полагаю, что кроме Веревкина тут было ещё двое, похоже по следам, что мужчина и женщина, либо мужчина небольшого роста с малым размером ноги... Эх, снег проклятущий, угораздило же его повалить с такой силой, как будто специально, чтобы помочь убийце? Однако, вот под этой еловой веткой следы читаются довольно отчетливо... Итак, стреляли явно с расстояния не меньше полуметра. Убийство это, Лева, причем, очень плохо завуалированное. Спешили, видно, очень убийцы, даже поленились хоть как-то замести следы... Жалко только, что такой сильный снег повалил, все следы на дороге замел. Только следы протекторов машины могли бы помочь найти убийцу.

– Я был уверен, - снова смачно зевнул Порошин.
– Не стал бы такой человек, как Веревкин кончать с собой, даже если по пьяни зарезал Гордеева. А ты что призадумался, дружище Игоряха? Уставился куда-то в одну точку и думаешь, думаешь... Поделись...

– Потом поделюсь, - очнулся от своего забытья Дьяконов.
– А пока... Пока вот что... Что-то мне надоели ваши трупы, поеду я отсюда. Дел у меня по горло... Пока, Лева, скоро увидимся.

– Ты пиво ещё пьешь?
– невпопад спросил Порошин.
– Не бросил наше любимое занятие?

– Если есть на что, почему бы и нет? Здоровье пока позволяет.

– Надо как-нибудь сесть по старой памяти за дюжиной темного крепкого. Как ты, не против? С креветочками, а?

– Можно, вот дело расследуем и ага...

– Скоро?

– Думаю, что скоро, - твердо ответил Игорь.

– Вот оно как..., - с сомнением покачал своей крупной головой Порошин.
– А, может быть, поделишься своими подозрениями и возьмешь меня с собой по старой памяти на прогулку?

– Нет, Лева, у тебя и тут много дел. Пусть каждый занимается своим. А свои подозрения я должен ещё как следует проверить...

– Ну пока тогда!

– Пока, Лева!

Игорь сел в свою машину и снова направился в Саблино. Ему обязательно надо было проверить внезапно возникшие соображения...

3.

...
– Боже мой, снова вы, Борис Ильич, - улыбнулся одними губами Литовченко, при этом глаза его оставались серьезными и чем-то очень озабоченными.
– Что-то за это утро вы зачастили в наши края... Но почему пешком?

– Вот это и привело меня к вам, - тяжело вздохнул Дьяконов.
– Видимо, попадание в кювет не прошло безболезненно. Мой "Хиндай" стоит в двух километрах отсюда. И никто не хочет мне помочь. Остановилось несколько машин, но все спешат, либо просто не хотят возиться с забуксовавшим горе-водителем...

– Да... Нет ещё у нас настоящей водительской солидарности, - покачал головой Литовченко.
– Вернее, уже нет. Раньше все друг другу помогали, теперь же каждый сам за себя... Но я не из таких, я готов бросить все дела и ринуться на помощь человеку. Впрочем, у меня и дел-то никаких нет, я хотел покатался сегодня на лыжах, тут такие замечательные места. Я даже было вышел, несмотря на это страшное событие, свидетелями которого мы с вами стали, прошелся немного, но тут начался сильный снегопад, и я вернулся... А вообще, я именно для этого и приехал в гости к Петру Васильевичу. Люблю ходить на лыжах. Идешь один, идешь, и столько прекрасных мыслей приходит в голову на этой лыжне. Голова как бы просветляется, оттуда вылетает все наносное, ненужное, и на душе становится светло, словно в детстве... Бывало у вас так, Борис Ильич?