Высота в милю

О, это может быть хорошо. Обнадеживающий блеск в моих глазах и легкий изгиб губ говорят именно об этом.

Это может быть прекрасно.

Я буду на гала-вечере один, и никто не сможет спросить, почему там Стиви, ведь она будет там со своим братом.

Да, это чертовски идеально.

— Кто твой брат? — Мэддисон хмурит брови в искреннем замешательстве, переводя взгляд со Стиви на меня.

Стиви на мгновение смотрит на меня в замешательстве, прежде чем понимает, что я не сказал даже своему лучшему другу. Простите… бывшему лучшему другу. Но, конечно, я не сказал. Девушка держала это в секрете даже от меня, так что не то чтобы я собирался выкладывать все ее дела.

И, как я уже сказал, мне плевать, что Райан Шей — ее брат.

Кроме как сейчас. Сейчас я очень рад, что это так, потому что он собирается привести Стиви на гала-вечер, а это все, о чем я могу просить.

— Эм… — колеблется Стиви. — Его зовут Райан Шей. Он играет в баскетбол за «Чикаго».

— Заткнись, блядь. — У Мэддисон открывается рот.

— Ладно, — смеется Стиви.

— Подожди. Ты серьезно? Твой брат — Райан Шей?

Девушка кивает, продолжая хихикать над волнением Мэддисона. Но, зная его, больше всего на свете он рад рассказать об этом жене и брату, которые являются большими фанатами баскетбола.

— Да. Ему принадлежит квартира в вашем доме. В данный момент я живу у него.

— Ни хрена себе. Моя жена с ума сойдет.

Глядя на Стиви, стоящую в нашем ряду, я улыбаюсь ей извиняющейся улыбкой за то, что мой друг фанатеет от ее брата, но, похоже, ее это не беспокоит. Скорее это ее забавляет. Возможно, то, что я сказал ей, что она нравится мне независимо от ее родственных связей, дошло до нее.

— Кстати, моя жена Логан была рада познакомиться с тобой в тот день, когда мы ходили за угощеньями, — добавляет Мэддисон, возвращая разговор к Стиви, за что я ему благодарен.

— Она кажется замечательной.

— Она лучшая, — вступаю я, и Мэддисон мягко улыбается этому заявлению.

— Самая лучшая, — соглашается он.

И, очевидно, мы снова стали лучшими друзьями.

— Ну, тогда думаю, что увижу ее на гала-вечере. И вас обоих тоже? — Ее взгляд устремляется на меня.

Конечно, она увидит нас обоих. Неужели она не знает, что этот гала-вечер — сбор средств для «Активные умы Чикаго», благотворительной организации, соучредителями которой являемся мы с Мэддисоном?

— Оставишь мне танец? — Мой тон звучит слишком отчаянно и обнадеживающе, но к черту. Так и есть.

Она игриво приподнимает одну бровь, прежде чем сделать встречное предложение.

— Перестанешь нажимать на кнопку вызова стюардессы?

— Видишь ли, эти две вещи совсем не кажутся равнозначными.

— Насколько сильно ты хочешь потанцевать?

Мои губы приподнимаются в понимающей улыбке. Каков ответ на этот вопрос? Очень, блядь, сильно.

Я не отвечаю, потому что мне и не нужно. Стиви и так знает. Игривая ухмылка на ее пухлых губах говорит мне об этом, а легкое сжатие моего плеча, когда девушка проходит мимо, подтверждает это.

— Сотри эту дурацкую ухмылку со своего лица, — смеется Мэддисон.

Я продолжаю улыбаться, слишком довольный этой ситуацией.

— Ничего не могу с собой поделать.

— Ты ведь знаешь, что она тебе действительно нравится? Не уверен, что ты в курсе, но это так.

С моих губ срывается довольный вздох.

— Да, я знаю.

Через пару часов полета почти все уже спят. Я периодически дремлю, но по большей части бодрствую.

Каким-то образом мой внутренний будильник срабатывал всякий раз, когда Стиви шла по проходу самолета, и я открывал глаза как раз вовремя, чтобы получить прекрасный обзор. Будь то ее потрясающая задница, когда девушка шла в переднюю часть самолета, или ее потрясающее лицо, когда она одаривала меня улыбкой каждый раз, когда шла в хвостовую часть.

В любом случае, это десять из десяти.

В самолете кромешная тьма за исключением слабого отблеска света, исходящего из переднего и заднего отсеков, поэтому никто не видит, что я постоянно верчу головой, осматривая заднюю часть самолета в поисках возможности поговорить со Стиви наедине.

Поговорить.

Поцеловать.

Или и то, и другое.

Уже почти полночь, и я не прочь начать свой год с ней.

— Не спится, да?

Резко поворачиваю голову к темному пространство вокруг меня, обнаруживая одну из стюардесс, стоящую у моего кресла.

Я не знаю ее имени, но это та самая, которая запретила Стиви общается с нами. Со мной.

— Э, да. Не могу заснуть.

Она присаживается рядом с моим сиденьем, становясь на уровне моих глаз.

— Могу я тебе что-нибудь предложить?

— Нет. Я в порядке. — Мой взгляд снова устремляется к задней бортовой кухне, но я не вижу Стиви, хотя знаю, что она там. Инди, как Стиви напомнила мне ее имя, стоит на виду в задней части самолета, наблюдая за происходящим у моего сиденья.

— Есть планы на Новый год? — спрашивает третья стюардесса.

— Ты смотришь на них.

— Ты не так много гулял в дороге. В последнее время не было ни одного снимка для таблоидов.

— Эм, да. Не очень люблю выходить в свет в последнее время.

— Что ж, очень жаль, потому что я надеялась…

— Эй, Тара, — прерывает Инди. — Одному из пилотов нужно, чтобы кто-то из нас подменил его, чтобы он мог воспользоваться туалетом. Если хочешь пройти в кабину пилота, я присмотрю за передней частью и прикрою дверь.

— О, — Тара встает, расправляет юбку и ведет себя как можно более непринужденно, как будто не находилась в опасной близости от того, чтобы переступить черту неформального общения, о которой так строго выговаривала Стиви. — Да, пойдем.

Тара поворачивается, распрямляют плечи. Ее надменное лицо стервы быстро возвращается, когда она направляется к передней части самолета.

Инди следует за ней, но прежде чем слишком далеко ушла вперед, она смотрит на меня через плечо и подмигивает. Обернувшись назад и увидев, что кухня пуста, кроме одной кудрявой девушки, я одариваю Инди благодарной улыбкой, прежде чем она скрывается из виду.

Блондинка — капитан этого корабля, очевидно.

Как можно тише, стараясь не разбудить никого из моих товарищей по команде, я пробираюсь по проходу к задней части самолета, где, как я знаю, прячется Стиви.

— Привет, — тихо говорю я, не в силах сдержать слишком радостную ухмылку, когда вижу, что она одна. Я кладу руки по обе стороны перегородки, отделяющей кухню от остальной части самолета, небрежно отгораживая нас от всех остальных.

— Привет. — Ее щеки мгновенно вспыхивают под веснушками.

— С Новым годом.

Стиви проверяет часы.

— У тебя есть еще несколько минут.

— Итак, этот гала-вечер…

— Да?

— Ты идешь.

— Да, — хихикает Стиви.

— Это круто, — киваю головой, как идиот. — Или типа того.