Высота в милю
Шрифт:
— Я собиралась подойти и притвориться, что не знаю, кто ты, но на самом деле я твоя большая поклонница.
Райан смеется.
— Ты замужем за капитаном лучшей хоккейной команды в лиге на данный момент, и ты моя фанатка?
— Вот же хрень, да? — добавляет Мэддисон с сарказмом.
— Не поймите меня неправильно, — начинает Логан. — Сейчас я фанатка хоккея, но баскетбол — моя первая любовь.
Райан чокается своим бокалом с фужером для шампанского Логан.
— Это мой тип людей.
— Ну, мы хотели подойти и поблагодарить вас, ребята, за то, что пришли, — вмешивается Мэддисон. — И Райан, я видел, что ты пожертвовал семейные билеты и индивидуальное
— Конечно. Рад, что смог помочь. Этот фонд, который ты создал, чертовски крут.
— Ну, вообще-то, не только я…
Кто-то прерывает Мэддисона на полуслове, шепча ему на ухо.
— Мой выход, — говорит Мэддисон. — Сейчас вернусь, детка, — он целует свою жену, а затем следует за человеком, который его прервал.
— Удачи! — кричит Логан, обходя стол и вставая рядом со мной, и мы обе смотрим на сцену, куда направляется Мэддисон.
— Шей! — зовет Дом из бара.
Райан стучит меня по плечу.
— Я отойду? — я киваю в ответ. — Приятно познакомиться, Логан.
— Мне тоже, — говорит она, прежде чем мой брат уходит общаться со своими товарищами по команде.
Мэддисон выходит на сцену вместе с парнем, который увлек его за собой.
— Кто это? — спрашиваю я Логан, нас осталось только двое за высоким столом, менее чем в десяти футах от сцены.
— Это Рич, — Логан закатывает глаза. — Он менеджер Илая и Зи, и он самый худший. Я имею в виду, он сделал парням кучу денег, но морально я не его фанат.
Наблюдая, как Зандерс выходит на сцену с Мэддисоном, я в замешательстве хмурю брови.
— Что происходит?
— О, они собираются выступить с приветственной речью и поблагодарить всех за то, что пришли.
— И Зандерс тоже?
— Конечно, — Логан слегка смеется. — Он — половина «Активных умов». Он и Илай основали фонд вместе четыре года назад.
Мой рот слегка приоткрывается.
— Что? — Мой взгляд прикован к красивому мужчине на сцене, пока он готовится у микрофона.
— Ты не знала? Он не сказал тебе?
Качая головой, я отвечаю Логан «нет».
— Именно Зи привел Илая на терапию, когда мы учились в колледже, и он очень любит помогать детям найти поддержку, в которой они нуждаются. Если бы не Зи, не знаю, был бы Илай таким, какой он сейчас.
Блядь.
Блядь. Блядь. Блядь.
Я не готова узнать эту сторону Зандерса. Я уже борюсь со своими чувствами. Мне не нужно знать, что он полностью осознает себя и является активистом, когда дело касается психического здоровья.
Во рту пересохло, когда я пытаюсь сглотнуть, поэтому допиваю остатки пива, нуждаясь не только в жидкости, но и в мужестве.
— Люди встречают его или слышат о нем в таблоидах или новостях, и им кажется, что они его знают, — продолжает Логан. — Они думают, что им нужно его изменить. Женщины пытаются изменить его. Люди предполагают, что ему нужно какое-то огромное развитие как личности, но правда в том, что Зи — удивительный парень, и всегда таким был. Он наш лучший друг, относится к нашим детям как к своим собственным, и он очень заботливый. Зи очень любит и заботится о своих близких людях так, что другим и не снилось. Так что в нем нет ничего, что нужно менять. Ему просто нужно, чтобы кто-то принял его таким, какой он есть, и оценил его заслуги. Зи всегда будет высокомерным, непримиримым и чертовски прямолинейным, но именно это делает его таким, какой он есть. Ему просто нужно, чтобы кто-то увидел, кто он есть, и принял его.
Мой взгляд остается приклеенными к сцене, пока
Мэддисон и Зандерс подходят к авансцене, но мое сердце бьется со скоростью мили в минуту.— Ему так же нужен кто-то, кто защитит его.
«Не моргай. Не моргай. Не моргай».
В уголках моих глаз образовалось немного влаги, но я не знаю почему. Я просто чувствую себя потрясенной в этот момент, узнавая о значительной части того, кем является Зандерс.
Единственная вещь, в которой я нахожу утешение, когда речь заходит о Зандерсе, это его неспособность лгать. Мне лгали больше раз, чем я хотела бы признать, но с Зандерсом я чувствовала себя совершенно свободно, зная, что парень скажет именно то, что у него на уме. Но вот он лжет о том, кто он есть, и независимо от того, что делает он это, чтобы скрыть удивительную часть своей жизни, это неожиданным образом выбивает меня из колеи.
Почему он не позволяет людям увидеть эту его сторону?
— Почему он ничего не сказал? — шепчу я, но мой вопрос звучит слишком тихо, чтобы Логан могла его услышать.
Я полностью прикована к месту, когда Зандерс и Мэддисон произносят свою приветственную речь. И во время этой речи я узнаю все о поворотном моменте в их жизни, который заставил обоих парней пройти курс терапии. И хотя Зандерс не называет свою мать причиной того, что он так злился двенадцать лет назад, я знаю, что именно из-за нее он чувствовал себя покинутым.
Они рассказывают о своей связи и о том, как в юности были ненавистными соперниками, но их путь к обретению психической свободы стал причиной их сближения и развития дружбы, которую они имеют сейчас.
Они говорят от имени некоторых детей из их организации, которым помогли пожертвования, собранные ими за эти годы, и о том, куда пойдут сегодняшние пожертвования.
Но даже после их речей у меня остался один главный, невысказанный вопрос.
Почему Зандерс не позволяет людям увидеть эту его сторону?
ГЛАВА 25
ЗАНДЕРС
— Могу я угостить тебя выпивкой? — наклонившись над Стиви, я опираюсь локтем на барную стойку, и мне прекрасно видно ее декольте.
Я не пялюсь, но и не отказываю себе в удовольствии поглядывать.
— Это бесплатный бар, — смеется она.
Подняв два пальца бармену, я показываю на почти пустое пиво Стиви, прося еще одну порцию.
Затем мой взгляд снова падает на симпатичную стюардессу рядом со мной. Стиви сногсшибательна, как и всегда, но сегодня, когда одета по высшему разряду, как это обычно делаю я, она находится на совершенно другом уровне.
Это небесно-голубое платье идеально подчеркивает ее светло-коричневую кожу и все ее изгибы, которыми я стал одержим.
Но в то же время я скучаю по ее диким локонам и мешковатой одежде, потому что, в конце концов, она такая, какая есть.
— Ты избегаешь меня, — я делаю глоток пива.
— Здесь вся ваша команда, и я не хочу попасть в неприятности. — Ее голос затихает, еще раз напоминая мне, что эта вещь между нами, чем бы она, черт возьми, ни была, запрещена.
Именно поэтому в течение последних четырех часов этого гала-вечера я держался на расстоянии, зная, что здесь слишком много информационных агентств, освещающих наш вечер. Но это не значит, что я не пытался украсть мимолетный взгляд или два, но сине-зеленые глаза Стиви редко встречались с моими.